В материале «Бегракян разрушил дом Ершова», опубликованном в газете «Золотое кольцо» от 17 июня этого года, мы рассказали о том, что в конце мая в селе Диево-Городище Некрасовского района некто Агван Муратович Бегракян, являющийся собственником дома N 2/16 по улице Некрасовской, начал разрушать свою собственность. А вот делать этого он не имел права, поскольку вышеобозначенный дом имеет статус вновь выявленного объекта культурного наследия как памятник архитектуры второй половины XIX века, именуемый домом купца Ершова.
И хозяин дома знал об этом, в чем меня заверил исполняющий обязанности главы поселения Красный Профинтерн Сергей Валерьевич Ивченко. Ах, как дружно начали заступаться за порушенный наполовину дом все, кому положено по должности заступаться за народное добро: и сельское поселение, и комитет историко-культурного наследия департамента культуры области, и, конечно же, стражи порядка — РОВД Некрасовского района. Все они в один голос заявляли, что, пока дело с порушенным домом не обретет ясность, Бегракян не получит возможности камушка передвинуть на данном объекте, то бишь ни разрушать, ни строить. И так меня в этом уверяли, что потеряла я бдительность, растрогалась чуть не до слез от такого патриотизма.
В минувшую субботу, 9 июля, мы с фотокором Ириной Трофимовой отправились в Диево-Городище на праздник села. Каково же было мое удивление, когда я увидела, что от развалин дома купца Ершова не осталось и следа! Иными словами, дом Ершова превратился в дом Бегракяна. Аккуратненько до уровня крыши возвышались капитальные из белого кирпича стены, украшенные пластиковыми окнами. Вокруг нового сооружения, а это было именно новое сооружение, не имеющее ничего общего с первоначальным обликом купеческого дома, возвышался высокий ажурный забор. До полного завершения объекта оставалось только поставить крышу над вновь возведенной частью здания, заасфальтировать территорию вокруг, посадить кустики-цветочки и повесить вывеску. А затем пригласить Сергея Валерьевича Ивченко на торжественное открытие чего-то, пока неизвестно чего.
Несмотря на выходной день, работа на объекте кипела, не утихая ни на миг, на виду у всего белого света, а потому я решила, что, вероятно, вопрос таки перестал быть вопросом и разрешился в сторону именно того, что я увидела. Для полного уяснения ситуации я позвонила всем трем защитникам дома Ершова. И была весьма разочарована их ответами. Оказывается, все, что сейчас построилось на месте купеческих руин, строиться было не должно. В комитете по историко-культурному наследию мне сказали, что они еще даже не получили ответа из Росреестра на предмет выяснения принадлежности разрушенного дома. В РОВД Некрасовского района меня и вообще привели в недоумение: оказывается, Бегракяну даже не был вручен документ, на основании которого он не имел права делать то, что он сделал, пока идет выяснение обстоятельств сложившейся ситуации. Даже причину мне назвали, из-за которой документ этот не был вручен, — мол, никак мы не можем увидеть этого самого нехорошего Бегракяна. И это говорит не кто-нибудь, а представитель правоохранительных органов. Как будто речь идет не о серьезном подсудном деле, а о возвращении трех рублей, взятых в долг у соседа.
Господа-товарищи защитники народного богатства, как же это так получилось, что, находясь под якобы неусыпным вашим контролем, памятник архитектуры XIX века искорежен до такой степени, что его можно назвать уничтоженным? И кто же виноват в том, что это случилось? Ведь Бегракян работал на объекте не под покровом ночи, ни от кого, и от вас в том числе, не скрываясь, а сам объект расположен не на окраине, а в самом центре села. Пока малоподвижная громоздкая чиновничья машина раскачивается, делая запросы и ожидая ответы, расторопные товарищи, которым наплевать на нашу с вами русскую историю, делают прямо под нашим носом то, что хотят. И что же теперь предполагают предпринять в отношении Бегракяна органы правопорядка? И вправе ли они теперь что-либо против него предпринять?
На снимках: 1. Так дом Ершова выглядел на тот момент, когда работы на нем были якобы приостановлены. 2. Так он выглядит теперь, спустя один месяц.
