Разговаривая с пожилыми людьми, часто слышу вот такое: «Жизнь прожить — это одно, а дожить — это совсем другое… Где? Как? С кем?» История моей героини дает четкий ответ на все три вопроса, потому что она решила просто и, на мой взгляд, очень по-человечески: она приехала доживать свой век к брату, согревая его одинокую душу и одновременно согреваясь рядом с ним сама.
«ПЕТРУХА ВЕРНЕТСЯ ЖИВЫМ…»
Свою будущую жену Елизавету Григорьевну Петр Дмитриевич Сорокин отыскал в соседнем районе. После свадьбы молодые стали жить в деревне Яковлевское, где жили родители жениха. Случилось это в далеком 1935 году. Завели хозяйство, молодуха пошла работать на ферму дояркой, а через год родила дочку Зою, потом еще одну, которая умерла в младенчестве, а в 1941-м родилась Прасковья. Жить бы молодой семье да радоваться. Но в их мирную счастливую жизнь страшным вихрем ворвалась война.
Почти сразу Петр Дмитриевич получил повестку. Получил повестку и его брат Иван. Провожая сыновей на фронт, их мать, которую в деревне все считали колдуньей, сказала пророческие слова: «Петруха вернется живым, а Иван — нет…» Так и вышло. Прошагав долгими дорогами войны, Петр Дмитриевич и вправду остался жив, только ранение в руку получил. Рассказывая свою окопную правду о войне, он говорил о том, как ели солдат вши, как, не выдержав зуда, снимали с себя исподнее и трясли на снег, на котором мигом образовывалось темное пятно от выпавших насекомых. Вспоминал и свою фронтовую встречу с маршалом Рокоссовским, как взъерошил маршал черные кудрявые волосы худенького, невысокого солдатика Сорокина и, улыбнувшись, сказал: «Пушкин!» Вспоминал Петр Дмитриевич то время, когда служил денщиком у майора, и, конечно, «наркомовские сто грамм», которые солдаты некоторых национальностей отказывались употреблять, а русские с удовольствием принимали двойную дозу.
Пока Петр Дмитриевич воевал на фронте, Елизавета Григорьевна, оставшись с тремя детьми, воевала в тылу, работала за себя и за мужа, тосковала по нему, воевала с голодом и нуждой.
Зато, вернувшись хоть и раненым, но живым, отлюбил ее Петр Дмитриевич за все годы одиночества, потому что родила ему жена после войны еще пятерых. Рождались в основном дочки — Маша, Люда, Наташа, Ольга. И один только сын — Николай.
ТАК И СТАЛИ
ЖИТЬ ВМЕСТЕ
Дочки все устроили свои жизни, обзавелись семьями, а вот у Николая жизнь не заладилась. После армии уехал он в Прибалтику, где жила одна из сестер, решил у нее зацепиться. Там впервые начал осваивать строительные специальности, в том числе научился класть печи. Работал под руководством немца. Тот долго присматривался к расторопному пареньку, а потом сказал: «Не суетись, не делай лишних движений, устанешь быстро». И показал, как работать более рационально. Три десятка лет прошло, а уроки своего учителя Николай Петрович помнит до сих пор.
Там Николай Петрович и женился, но судьба сложилась трагически: погибла жена, оставив на его руках крошечного сына. И полную растерянность: что делать? Елизавета Григорьевна, узнав о несчастье, тут же собралась в дальнюю дорогу и привезла внука домой. Так в их семье появился еще один ребенок, самый любимый и самый желанный. А вскоре домой вернулся и Николай.
Я помню моду тех лет — клубную самодеятельность. Он у нас был главным артистом, играл все комические роли, а его монолог об охотнике старожилы помнят до сих пор. Мы ездили «на гастроли» в соседние дома культуры и даже в другой, Первомайский, район.
Вот во время одной такой гастроли он и встретил женщину, которая стала его второй женой. Она была очень красива, никакое дело не валилось у нее из рук. Одно было нехорошо — ребенка ему родить не захотела, потому что любила вольную жизнь и обожала пропустить лишнюю стопочку. Постепенно любовь к спиртному переросла в болезненную страсть. Он, естественно, пил вместе с ней. Закончилась их совместная жизнь трагически: в квартире, где они жили, случился пожар. Дом отстояли, но сгорело почти все нажитое ими имущество. А больше их ничего и не связывало. Так он опять остался один.
Пока были живы родители, одиночество не ощущалось, но, когда умерли они, а спустя несколько лет скоропостижно от воспаления легких умер и сын, Николай Петрович затосковал. Его приглашали в разные места класть и ремонтировать печи, выполнять строительные работы. Это как-то разнообразило его жизнь, но возвращаться в пустой дом, который он и подвесил, и покрасил, в котором сделал косметический ремонт, все-таки не хотелось.
Однажды он поехал на работу в Борисоглебский район, где жила старшая сестра Людмила Петровна, увидел, что у нее в доме холодно, дом, приватизированный ею, требует большого ремонта, а пенсия у сестры маленькая. Подумал-подумал, как помочь ей, да и решил позвать к себе на постоянное жительство. Она, к тому времени уже овдовевшая, неожиданно согласилась вернуться под крышу родительского дома. Так они стали жить вместе.
В ДОМЕ ПАХНЕТ ПИРОГАМИ
Когда я перешагнула порог их дома, увидела за столом двух женщин — это в гости к Людмиле Петровне зашла сестра Прасковья Петровна, которая с мужем живет в соседней деревне. Хозяина дома не оказалось, он ушел в лес за грибами, которые ожидались после прошедшего накануне дождичка.
На два голоса сестры рассказывали мне о том, как тяжело жилось в военные и послевоенные годы, как голодали, как спасла детей корова, сено для которой не косили, а жали серпом, потому что все домашние сенокосы были под запретом.
Людмилу рано отправили в няньки, сначала недалеко от дома, в Ратаевскую Горку, потом в Пошехонье, в бедную семью, где она страшно изголодалась, пока одна женщина не порекомендовала ее своим знакомым в город Рыбинск. Там она прожила до шестнадцати лет. Вспоминает, что хозяйка была очень хорошая. Но наступил 1955 год, ей исполнилось шест-надцать лет, паспорт получить не удалось, и она вынуждена была вернуться домой. Пошла на колхозную работу, сначала телятницей, а потом председатель колхоза Леонид Тимофеевич Шаматонов, приобретя себе нового жеребца, отдал ей свою выездную лошадь. Рожь на ней косила, картошку выпахивала, боронила, занималась перевозками.
Тут в деревне и замуж вышла за приезжего фельдшера Юрия Николаевича Колосова, а в 1964 году они переехали в Борисоглебский район на родину мужа. Стала Людмила Петровна жить со свекровью, пошла работать дояркой в сов-
хоз «Красный Октябрь». Конечно, было трудно. Один за другим родились дети. Будто повторяя судьбу матери, она рожала одних дочерей, их у нее три. Конечно, свекровь помогала детей растить, но однажды она неловко упала и сломала шейку бедра, стала лежачей. Людмила Петровна десять лет ухаживала за ней.
А потом и сама заболела, перенесла две операции, врачи запретили ей работать на ферме, порекомендовали легкие работы. А откуда такие работы в деревне? Устроилась в столовую посудомойкой, так разве там было легче? Отработала двенадцать лет. Только последние годы уже работала помощником повара.
По ходу нашего разговора я интересуюсь, не скучает ли она по детям и внукам. В ответ она добродушно, как все Сорокины, улыбается:
— Когда скучать? Собиралась к ним по осени, а тут звонок: сами ко мне едут. Думала, человека три-четыре, а они прикатили все шестнадцать, на четырех машинах…
Я окидываю взглядом деревенский дом, спрашиваю:
— А как же на ночлег разместились?
— Да все разместились, — отвечает она, — привезли они с собой три палатки, надувные матрасы, молодежь там, остальные здесь кто где. В тесноте, да не в обиде.
Светясь от счастья, она рассказывает мне, как хорошо сложились судьбы ее детей:
— Лариса окончила Ярославскую сельхозакадемию, сейчас возглавляет совхоз «Красный Октябрь». Все рухнуло, а она поднимает. Ирина заведует почтой, а в свободные дни в магазине подрабатывает, без выходных. Геля учительствует… У меня уже пять внуков, четыре правнука. И пятого ждем! А я вот с 2005 года здесь. Коля позвал, я и поехала. Сначала у меня была временная регистрация, а теперь он меня постоянно прописал.
Вдвоем им хорошо. Хоть и маленькие, но две пенсии, огород. Любительница животных, Людмила Петровна пробовала завести козу, но ей продали больную, развести не получилось, поэтому пока в хозяйстве одна собака. Около дома разбиты цветники, много сортовых гладиолусов, которые она размножает детками.
Часто в доме пахнет пирогами, она любит побаловать брата, как когда-то это делала мама, Елизавета Григорьевна. В моей памяти сохранился ее образ. Это была маленькая, я бы даже сказала миниатюрная, как куколка, старушка, изумительная рукодельница, чуть ли не единственная в деревне портниха. А еще она умела лечить травами и словом. В нашей семье до сих пор живет одна легенда. Из стада постоянно убегала наша корова. Никакие пастухи не могли ее удержать. Тогда мама пошла за помощью к бабушке Лизе. Та очень живо откликнулась, пошла с мамой в поскотину, прочитала какой-то заговор и поставила хлыстик. С тех пор корова перестала убегать домой.
Мне кажется, что Людмила Петровна чем-то неуловимо похожа на свою маму, и не только внешне, а и добротой, и широтой своей души.
На снимке: Людмила Петровна (справа) с сестрой Прасковьей Петровной.
Фото автора.
