БОЛЬНЫЕ

      

Тут недавно одного генерала за мошенничество повязали. Он пять баллистических ракет «Тополь-М» сомалийским пиратам тайно продал. Пираты за норвежский танкер двадцать миллионов получили и решили довооружиться. А тут наш генерал. Короче, приплывают к пиратам эти ракеты «Тополь-М», те их распаковывают, а там пять саженцев тополя и инструкция на русском языке: развернуть, посадить, поливать… Короче, когда генерала брали, взвесили его при аресте — четыреста восемьдесят килограммов брутто. Сто двадцать кг полуживого веса, полкило  — награды, остальное — доллары по карманам распиханы. Двадцать миллионов.

Только генерала в прокуратуру везти, а он сам себе команду как даст: «Лежать!» И плюх на плац. Восьмой месяц лежит теперь плюхом в госпитале, диагноз «запущенный геморрой». Ракеты не запустил, зато запустил геморрой. Кстати, типичная генеральская болезнь. Они же ведь, генералы, все над картами днями и ночами сидят. Участки земли минобороновской между собой распределяют. Словом, из-за геморроя генерал перед судом встать в полный рост пока не может, лечится. Свечи там, подсвечники, прожектора.

А одного чиновника из Пенсионного фонда арестовали прямо во время приступа жадности — он сто тысяч пенсий разных там бабок месяцами через банки прокручивал. Бабки бульон из костей сварить не могли, а он знай бабки на них наваривал. А бабки по домам голодные сидят, грозят за коммунистов на выборах голосовать.  

Короче, только взяли — чиновник сразу на больничный. Приступ жадности спонтанно перерос в сердечный приступ. Врачи тут же палатный режим ему прописали, и он теперь его строго соблюдает. Уже год как лечится в своих мраморных палатах на берегу Адриатического моря. Говорят, что если выздоровеет, то приговор ему обязательно вынесут. На блюдечке с голубой каемочкой. А пока следователи сами к нему ездят. Показания снимать. На одну-две недели. Вместе с женами и детьми.

Глава какого-то города весь годовой городской бюджет в свой кошелек положил. Немного добавил и купил себе на эти деньги крутую тачку. А когда его арестовали, прикинулся душевнобольным. Такой душевный стал к больным, у которых деньги украл! Ходит теперь по больничному коридору, смеется, руки потирает, постоянно под нос себе бубнит: «У меня все выгорело! У меня все выгорело…» Пожарные пять раз к его коттеджу с сиренами приезжали — стоит коттедж, даже не дымится. Наверное, действительно мужик с ума сошел. Лечится теперь. Угарными темпами.

Одного банкира брали — он с валютой преступные операции проворачивал. Его под белы ручки, а он давай орать: «Не трогайте меня, я прокаженный!» Он имел в виду, что прока от жен у него нет никакого! На пару с очередной женой деньги из банка тырили, а жена подвела, болтнула лишку. А следователи подумали, что банкир проказой болеет… Нет, до чего же у нас все-таки следователи образованные! Чуть позже и врачи догадку следователей подтвердили. Теперь этот проказник изолирован в им же срочно возведенном трехэтажном лепрозории, рассчитанном на одного больного, на Мальдивах.  И никого к нему пускать не разрешается, пока зараза сама не пройдет. Этим, зараза, и пользуется.

И я вот думаю: почему бы не ввести всем нашим чиновникам ежегодную диспансеризацию? Вот было бы здорово! Чуть какой намек на болезнь — назад в бюджетники! И когда украл, обманул, хапнул — сразу в наручники, а не на больничную койку. В конце концов, в тюряге ведь тоже больничные койки есть.

Сергей ЖБАНКОВ.

КОМУ СЕГОДНЯ ЛЕГКО

Позавчера в подъезде собирали подписи. С жалобой на недотоп. Староста дома обходила замерзающие квартиры с полуметровым заявлением, а приплясывающий от холода народ дружно ставил в нем свои автографы. Набралось аж 187 подписей.

С утра мы со старостой отправились с этой депешей к директору управляющей компании требовать перерасчета за отопление. А возле компании таких, как мы, уже человек восемьдесят. И все с такими же, как у нас, жалобами на недотоп. И директор управдома тут. Забрался на бочку из-под краски, чтобы его было лучше слышно, и читает коллективную жалобу в адрес руководства поставляющей тепло организации. Я плюнул и ушел.

Староста дома мне потом рассказывала, что коллективную бумагу делегация района отнесла в теплогенерирующую компанию. А там народу не меньше. И в самом центре толпы на катушке из-под кабеля стоял  генеральный директор ТГК. А главный инженер ходил по кругу и собирал подписи под обращением в прокуратуру с просьбой принять меры к газовикам за плохую поставку энергоресурса. Дескать, без достаточного газоснабжения им нормальное отопление нам никак не обеспечить.

Как уж дальше события разворачивались, я точно сказать не могу. Но со слов все той же старосты дома, а она и присочинить может, возле прокуратуры их встретила толпа прокурорских работников. Оказывается, прикинув обещанное президентом повышение денежного довольствия военным и полицейским, прокуроры пришли к выводу, что их зарплата в конечном счете будет значительно меньше. И тут же стали писать рапорт генеральному прокурору.

Сам я опять же не видел, но женщина в автобусе рассказывала, что их педагогический коллектив написал письмо на имя губернатора, в котором просил повысить зарплату учителям, в противном случае они за полученные учениками знания не отвечают. А недовольные низкими ставками врачи городской больницы, говорят, отправили коллективное обращение в «Твиттер» президента страны. Мол, за те деньги, что у нас платят медикам, таджики в столице даже метлу в руки не возьмут. А они все-таки каждый день за человеческие жизни борются.

Не знаю, что уж им ответил президент, но я, представив себя на больничной койке, как-то сразу забыл про недотоп и даже пожалел,  что подписал коллективную жалобу. Подумаешь, батареи холодные!

А кому, как говорится, сегодня легко?

Олег ГОНОЗОВ.