Тему этой статьи подсказала мне моя знакомая по сайту «Одноклассники» Галина Михайловна Мешкова — бабушка троих чудесных внуков, которая живет в селе Курба. Оказывается, старые книги, хранящие аромат прошлого, очень даже интересны не только нашим детям, но и нашим внукам. Но начать я свой сегодняшний рассказ хочу издалека.
КЕРОСИНОВОЕ ДЕТСТВО
Детство многих из нас связано еще с керосиновой лампой, когда приготовление к вечернему освещению комнаты было целым ритуалом. В семилинейную или десятилинейную (никогда не знала и до сих пор не знаю, что это такое) лампу заливался керосин. А когда керосина не было, ходили к трактористу и вымаливали бутылочку солярки. Смятой газетой до блеска очищалось от сажи стекло. Помню, как мама подносила его ко рту, дышала в широкое отверстие, закрыв ладошкой противоположную сторону, стекло становилось туманным и легче чистилось. Если лампа висела под потолком, мама вставала на табурет и вставляла стекло в зубчатый ободок лампы. Разбить стекло — это была целая трагедия, до сих пор не могу понять почему, так как в чуланном шкафчике у бабушки всегда лежало два-три стекла, купленных про запас.
Лампу долго не зажигали, сумерничали (именно так это называлось в вологодской деревне пятидесятых годов). Потом, когда огонь вспыхивал и освещал ярким светом круг над столом и слабым, жидким — всю остальную избу, семья начинала ужинать. А потом — занятия по интересам. Только какие тогда могли быть интересы? Компьютера не было, телевизора тоже. Было, правда, радио «Искра», а потом «Родина» на батареях. Их обычно слушал папа и потом рассказывал нам новости, переводил, как говаривала бабушка Катя. Но чаще всего вечера у нас в семье отдавались двум любимым занятиям — либо рукоделию (женщины вязали крючком или вышивали, а папа подшивал валенки), либо чтению вслух.
Из того керосинового детства мне и сегодня вспоминается книга Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», довольно объемный роман об ужасах рабовладельческой системы в Америке, но мама весь его прочитала нам вслух. Это был своеобразный, только словесный, сериал, когда целый день мы с замиранием сердца ждали продолжения и потом плакали самыми светлыми слезами над приключениями бедного дяди Тома, который напоминал нам о том, что среди нас нет рабов, он учил нас ценить свободу и воспитывал желание быть такими же честными и верными. «Дядя Том жил в маленькой бревенчатой хижине…» — читала мама, а я окидывала взглядом нашу такую же маленькую бревенчатую хижину и теснее прижималась к маме, потому что в романе шла речь о продаже детей и мне временами становилось страшно.
Думаю, что наступит момент, когда эту книгу возьмут в руки мои внуки, только будут ли плакать над приключениями Элизы и дяди Тома нынешние компьютерные прагматики? Чтобы разбудить их души, тут уж нам с вами, дорогие, надо очень постараться.
МАМИНЫ КНИГИ
Книга, в отличие от телевизора, имеет свою генетическую память, которая может передаваться из поколения в поколение. Я еще раз убедилась в этом во время телефонного разговора с дочкой моей коллеги Леной Максимовой, которая сейчас живет в поселке Серебряные Пруды Московской области. Год назад, похоронив маму, Лена стала разбирать вещи, которые можно было бы увезти с собой на память. Часть вещей раздарила друзьям и хорошим знакомым мамы, тем, кто, на ее взгляд, сумеет сохранить об усопшей светлую память.
Мне, например, принесла варежки Валентины Михайловны и брошку, которая на протяжении пятидесяти лет красовалась на ее платьях, когда она открывала дверь своего класса. Для себя Лена выбирала не то, что дороже стоит, а то, что может в самые грустные моменты жизни разбудить детские воспоминания и успокоить душу. Так вот среди таких вещей оказалась целая стопка старых книг, на которых остались пометочки, сделанные маминой рукой, загнутые уголочки, а внутри — закладочки из конфетных фантиков той поры, календарные листочки, какие-то записочки. Потом все это добро будет читаться, перечитываться, показываться внукам, передаваться по наследству как самые дорогие семейные реликвии.
В моей семье тоже есть такие книги. Одна из них — повести Александра Сергеевича Пушкина, эта книга подарена мне в 1969 году, когда я впервые в жизни отмечала свой профессиональный праздник. Ее читали мои дети, и она тоже хранит свои особые заметки, одна из них — инвентарный номер, выведенный детской рукой, это след того, как мои дочери однажды решили поиграть в библиотеку, взяли и пронумеровали все мои книги. Порасстраивалась я, да что тут поделаешь. А с годами стал этот номер напоминанием о том, в какие игры играли мои девочки. Книгу эту не раз держали в руках и частично даже читали мои внуки. Точкой притяжения была дарственная надпись. Ребята высчитывали, сколько книге лет, спрашивали о той старой школе, в которой я начинала работать, о судьбах ребят, о моих бывших коллегах. И разговор о книге легко переходил в разговор о жизни, разговор, который нам иногда и хочется начать, да не получается, а тут все происходит само собой. Книга — особый волшебный инструмент, он годится на все случаи жизни, надо только не лениться и чаще этим инструментом пользоваться.
СКАЗКА С ДОБРЫМ КОНЦОМ
А вот как о событиях в своей семье, связанных со старыми книгами, рассказала мне Галина Михайловна Мешкова.
— Когда дети мои повзрослели и вместе с ними ушел в прошлое мир сказок и чудес, я решила однажды разобраться с детскими книгами, потому что некоторые из них были так зачитаны, что напоминали лапшу.
О том, чтобы выбросить на помойку или сжечь, у меня даже мысли не возникло, потому что эти книги хранили прикосновения пухлых ладошек и пальчиков моих деток. Они много лет перелистывали их страничка за страничкой. Первая мысль, которая возникла, когда я складывала книжки в сумку: «Надо отдать кому-то, может, пригодятся…»
Но, как водится, сразу этого не сделала, потом сумка с книгами стала путаться под ногами, и однажды я решила: «Пусть она пока полежит на антресоли…» Закрывая дверцу, я с грустью подумала: «Вот и захлопнулась навсегда дверца в их детство…» Вскоре о книгах на антресоли все благополучно забыли.
Мои дети выросли, превратились в настоящих принцев и принцесс. Юность принесла им большую любовь, дочка встретила своего собственного принца, а сын нашел принцессу для себя. И два раза в моей семье был пир на весь мир — мы сыграли две свадьбы.
Все ждали чуда, и оно не могло не случиться. От такой большой любви родились у нас три богатыря, три внука. Старшего Саввой зовут, среднего — Захаром, а младшенького — Матвеем.
Время от времени мы собираемся все вместе, дети приезжают нас навестить. В такие дни у нас в доме начинается настоящее веселье. Внуки, мальчишки, когда собираются вместе, — настоящая стихия. Они играют в подвижные игры, бегают из комнаты в комнату, дурачатся, даже успевают слегка подраться. И вот в такие моменты нужен воистину золотой ключик, чтобы хоть на время угомонить их и направить неуемную детскую энергию в мирное русло.
Ключики всякий раз находятся самые разные, но однажды таким ключиком стала забытая на антресоли сумка с книгами моих детей.
Помню, как достала я свой поистине бесценный клад, хранившийся столько лет. Я отдала сумку внукам. Как загорелись их глаза! Сразу столько книг в их распоряжении никогда не было. «Сколько картинок!» — удивленно выдохнул маленький Матвей. Буря стихла сама собой, ребята все уселись на ковер и стали листать старые книги. Но самое интересное, что к ним вскоре присоединились и их родители, они уселись рядом и начали рассматривать любимые сказки своего детства и картинки в них, то и дело сопровождая просмотр восторженными восклицаниями. В этот миг мне показалось, что это мы, молодые, читаем своим детям, что все повторяется. Это было похоже на сказку с добрым концом.
На снимках: Елена Максимова с мамой, мужем и внуком Яшей; внуки Галины Михайловны Мешковой.
Фото из домашнего архива.
