Каждая встреча с новым человеком по-своему удивительна, но сегодняшняя удивила меня особенно.
Приехала я в Пошехонье по телефонному звонку. Знала, что встретит меня 86-летняя бабушка, к такой встрече, соответственно, я и готовилась. Но, едва открыв калитку и завернув за угол приземистого дома, увидела в потоке солнечного света качели,
а на них женщину в кокетливой соломенной шляпке. Уже готовая произнести: «Я приехала к вашей маме», — я вдруг поняла, что передо мной она самая и есть — Вера Анфировна Донская, а возраст тут ни при чем.

СРУБИЛИ

ВЕКОВУЮ ЛИПУ

Окинув взглядом довольно обширный для городской черты участок, заросший деревьями и кустарниками без какой-либо видимости привычного глазу возделанного огорода, я остановилась на изгороди, которая от этого участка отхватила приличный кусок. Заметив мой взгляд, хозяйка произнесла:

— Вот для этого я вас

и пригласила. Помогите! Это же наша земля, на ней пятьдесят два члена нашей семьи родились и выросли, а власти взяли и прямо по нашим огородам улицу Гагарина построили. Отец очень переживал, так с этой обидой и умер. А теперь вот соседи одолели, отгородили мою территорию: сначала деревянные тычки поставили, я их сломала, теперь вот железные столбы… Воюю, как могу, но победа пока не на моей стороне.

И она показывает мне инвентарную карточку, датированную 4.04.1907 года, а потом завещание отца от 1944-го.

Я обреченно вздыхаю:

— Чем я вам помогу? Попробуйте через суд.

Она отвечает мне тем же вздохом:

— Боюсь судов, здоровье уже не то…

Хочу спросить: «Зачем вам столько земли? Вон бесполезные черемухи растут…» Но хорошо, что не спрашиваю, — будто прочитав мои мысли, она говорит:

— Вон там черемухи растут, знаете, как они нынче цвели, какая была красота! А вон там липа, ей было больше ста лет, соседи недавно спилили ее и построили на этом месте баню. Разве так можно? Ведь земля — это душа человека, она хранит память обо всех, кто тут родился и вырос. Разъехались теперь — в ближнее зарубежье и дальнее. Есть девочка, которая родилась во Франции и уже не знает русского языка…

ХРАНИТЕЛЬНИЦА ПАМЯТИ

Судьба будто бы специально оставила Веру Анфировну на этой земле, чтобы она хранила память о роде Донских. Она и хранит: хранит деловые бумаги, хранит старые семейные фотографии, хранит семейные предания.

На пожелтевшем снимке, датированном 1905 годом, вся семья Донских. Дедушка Александр Анфирович, который умер в 1910 году, оставив на руках жены Александры Александровны девятерых детей — шестерых мальчиков и трех девочек. Судьбы детей складывались по-разному. Николай был офицером, погиб в 1918 году в армии. Анатолий репрессирован, да так и сгинул в ссылке. Володя служил юристом, его забрали в 1931 году, работал на строительстве Волго-Дона, посчастливилось вернуться живым. А вот Сергей был военным, вышел на пенсию в чине полковника, жил в Москве. Вера Анфировна показывает мне фотографию Сергея, на которой он протягивает зрителю шляпу.

— Думаете, что он просит? — спрашивает она. — Родины просит, не знает, что родина превратилась в уродину…

Перекладывая фотографии и решая, какие из них еще мне показать, она говорит:

— Отец мой, Анфир Александрович, окончил в Пошехонье духовное училище, а потом военное… Воевал. После войны  ветеранам стали давать двухкомнатные квартиры с удобствами, а он просить не умел, так и остался в доме, который чуть не до окон в землю врос, потому что под окнами колонка постоянно текла, разрушила фундамент. Этот-то дом мне уже дочь построила. Приехала как-то в отпуск и построила.

А какое воспитание в семье было! Отец мою бабушку, бывшую гимназистку, иначе как мамочкой не называл, и мы были так же приучены. А мама? Вот она на фотографии 1918 года вместе с дядей Володей среди управленцев Пошехонья. Обратите внимание, какое лицо!

ПРЕДСЕДАТЕЛЬША

Судьба самой Веры Анфировны тоже по-своему интересна. Городская девочка по рождению и воспитанию, она сорок лет жизни отдала сельскому хозяйству.

После окончания школы и полеводческого техникума ее послали на работу в Куйбышев (Куйбышевлес), где она три года проработала агрономом в подсобном хозяйстве. Затем вернулась в Пошехонье, работала в управлении сельского хозяйства. Она показывает мне удостоверение, выданное ей в 1952 году, которое гласит, что она прошла курсы повышения с целью «использования их (курсантов) в качестве председателей колхозов».

Возглавляла она колхоз имени Тимошенко. Вспоминает, как заимела орловскую лошадь, крестьяне сделали ей тарантас, и она, наподобие героини фильма «Кубанские казаки», гоняла на нем по колхозу и до района. Колхоз ее был среди передовых, получали хорошие урожаи зерновых и льна, по итогам года колхозники получали много денег. Потом приобрели в колхоз первую газогенераторную машину, которая топилась березовыми чурками. Придумала председательша, как с помощью этой машины лен околачивать. Расстилали его прямо на дороге, машина туда-сюда проедет — и готово. Потом метлами собирали — и в веялку. Это было своего рода изобретение.

Через пять лет ее перевели в другой колхоз — имени Жданова. Там председателем был городской человек, из «тридцатитысячников». Он не умел и не хотел работать на земле, часто пропадал в Рыбинске. Как-то возвращались с ним вместе из города, увидели на дороге новенький комбайн. Председатель очень удивился такому чуду, даже спросил  у Веры Анфировны:

— А это что такое?

И хотя считалось, что Вера Анфировна выполняла в колхозе обязанности агронома, зоотехника и плановика, по сути, именно она и руководила всем хозяйством. Это была лесная сторона, магазина не было, школы не было, зато на каждом подворье был скот, мясо солили кадками, молока пили вдоволь. Она, здорово рискуя, давала людям хлеб, не могла допустить, чтобы при таких богатых урожаях люди голодали. Ее и уважали за это. В конце года колхозники получали дополнительную плату за лен, много получали, по нескольку пачек денег, вместо банка хранили деньги под кадками. Люди были неграмотные и часто даже деньги считать не умели. Чем толще были пачки, тем больше радости. Вместо подписи ставили крестики, а работали задорно, на сенокос надевали самую красивую одежду, на работу и с работы шли с песнями.

Последние годы перед пенсией Вера Анфировна проработала агрономом в областном управлении сельского хозяйства. А потом опять вернулась на свою родную землю.

ИЗ РОДА ДОЛГОЖИТЕЛЕЙ

У Веры Анфировны двое детей, трое внуков и уже пятеро правнуков. Дочка Елена Витальевна инженер-конструктор, живет в Набережных Челнах, награждена за свои изобретения золотой медалью ВДНХ. Сын Алексей Николаевич прожил свою трудовую жизнь в Магадане, работал в шахте, за изобретения имеет много почетных грамот. После выхода на пенсию он поселился на острове Сахалин. Раньше прилетал в гости к матери, а сейчас это стало почти невозможно. Выручает телефон: ежедневные разговоры заменяют живое общение.

В ее доме печное отопление и водопровода нет, вода по-прежнему набирается в колонке. Мне казалось, что в силу возраста и одинокого проживания ей положен в помощники социальный работник, поэтому и интересуюсь, помогает ли кто-то ей.  Она отвечает не задумываясь:

— Нет. И никого не надо, сама справляюсь, я из рода долгожителей. Моя мама прожила 97 лет.

В нашем роду были люди, дожившие до 98 лет, а один даже прожил 103 года.

— Вы верующий человек?

— Да, и надеюсь в этой жизни только на Бога. У нас вся семья православная, мой прадед служил священником в Успенской церкви. Сама я всегда посещала храм, но сейчас ходить туда стало трудно.

— Что вы любите?

— Очень люблю природу, теперь уже проводить целые дни в лесу не могу, но я все равно два-три раза в год беру такси и еду в лес, хотя бы ненадолго. Люблю солнце, радуюсь ему.

А вот с людьми сложнее…

Уже покинув двор Веры Анфировны, я все пыталась представить это место лет так сто назад, когда был ребенком ее отец, когда жила здесь большая и дружная семья Донских, как собирались они пить чай в тени развесистых лип, как летали над ними бабочки… И не было еще ни революции, ни войны, и все были счастливы.

И частная собственность, между прочим, была неприкосновенна.

На снимках: Вера Анфировна Донская; семья Донских (из семейного архива).