По-моему, в память каждого пассажира врезалась фраза с листовок, которые с таким усердием расклеивают водители маршруток в салонах: «Десять минут страха — и ты на месте!» Свои десять минут страха испытала и я…
Утро 4 июля началось как обычно. После завтрака и недолгих сборов я отправилась на остановку «Улица Пионерская», чтобы сесть в первую попавшуюся маршрутку, следующую в сторону центра, и добраться до работы. Несколько «пазиков» проехали мимо: мест нет. Около
08-35 из-за угла, мигая поворотником, появляется маршрутка N 91. Подхожу к задней двери, делаю шаг и останавливаюсь на первой ступеньке — возможности пройти дальше нет. На ступеньках, на задней и передней площадках жмутся друг к другу люди. Салон буквально трещит по швам. И выйти не выйдешь — сразу за мной встали двое мужчин. Впереди ступени, сбоку поручни, сзади люди — я будто в ловушке.
Дверь захлопнулась, и машина отправилась в путь. Остановку «Улица Урицкого» мы пролетели — никто выходить не собирался. На всех последующих остановках, несмотря на то что люди не просили остановиться, водитель пытался открыть дверь. Удары дверью приходились мне и еще паре случайных спутников по рукам и ногам. На наше возмущение и крики ни водитель, ни кондуктор никак не отреагировали. Ситуация повторялась. Мужчины, уставшие от болезненных ударов дверью, навалились на нее, чтобы помешать открыванию, но тщетно! Как оказалось, ни двое, ни трое мужчин справиться бы не смогли: в автобусах ПАЗ особая воздушная система открывания дверей. Так что дверь запросто смогла бы сломать мне ноги да еще и вывернуть в другую сторону.
Только на третий раз кондуктор очнулась и сказала водителю, чтобы не открывал двери без надобности. Так мы доехали до остановки «Больница имени Соловьева». Тут кто-то решил выйти, в образовавшийся зазор вывалились двое мужчин, а мне не удалось — я была зажата в углу. Мои ноги угодили прямо под дверь. На минуту мне показалось, что переломов не избежать. Ступни плотно застряли. Дверь била по коленям. Я закричала. Кондуктор обменивалась шутками с водителем, хихикала, от моего крика встрепенулась, но с места не сдвинулась и никаких указаний водителю не дала.
Наверное, в тот момент меня спасли туфли: мягкие, на небольшом каблуке, они позволили мне выдернуть ноги из-под двери. Как только конечности освободились от железного плена, я незамедлительно выбежала со второй площадки и вошла в первую дверь, где как раз выходили пассажиры. Никаких извинений ни от водителя, ни от кондуктора не прозвучало. От последней я потребовала номер телефона начальника. После моих настойчивых просьб кондуктор сдалась и махнула рукой в сторону окна, где висело объявление о наличии свободной вакансии на должность водителя с заветным номером. Его я быстро занесла в сотовый телефон и вышла на остановке «Красная площадь». Не забыла, конечно, записать и государственный номер злополучной маршрутки — Н 100 АН 76, принадлежавшей ИП Фурееву Валерию Борисовичу.
На остановке я ненадолго остановилась, чтобы осмотреть свои ноги. Ступни были похожи на две разбухшие красные ватрушки. Виднелись бордовые ссадины, появились гематомы. Предательски ныло колено.
Рабочий день прошел с болью, поэтому я решила отправиться в травматологический пункт — мало ли трещина. В приемном покое меня расспросили что да как, откуда травмы, я рассказала. Врачи говорят, мол, судебным разбирательством попахивает, в таких случаях обязаны сообщить в ГИБДД, и сообщили. Потом отправили на снимок, который показал, что у меня сильные ушибы левого колена и голени, трещин и переломов нет. И на том, как говорится, спасибо. Выписали лекарства и отправили домой.
Сотрудники ГИБДД не заставили себя ждать: в этот же вечер инспектор приехал ко мне и записал показания, но в возбуждении дела об административном нарушении отказал в связи с отсутствием состава административного правонарушения, водитель ведь пытался открыть дверь только на остановках. Инспектор посоветовал сначала позвонить владельцу и попробовать все решить миром, а уж потом обращаться в суд. Поздно вечером раздался звонок, на экране мобильного телефона высветился знакомый номер, по которому я звонила безрезультатно утром. На том конце ответил женский голос. Женщина расспросила меня об инциденте и поинтересовалась, как в такой ситуации вела себя кондуктор. Я, конечно же, выразила свое недовольство тем, что кондуктор никак не контролировала обстановку в салоне, на что женщина сказала, что такого работника уволит — уже не раз на нее поступали жалобы от пассажиров. Собеседница уверила меня, что водитель и кондуктор непременно напишут объяснительную, а они в свою очередь свяжутся со мной через день.
Прошло шесть дней. Обещанного звонка так и не было. Ноги продолжали болеть, и я обратилась к хирургу. Врач сказала, что от ушибов пострадали нервные окончания, и прописала уколы «Амелотекса». На пороге больницы я вновь набрала номер, указанный в маршрутке. Женщина взяла трубку и сделала вид, что не узнает меня, а потом якобы вспомнила и сказала, что потеряла мой номер телефона.
— Так что же написали в своих объяснительных водитель и кондуктор? — поинтересовалась я.
Водитель сообщил, что ничего не видел и не слышал, а кондуктор, конечно, всю вину свалила на пассажиров: стояли, толкались и проходить вперед, на первую площадку, упорно не хотели.
— Так это вас пассажиры придавили, а мы тут ни при чем, — сказала хозяйка.
— Наверное, пассажиры и дверь заднюю открывали, — отвечаю я.
Так что же получается? Водитель никакой ответственности за безопасность и здоровье пассажиров не несет? Набил салон и поехал, ему ведь сосед на голову не присаживается. Но человек, войдя в маршрутку, должен быть уверен в том, что доедет до места назначения, а не до травматологического пункта и не на тот свет.
Фото автора.
P.S. При подготовке материала, фотографий я прибегала к помощи родственницы. Она тоже совершила поездку в маршрутном такси Н 100 АН 76, и знаете, ее тоже придавили дверями! Кондуктор сразу опомнилась, сделала замечание водителю, а он по-прежнему отвечал: «Я ничего не видел!»
