В сущности, каждого человека можно причислить к неопознанным объектам. Ну а уж если речь заходит о человеке творческом, то готовься к самым неожиданным неожиданностям. Именно с такой я и встретилась, познакомившись с художником Михаилом Нагибиным.

ИЗ РЯДА ВОН

Он резко выбивается не только из общепринятого ряда. Даже жизненный путь его тянет на небольшой увлекательный роман. Учился Михаил в спортивной школе-интернате. Всерьез увлекался лыжами. Начал заниматься восточными единоборствами. Ввиду того, что в те годы единоборства эти были не в чести, брал частные уроки по каратэ, потом увлекся ушу. Да так увлекся, что ездил на занятия в Москву. Способности Михаила заметили и даже приглашали в Японию, но он отказался. На сегодня у Михаила Нагибина второй дан по каратэ и черно-красный пояс по ушу, а сесть на шпагат в свои 47 лет художнику ничего не стоит. Да, художнику, ибо параллельно со всем этим с 1980 по 1984 год Михаил занимался в художественной школе N 1, и небезуспешно. В 1989 году на одной из выставок его живописные работы были замечены специалистами из Касселя и три из них уехали в далекий германский город. Приглашали туда и Михаила, но именно в это время он влюбился.

Аню можно с полным правом назвать Маргаритой, женой Мастера. Редко творческому человеку удается встретить на своем пути такую спутницу, которая бы не только понимала творчество своего мужа, но и легко несла на своих плечах бремя житейских забот. Был такой период, когда она целых пять лет была единственным кормильцем в семье. А Михаил в это время творил. Аня просто влюблена в каждую работу мужа и может говорить о них с такой эмоциональностью, как будто сама их творец.

В годы перестройки Михаил Нагибин организовал студию брейк-данса при заводе СК «Премьер». Работа шла успешно в течение года, в студии занималось порядка ста человек. А потом хозяева помещения резко увеличили арендную плату и студию пришлось закрыть.

В 1995 году Михаил уехал в Чечню на восстановительные работы. Но работал он там не по назначению. В первые дни своего пребывания в Чечне он с помощью точечного массажа избавил женщину от сильной головной боли. Весть о русском волшебнике, который лечит руками, быстро распространилась, и к нему три с половиной месяца шли на прием и русские, и чеченцы, и солдаты, и мирное население.

ПРОРОК ИСАЙЯ

НАД КУХОННОЙ МОЙКОЙ

Первая персональная выставка художника Михаила Нагибина в рамках любительского творчества (придумал же кто-то словечко!) состоялась в зале Художественного музея в 2000 году. На следующий год — вторая. Был приглашен он и на третью, но она не состоялась. Творческий человек — существо ранимое. Осторожнее с ним надо! Всего лишь слово недоброе сказали члены жюри, отбирающие работы на выставку, но этого было достаточно для того, чтобы Михаил ушел в глухое подполье. Последние 11 лет не только его работ, но и его-то самого не увидишь в выставочных залах. Его выставочный зал —  квартира. Стены ее — даже на кухне и в прихожей — увешаны картинами разных размеров, разной техники. Над мойкой, например, рядом с полочкой для сушки посуды висит удивительная картина «Пророк Исайя», вся вырезанная из дерева. А в прихожей, рядом с дверью в туалет, висит мистическая живописная работа о слиянии в одно двух религий — мусульманства и православия, осеняет которое лик Николы Чудотворца.

СНАЧАЛА РАМКА, ПОТОМ КАРТИНА

Непризнанных талантливых художников, пишущих не ради славы и денег, а единственно потому, что они не могут не писать, в России пруд пруди. Но дело в том, что Нагибин художник с четко выверенной философской системой. Его картины начинаются не с холста, а с рамки. Да-да, с обычной рамки, которая обрамляет картину лишь после ее завершения. У Михаила сначала появляется рамка, и лишь потом, порой не сразу, а какое-то время спустя, начинает появляться картина. А потому изучения достойны не только его картины, но и его рамки. Рассматривая его ранние работы, я сразу же обращала внимание на то, как усложнялись от картины к картине форма и рисунок рамки.

Его живопись можно назвать традиционной. Основная масса его работ — среднерусские пейзажи, то есть самая что ни на есть реальность. А вот рамки из разряда мистических. Если присмотреться к резьбе,   можно без труда разглядеть то ангелов, то сказочных животных, то символы знаков зодиака. И всегда они не случайны, всегда они как бы дополняют картину, как бы договаривают то, чего недосказал на полотне художник. Картины Нагибина останутся неполными, потеряют свою глубину, если зритель не попытается разглядеть и разгадать все фигурки и линии на рамке, обрамляющей картину. Его картины — реальность, окаймленная элементами чуда, сказки, мифа.

О ТОМ,

КАК РАСЧЕСКА ПРЕВРАТИЛАСЬ

В ГОЛОВУ БЕГЕМОТА

В последние пять лет Михаил увлекся резьбой по дереву вплотную. А началось все с расчесок. Он изготовил двенадцать расчесок, каждая из которых символизирует один из знаков восточного гороскопа. И нынче, в год Дракона, художник расчесывает себе волосы той расческой, ручка которой изображает дракона. Он уверен, что через эту расческу поступает человеку особенно сильная энергетика. Причем расчески для Михаила не предмет обихода. Они в его философской системе не случайны. Во всех его деревянных скульптурах элемент расчески обязательно присутствует. Две расчески в виде ручек по бокам появились у него даже на одной из рамок, которая пока еще не стала картиной. Но последняя его резная фигура потрясла даже самого мастера. Он работал над ней месяц. Это вырезанная из березового капа фигура животного, объединяющего в себе корову, быка и бегемота. Михаил говорит, что, принимаясь за это не существующее на свете животное, он не знал, что выйдет именно то, что вышло. Он даже показал мне эскиз очередной расчески, которая должна была появиться на месте нынешней головы бегемота. То есть это опять должна была быть расческа, а получилась голова бегемота. Что-то как будто вело его руку, и она вытачивала из дерева деталь за деталью, не согласуясь с волей автора. Михаил признается, что в отдельные моменты  работы над этой фигурой он ощущал себя то бегемотом, то быком, то коровой. Он даже показал мне, как должно передвигаться это странное существо. В конце концов он понял, что работу надо завершать поскорее.

Тяжелый это труд — отсекать от березового капа лишнее и высвобождать на волю красоту. Кап в десять  раз прочнее карельской березы, которая издавна отличается своей крепостью.

Держа в руках это странное животное, проводя пальцами по его гладким, до блеска отполированным бокам, я сама невольно ощущала какое-то тепло, исходящее изнутри. То ли фигура была действительно живой, то ли это тепло рук мастера навсегда впиталось в поры дерева.

Фото Виктора ОРЛОВА.