7 сентября исполнился год со дня аварии самолета Як-42 в Туношне. Трагедия, которая унесла жизни 44 человек, повергла в шок всех жителей России и многих за пределами нашей страны. Но особенно тяжело приняли случившееся ярославцы. Ведь погибли наши любимцы, наши кумиры — хоккеисты «Локомотива». Однако среди многих, кого напрямую задела эта трагедия, были и те, кому поначалу просто не было времени даже пустить слезу.

7 сентября исполнился год со дня аварии самолета Як-42 в Туношне. Трагедия, которая унесла жизни 44 человек, повергла в шок всех жителей России и многих за пределами нашей страны. Но особенно тяжело приняли случившееся ярославцы. Ведь погибли наши любимцы, наши кумиры — хоккеисты «Локомотива». Однако среди многих, кого напрямую задела эта трагедия, были и те, кому поначалу просто не было времени даже пустить слезу. В первые мгновения после падения самолета эти люди делали все, чтобы хоть кто-то смог уцелеть в этой ужасной аварии.

Восстанавливая хронологию того трагического дня, мы можем с полной уверенностью сказать, что самолет Як-42, выполнявший чартерный рейс авиакомпании «Як Сервис», на борту которого находились 45 человек, начал разбег примерно в 15 часов 58,5 минуты по Московскому времени. Пытаясь взлететь, он выкатился за пределы взлетно-посадочной полосы на грунт, от которого смог оторваться только через 400 метров. Подняться выше пяти-шести метров над землей он в этот день так и не смог. Взлетая, задел ограду аэродрома, затем мачту аэродромного обслуживания, стал заваливаться на левое крыло, упал и разрушился на части. После чего произошло возгорание разлившегося из баков керосина…

Спасательная операция в этот день начиналась стихийно. Уже через две-три минуты после падения самолета на месте трагедии оказались бойцы отряда особого назначения из Санкт-Петербурга под руководством подполковника Николая Сумцова, пятеро представителей Северного линейного управления МВД на транспорте, два бойца расквартированного в Рыбинске подразделения ОМОН, а также сотрудники МЧС.

Одними из первых в этот день к месту аварии прибыли сотрудники линейного управления полиции. Около 16:00, буквально за мгновение до аварии, они стояли на площади у входа в аэропорт, когда откуда-то со стороны раздался крик:

— Самолет падает!

Через доли секунды в небо взметнулся столб дыма.

— Рядом с нами стоял служебный автомобиль «Нива Шевроле», — расскажет позже нашему корреспонденту заместитель начальника полиции Северного линейного управления МВД России на транспорте подполковник Александр Маханов. — Мы все быстро в него заскочили. Я вперед — рядом с прапорщиком, который вел машину. Другие наши коллеги — сзади. И сразу же двинулись вдоль периметра аэродрома в сторону случившегося.

В машине ехали пятеро. Сам Маханов, его коллега, еще один заместитель начальника того же управления майор Александр Трудоношин, начальник линейного пункта полиции в аэропорту Туношна старший лейтенант Нина Зиновьева, прапорщик внутренней службы Денис Кошечкин (он вел машину), а также подполковник из Петербурга Анатолий Матвеев.

К месту катастрофы мчались со значительным превышением скорости, так что уже минуты через три были там. Вблизи устья Туношонки глазам приехавших предстала страшная картина: кругом догорала трава, отдельные фрагменты корпуса самолета лежали буквально в ста метрах от жилых домов поселка Туношна. Основная часть воздушного судна рухнула в десяти метрах от фундамента строящегося дома. Отдельные куски фюзеляжа лежали в воде. Там же вскоре заметили и людей. В это время к месту ЧП уже подбегали местные жители. Было не ясно, последуют ли новые взрывы топлива, поэтому троих из прибывшей пятерки полицейских пришлось срочно отрядить для обеспечения безопасности гражданских лиц.

В то же время подполковник Маханов и майор Трудоношин бросились в воду — вблизи хвостовой части самолета они увидели живого человека. В том месте оказалось неглубоко, однако все равно пришлось плыть. Как позже выяснилось, этим самым первым человеком, которого достали в тот день Трудоношин и Маханов, оказался бортинженер Александр Сизов (он, хоть и был сотрудником авиакомпании, не являлся членом экипажа и летел в пассажирском салоне).

Из воды Сизова Маханов и Трудоношин передавали с рук на руки. «Скорая» приехала очень быстро, и уже через несколько минут Сизову оказывали помощь медики. Вытащили Трудоношин и Маханов из воды и еще двух человек. Однако они оказались мертвы. Началась спасательная операция в то время, когда на траве и на воде догорал разлившийся керосин, поэтому все, кто участвовал в этот день в спасении людей, наглотались продуктов горения.

Не менее быстро подоспела помощь и к хоккеисту Александру Галимову — второму выжившему в день аварии пассажиру самолета. К сожалению, Александр получил ожоги более 80 процентов поверхности тела и скончался через пять дней после аварии. А 7 сентября его подобрал катер КС-700, приписанный к расквартированному в Рыбинске подразделению ОМОН, своим ходом пришедший утром в этот день из второго по величине города области.

Катер, на борту которого находились  командир отделения оперативного взвода рыбинского отряда ОМОН лейтенант Дмитрий Коноплев и прапорщик, моторист Олег Смирнов, приступил в этот день к дежурству в районе устья реки Туношонки сразу после обеда. Незадолго до 16 часов между островом на Волге и устьем Туношонки встали на якорь. Моторист катера Олег Смирнов как раз спустился в каюту, чтобы перекусить, когда услышал тревожный голос лейтенанта Дмитрия Коноплева:

— Олег! Самолет падает!

От места падения самолета катер отделяло чуть более ста метров. Услышав голос командира, Смирнов выскочил на палубу. Через мгновение за деревьями раздался хлопок и в небо устремился столб дыма. Смирнов сразу прыгнул к штурвалу, стал заводить двигатель. Коноплев побежал на нос катера поднимать якорь. Спустя минуту катер уже шел вверх по Туношонке. Через мгновение заметили шасси самолета, торчащее из реки. Чуть далее из воды у самого берега Туношонки торчали остатки хвостовой части самолета. На берегу горела трава.

Слева по курсу рыбинские полицейские заметили идущего по пояс в воде вдоль берега человека. Он шел в сторону Волги, вниз по течению речки, руками срывая с себя обгоревшие лохмотья футболки. Лицо было в копоти. Тело — белого цвета (позже омоновцы поймут, что это следы глубоких ожогов). Поначалу этого человека приняли за местного жителя, возможно, рыбака. Настолько невероятным казалось, что после такой аварии кто-то может остаться в живых. Парню кричали, чтобы двигался в сторону катера. В это же время вверху на обрывистом берегу показалось около десятка человек. Идущий по воде двинулся к ним, а катер поначалу проследовал выше по течению Туношонки. Но вскоре стали возвращаться назад. Когда вернулись, обожженного уже подняли на берег питерцы Николая Сумцова, прибежавшие с  внутреннего периметра территории аэропорта. С обрывистого берега пострадавшего начали спускать назад к реке, где остановился катер. Своими ногами он прошел по воде требуемые два метра. Дмитрий Коноплев помог ему подняться на борт.

Первые слова, которые он произнес, взобравшись на катер:

— Мне жарко!

Через несколько секунд он почувствовал себя уже по-другому:

— Мне холодно!

Парня отвели в каюту и посадили на диван. Пока катер выходил из Туношонки в Волгу, Дмитрий Коноплев спросил у пострадавшего, кто был в самолете.

— Хоккейная команда «Локомотив», — прозвучало в ответ.

Пока шли к Ярославлю, лейтенант Коноплев связался к командиром рыбинского подразделения ОМОН подполковником Виктором Ворониным, на-ходившимся в это время в областном центре, согласовал место, где катер с пострадавшим должна встретить «скорая». С момента падения самолета не прошло и получаса, когда в заранее обусловленном месте швартовки вместе со «скорой» пострадавшего встречал подполковник Воронин. Когда молодого человека уже подносили к машине, спросили:

— Как тебя зовут?

— Братки! Галимов моя фамилия! — прозвучало в ответ.

Хоккеиста повезли в больницу. В это же время катер с Коноплевым и Смирновым, а также с подсевшим на борт командиром рыбинского отряда ОМОН Виктором Ворониным двинулся назад к месту аварии. Когда спустя минут 15 — 20 подошли к Туношне, периметр вокруг места трагедии уже был оцеплен сотрудниками полиции. Останки остальных 43 пассажиров и членов экипажа сумеют поднять из воды уже к утру следующего дня…

Официальное расследование катастрофы провел Международный авиа-ционный комитет (МАК). 2 ноября 2011 года МАК опубликовал итоги расследования. Непосредственной причиной катастрофы были названы непроизвольные нажатия на тормозные педали во время разбега самолета. Кто нажимал на педали — первый или второй пилот — определить не представилось возможным. Также, по официальному сообщению МАК, в организме второго пилота были найдены следы фенобарбитала, оказывающего тормозящее действие на центральную нервную систему. Кроме того, из медицинской документации стало известно, что у второго пилота развивался так называемый полинейропатический синдром, который проявляется в нарушении координации ног и контроля их пространственного положения. Выполнение полетов при таком заболевании категорически запрещено. Других причин катастрофы следствие не установило.

Фото Виктора ОРЛОВА.

P. S. Когда материал уже готовился к печати,

6 сентября 2012 года стало известно, что Главное следственное управление СК РФ в рамках уголовного дела об авиакатастрофе в Туношне предъявило обвинение бывшему заместителю генерального директора по организации летной работы авиакомпании «Як Сервис» Вадиму Тимофееву. Тимофеева обвинили в совершении преступления, предусмотрен-

ного ч. 3 ст. 263 УК РФ (нарушение правил безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта).