«ОКОЛЕСИЦА» ПРИГЛАШАЕТ НА ВСТРЕЧУ

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА

охранник ЧОП «Виртуальность» Чернышов М. В. по паспорту и по жизни, третьего декабря, в четверг или субботу, должен был заступать на охрану объекта «Библиотека истории трамвайного дела» в 9 часов утра.

На охрану я заступил, но не третьего, а четвертого, и не декабря, а в тот месяц, который после Нового года, зато ровно в 9 утра, потому что метро уже ходило. Свое опоздание я признаю и каюсь в нем, но сразу хочу отметить, что никто бы ничего и не заметил, так как в эту библиотеку люди не ходят, только я, сменщик и библиотекарша эта дурацкая, а про проверяющих предупреждать надо, всегда ж предупреждали. И опоздал я по уважительной причине, так как ко мне второго декабря, в среду или пятницу, пришел друг по имени, по-моему, Серега, получивший зарплату и на этом основании бросивший жену с двумя детьми. Я его сначала отругал за такой поступок, а потом мы сели выпивать водку в количестве десяти бутылок.

Время от времени к нам заходила помочь моя соседка по имени Лена, но потом она так надоела своим мельканием, что мы заперли ее в одной из моих многочисленных двух комнат. Когда мы допили, наконец, всю водку, я прямо сказал, что мне завтра охранять культурные ценности мирового значения, за что надо выпить.

Серега сказал, что у него есть деньги, отложенные на игрушки детям, но дети же водку не пьют, а в магазине внизу, кроме водки, все равно из игрушек ничего нет. После этого он ушел и вернулся с десятью бутылками водки. Мы снова сели выпивать и даже выпустили запертую соседку, потому что захотелось женского общества и внимания. Соседка оказалась уже Мариной и внимания нам уделила мало, меньше, чем водке, на что мой друг, который был уже Русланом, хотел обидеться, но сил хватило только обматерить правительство, разумеется, без мата, я следил.

Я не люблю мат в отношении правительства, да и само правительство тоже не очень люблю. Руслан тем временем повел Марину учить играть на пианино, а я на двоих допил оставшиеся две бутылки, но пил один. Затем я заснул под звуки музыки, хотя пианино у меня нет даже в мыслях, но Шопена люблю с детства, особенно группу «Лесоповал».

Проснувшись утром в 7 часов вечера, я почувствовал легкое недомогание во всем теле и начал одеваться, чтобы как штык пойти на работу. Первым делом я надел носок на правую ногу и стал искать второй похожий для другой ноги, но нашел, как это всегда бывает, совсем не то, что нужно. Выпив найденное, я разбудил двух незнакомых мне людей разного пола, дремавших в соседней комнате, где, кстати, нашелся и второй мой носок.

Разбуженные мною люди оказались очень порядочными, представились Алексеями и предложили похмелиться. Я похмелился, но в меру, надел второй носок и пошел искать ванную комнату с целью почистить зубы. Поиски ванной комнаты успехом не увенчались, и мне пришлось вернуться в комнату к Алексеям, которые, не узнав меня, вновь предложили похмелиться. Я снова в меру похмелился и обнаружил, что на моей второй ноге опять отсутствует носок, хотя я его точно надевал.

Таинственное исчезновение носка так потрясло нас с Алексеями, что мы, позвонив в передачу «Битва экстрасенсов» и рассказав эту историю, сели изгонять злых духов и ждать съемочную группу. Несмотря на то, что мы практиковали хоровое исполнение шотландских баллад ХVI века, злые духи не изгонялись. Напротив, их становилось все больше и больше, они сидели на шкафах и внимательно нас рассматривали.

Когда, наконец, приехала съемочная группа, одетая почему-то в форму российской полиции, Алексеев уже не было, а мы со злыми духами пели песни из репертуара хора Турецкого. Особенно нам удавался «Варяг», так что жалобы соседей, о которых мне рассказали, на бесконечную песню под названием «Стюардесса по имени Николай» считаю необоснованными. Я все-таки имею классическое музыкальное образование по классу трубы и петь в течение двух недель про какую-то стюардессу с мужским именем позволить себе не мог.

Обо всем этом мы говорили с продюсером съемочной группы в звании капитана по дороге в больницу имени Алексеева, где проходят съемки передачи «Битва экстрасенсов». Там, в больнице, нас встретил телеоператор в белом халате, который спросил, почему я в одном носке. Я рассказал ему свою историю, он ответил, что судьбы всех героев его передачи схожи, и попросил меня раздеться. Раздеваясь, я снял носок с правой ноги и, к своему удивлению, обнаружил под ним второй, точно такой же. Эта находка настолько поразила меня, что я лег в заботливо поставленную прямо на съемочной площадке кровать и забылся тревожным сном.

Из забытья я вышел только три дня назад и сразу стал проситься на службу, так как ясно понимал свою ответственность перед потомками и начальством за сохранность для них же истории трамвайного дела. Телевизионщики, совершив какие-то необходимые процедуры и взяв у меня на память немного крови, кала и мочи, отпустили меня, и я сразу приехал на охраняемый мною объект, где и пишу эту объяснительную записку по просьбе чем-то испуганной библиотекарши.

Впредь обязуюсь сообщать о своих съемках в различных телепередачах, но прошу учесть, что дни съемок обычно начинаются после выдачи зарплаты и длятся от пяти дней до двух недель. Также прошу выдать мне именной боевой пистолет для полного изгнания из своей квартиры злых духов, которые наверняка еще там и все шкафы мои загадили.

С уважением, благоговением и пиететом, охранник ЧОП «Виртуальность» Чернышов М. В., звезда телепроекта «Битва экстрасенсов» и многих других телепроектов, связанных с непознанным.

Илья  КРИШТУЛ.

ВЗЯТОЧНИКИ

На днях у меня вымогали взятку. В поликлинике, прямо в кабинете врача-терапевта. Я сразу и не сообразил, что это с меня взятку хотят слупить. А потом прикинул, с чего это доктор так озаботился приобретением выписанных мне лекарств, и понял, что Валерий Константинович мне на взятку намекает. Осторожно так, рассчитывая на мою неграмотность.

— С лекарствами я вам помогу, — говорил он издалека, избегая прямого взгляда. — Через хороших знакомых достану самые эффективные препараты, импортного производства, по оптовым ценам… С вас двадцать семь тысяч рублей!

— Сколько?! — напрягся я.

— Двадцать семь тысяч, — спокойно повторил доктор.

— А если я эти лекарства сам поищу?

— Сами не найдете! — заметил Валерий Константинович. — А если и найдете, то какую-нибудь китайскую подделку! А со здоровьем, извините, не шутят!

— Но у меня нет двадцати семи тысяч!

— Ничем не могу помочь. Появятся деньги — приходите!

Я, конечно, хотел сразу в полицию пойти, чтобы сдать взяточника с поличным. А потом представил, как Валерий Константинович будет объяснять оперативникам, что брал у меня деньги на лекарства, и пришел к выводу, что это вроде как бы и не взятка получается, а всего лишь использование служебного положения в корыстных целях. Доктор в любом случае выйдет сухим из воды, а я останусь при своей  болезни. И я решил, что лучше найти эти двадцать семь тысяч и отдать доктору.

А где их может найти преподаватель педагогического университета? Правильно. Я тоже так подумал. И объявил на третьем курсе зачет. А третий курс — это вам не первый, знает что к чему. Хочешь зачет получить — или отвечай все как в учебнике написано, или клади в зачетку тысячу рублей.  

Но с зачетом как-то сразу все не так пошло. Половина группы вообще не явилась, сославшись на недомогание и слабость. А те, кто стоял в первых рядах, знали предмет не хуже меня. Так что ни одной купюры с изображением Ярославля я не увидел. А сто двадцать рублей в зачетке Димки Бегунова оказались совсем случайно. Но от этого мне было не легче.

— Ничего-то ты, Дмитрий, не знаешь, — сказал я злостному прогульщику. — Ставлю тебе незачет!

— Ставьте, но это не поможет вашему заболеванию…

— А зачет, по-твоему, поможет?

— Конечно! Ведь мой отец Валерий Константинович Бегунов обещал вам достать самые эффективные лекарства?

— За двадцать семь тысяч рублей, — уточнил я.

— А достанет бесплатно, — улыбнулся прогульщик.

И я поставил ему зачет.

Поставил и теперь никак не могу понять, кто кому дал взятку. Я доктору Бегунову или его сын мне? А может, вообще не было никаких взяток? И  болезни тоже?

Олег ГОНОЗОВ.