ПОТОМКИ СМУТНОГО ВРЕМЕНИ В 1996 году при планировке земельного участка вокруг церкви Иоакима и Анны в селе Лучинском Ярославского района у алтарной части в земле была обнаружена надгробная плита из черного мрамора с надписью: «Константин Васильевич Палицын. Скончался 1873 году июня 30 дня на 83 году жизни». В заботах об открытии церкви и начале богослужения радения о памятнике отошли на второй план.
ПОТОМКИ СМУТНОГО ВРЕМЕНИ
В 1996 году при планировке земельного участка вокруг церкви Иоакима и Анны в селе Лучинском Ярославского района у алтарной части в земле была обнаружена надгробная плита из черного мрамора с надписью: «Константин Васильевич Палицын. Скончался 1873 году июня 30 дня на 83 году жизни». В заботах об открытии церкви и начале богослужения радения о памятнике отошли на второй план. О таком случае можно было бы сказать словами Иисуса: «Иди за Мной и предоставь мертвым погребать своих мертвых» (Евангелие от Матфея 8:19-34).
Плита так и осталась пока под спудом земли и ждет своего часа встать на положенное ей место.
Знатный род Палицыных
То, что село Лучинское принадлежало дворянам Коковцовым, чей усадебный дом находился в Новоселках, известно теперь многим. К приходу церкви села Лучинского были причислены и другие известные в то время люди: майор Николай Васильевич Сабанеев, подпоручица Ольга Васильевна Старкова, генерал-майор Степанов и Константин Васильевич Палицын. Подробней расскажу о дворянском роде Палициных, представители которого оставили в истории России заметный след.
«Каким образом первоначально фамилия наша существовать начала, — писал губернскому предводителю дворянства Николаю Авдиевичу Супоневу в 1791 году надворный советник Яков Федорович Палицын (1735 — 1809) — я сведений не имею». Документы, подтверждающие их дворянское происхождение, сгорели вместе с имуществом в доме его предков.
Палицыны происходили от пана Ивана Микуловича, выходца одной из земель Литовского государства — Подолии. В 1378 году он служил воеводой у Дмитрия Донского и принимал участие в Куликовской битве, где «был весьма силен, храбр и славен». Тогда он, вероятно, и получил свое прозвище — Палица. По любимому своему оружию — полуторапудовой палице, которой владел в совершенстве.
В собственности у него находилось село Протасьево, которое издревле принадлежало ростовским князьям Примковым — Роману Андреевичу, его супруге княгине Ксении и сыну Владимиру Романовичу Примкову. Их род пресекся в XVIII веке, от него село и перешло в род Палицыных.
Здесь у Ивана Федоровича Палицина и его жены Матрены родился известный в истории политический деятель, воин, дипломат, писатель, келарь (в переводе с греческого «амбар», «кладовщик») Троице-Сергиевской лавры Авраамий Палицын (? — 13.09.1626).
Жизнь за царя
Аверкий, как его звали с рождения, служил еще при Иване Грозном воеводой в северном городе Коле (ныне Мурманская обл.). Во время заговора Шуйских против царя Федора и его жены, не имевшей наследников, Палицын в 1588 году был пострижен Борисом Годуновым в монахи под именем Авраамий и сослан в Соловецкий монастырь. С этого момента и начинается его дальнейший тернистый путь.
После смерти царя Федора Иоанновича (1584 — 1598) последовала череда междуцарствований, интриг, наветов, заговоров. Но в 1600 году Борис стал искать сближения с оппозицией. Он освободил талантливейшего своего противника Авраамия и направил его в Троице-Сергиевский монастырь, возвратив ему все имения.
При царе Василии Шуйском непререкаемый авторитет Авраамия как крепкого хозяйственника стал возрастать до третьего правителя после царя и патриарха. Во времена польской интервенции обстоятельства заставляли дворян Палицыных занять двойственное положение к самозванцам и официальной власти. Но очевидно одно — дальновидным Авраамием двигало рациональное начало, за которым стояли интересы Отечества.
Во время первого и второго ополчений Палицын вместе с архимандритом Троицкой лавры Дионисием призывает народ, князя Пожарского к защите государства, активно способствует приходу к власти Михаила Романова, участвуя в Великом Земском соборе 21 февраля 1613 года.
В 1818 году Авраамий руководил обороной Троице-Сергиевского монастыря от войска польского принца Владислава. И как опытный дипломат сумел заключить выгодный для России Деулинский мирный договор.
По возвращении патриарха Филарета (Романова, отца царя Михаила) в 1619 году из плена Авраамию по стечению обстоятельств снова пришлось проследовать в Соловецкий монастырь, где он и умер в сентябре 1626 года.
Авраамий оставил после себя написанные на Соловках воспоминания «История в память предыдущим родам», посвященная описанию Смутного времени и осаде Троице-Сергиевского монастыря.
Коллежский советник по части иностранных дел
От рода Ивана Микуловича произошло еще пять ветвей, внесенных в 6-ю и 2-ю части родословных книг Владимирской, Тверской, Казанской, Калужской, Смоленской, Ярославской губерний. Вторая ветвь рода Палицыных, которая нас больше всего интересует, происходила от ярославского помещика (1622 г.) Ерофея Мокеевича.
При митрополите Ростовском Арсении (1742 — 1763) у Палицыных и других ростовских дворян их жалованные грамоты, полученные от архиереев в Смутное время на земли, были отобраны в пользу архиерейского дома. Споры о них длились до 1802 года, пока наделы окончательно не перешли в казенное ведомство. Дворянам оставили во владение одни только бесспорные земли, наделенные по межевой инструкции 1766 года.
Бесспорным имением для Якова Федоровича, как мы уже говорили, являлось село Протасьево тогда Петровского уезда, где он проживал с женой Екатериной Прокофьевной, урожденной Кулепиковой. Детей у него было двое: Василий (1762 — 1809) — капитан в отставке — и Михаил (8.11.1789 — ?), которому в то время был один год.
Поскольку разница в их возрасте была небольшая, то вышло так, что сыновья Василия — Константин (р. 16.02.1791) и Михаил (р. 8.11.1789) — были почти одногодками и служили в одно время.
Коллежский советник Константин Васильевич, чье надгробие мы нашли в Лучинском, в Ярославском уезде владел деревнями Цеденеево, Алексеевская, Хомутово и Щипцово, рядом с селом Лучинским.
В 1801 году Константин поступил в Коллегию иностранных дел, с 1809 — 1810 года служил в канцеляриях военных губернаторов в Петербурге, Твери и Ярославле переводчиком.
В военных походах и сражениях он не принимал участия. В 1812 году был определен в Министерство внутренних дел, в особенную канцелярию, столоначальником. Со службы был уволен в 1842 году, избирался Ярославским уездным предводителем дворянства, откуда ушел по болезни в ноябре 1845 года.
Женился он в 1813 году на Наталье Николаевне Чеглоковой и имел от нее детей: Сергея (р. 1826), Анну (р. 1816), Екатерину (р. 1820), Софью (р. 1825).
Защищая Отечество и веру
Интересна судьба Михаила Яковлевича (р. 8.11.1789 — ?), имевшего земли в Ростовском и Ярославском уездах. В 1806 году он закончил Кадетский корпус-2, служил в лейб-гвардии Финляндского полка, в конной артиллерии, где дослужился до генерал-майора. Принимал участие в войне 1807 года против французов в Пруссии.
В том же полку, в конной артиллерии, с 1810 года служили братья Петр и Николай Карновичи. Все они принимали участие в Отечественной войне 1812 года — в битвах при Бородино, Тарутино, Малоярославце, Красном.
В заграничном походе 1813 — 1814 годов Михаил Яковлевич находился в делах под Люцином, Бауцином, Парижем и награжден был за храбрость золотой шпагой и другими наградами.
Церковь
Флора и Лавра
Такова вкратце семейная история дворян Палицыных, которые оправдали свое прозвание и с оружием в руках защищали свое Отечество и православную веру. Глядя на барельефы известного памятника Тысячелетие России в Новгороде, где изображен и Авраамий вместе с князем Пожарским, Мининым, Сусаниным, лишний раз убеждаешься в том, что прошлое находится с нами рядом.
И в случае с селом Протасьевом наши надежды увидеть нечто интересное оправдались. В родовом имении Палицыных и по настоящее время сохранилась одноглавая церковь Флора и Лавра с колокольней и со вторым престолом Василия Великого, построенная в 1795 году Василием Константиновичем Палицыным. Она была закрыта в 30-х годах XX века и находится ныне в плачевном состоянии. Рядом кладбище, растут вековые липы. Радует одно — люди не остались равнодушными к старинной святыне и своей православной вере. Отремонтирована кровля церкви, восстановлена главка, возвышается на ней крест, завезены стройматериалы. Но работы еще непочатый край, как в материальном плане, так и на духовном поприще.
Александр БЕКЕЕВ.
Фото автора.
УЖ ЕСЛИ ВОЗЬМУТСЯ ЗА ДЕЛО
8 апреля 2004 года в ярославской юношеской библиотеке имени Некрасова прошли первые Филологические чтения, ставшие теперь ежегодными. Идейным вдохновителем этих чтений стал доцент кафедры русской литературы педагогического университета Николай Николаевич Пайков. Специально на эти чтения Пайков пригласил тогда известного ученого-некрасоведа, доктора филологических наук, профессора из Пушкинского Дома Бориса Владимировича Мельгунова.
ТАК МНОГО ЛЮБИМЫХ ПОКИНУЛО СВЕТ
26 марта исполнилось 105 лет со дня рождения Марии Петровых. Сегодня имя этого поэта не нуждается в рекомендации. Долгое время пребывавшие под спудом забвения стихи нашей землячки, уроженки Норского Посада, звучат все чаще и чаще, обретая новых поклонников. Поэтом совести называют нынче Марию Петровых.
ЧЕРТА ГОРИЗОНТА
Вот так и бывает:
живешь — не живешь,
А годы уходят, друзья умирают,
И вдруг убедишься,
что мир не похож
На прежний и сердце твое
догорает.
Вначале черта горизонта резка —
Прямая черта между жизнью
и смертью,
А нынче так низко плывут облака,
И в этом, быть может,
судьбы милосердье.
Тот возраст, который с собою
принес
Утраты, прощанья, — наверное,
он-то
И застил туманом
непролитых слез
Прямую и резкую грань горизонта.
Так много любимых покинуло свет,
Но с ними беседуешь ты,
как бывало,
Совсем забывая, что их уже нет…
Черта горизонта в тумане
пропала.
Тем проще, тем легче
ее перейти, —
Там эти же рощи и озими эти ж…
Ты просто ее не заметишь в пути,
В беседе с ушедшим —
ее не заметишь.
***
За что же изничтожено,
Убито сердце верное?
Откройся мне: за что ж оно
Покрыто гарью серною?
За что же смрадной скверною
В терзаньях задыхается?
За что же сердце верное,
Как в преисподней, мается?
За что ему отчаянье
Полуночного бдения
В предсмертном одичании,
В последнем отчуждении?..
Ты все отдашь задешево,
Чем сердце это грезило,
Сторонкой обойдешь его,
Вздохнешь легко и весело…
***
Ты что ни скажешь, то солжешь,
Но не твоя вина:
Ты просто в грех не ставишь ложь,
Твоя душа ясна.
И мне ты предлагаешь лгать:
Должна я делать вид,
Что между нами тишь да гладь,
Ни боли, ни обид.
О доброте твоей звонят
Во все колокола…
Нет, ты ни в чем не виноват,
Я клевещу со зла.
Да разве ты повинен в том,
Что я хочу сберечь
Мученье о пережитом
Блаженстве первых встреч.
Я не права — ты верный друг,
О нет, я не права,
Тебе лишь вспомнить недосуг,
Что я еще жива.
***
Ты отнял у меня и свет,
и воздух
И хочешь знать — где силы
я беру,
Чтобы дышать, чтоб видеть небо
в звездах,
Чтоб за работу браться поутру.
Ну что же, я тебе отвечу,
милый:
Растоптанные заживо сердца
Отчаянье вдруг наполняет силой,
Отчаянье без края, без конца.
***
Что делать! Душа у меня обнищала
И прочь ускользнула.
Я что-то кому-то наобещала
И всех обманула.
Но я не нарочно, а так уж случилось,
И жизнь на исходе.
Что делать! Душа у меня
отлучилась
Гулять на свободе.
И где она бродит?
Кого повстречала?
Чему удивилась?..
А мне без него не припомнить
начала,
Начало забылось.
***
… И опять весь год ни гугу
Анна Ахматова
Постылых «ни гугу»
Я слышать не могу —
Я до смерти устала,
Во мне души не стало.
Я больше не могу.
Простите, кредиторы.
Да, я кругом в долгу
И опускаю шторы.
Конец, конец всему —
Надеждам и мученью,
Я так и не пойму
Свое предназначенье.
Дальнее дерево
От зноя воздух недвижим,
Деревья, как во сне.
Но что же с деревом одним
Творится в тишине?
Когда в саду ни ветерка,
Оно дрожмя дрожит…
Что это — страх или тоска,
Тревога или стыд?
Что с ним случилось? Что могло б
Случиться? Посмотри,
Как пробивается озноб
Наружу изнутри.
Там сходит дерево с ума,
Не знаю почему.
Там сходит дерево с ума,
А что с ним — не пойму.
Иль хочет что-то позабыть
И память гонит прочь?
Иль что-то вспомнить,
может быть,
Но вспоминать невмочь?
Трепещет, как под топором,
Ветвям невмоготу, —
Их лихорадит серебром,
Их клонит в темноту.
Не в силах дерево сдержать
Дрожащие листки.
Оно бы радо убежать,
Да корни глубоки.
Там сходит дерево с ума
При полной тишине.
Не более, чем я сама,
Оно понятно мне.
