Эту статью я хочу посвятить памяти моего классного руководителя Риммы Константиновны Шабалиной (Шуваловой), которой не стало год назад, хочу, чтобы ее помянули все те, кому она много лет дарила тепло своей души. Мне она была интересна многим, но прежде всего тем, что до последнего своего дня заботилась о том, чтобы хорошо выглядеть. И даже когда возраст перестал ей подчиняться, она все равно продолжала верить, что сумеет победить его. И меня учила не раскисать, а, соблюдая элементарные правила, стараться подольше оставаться молодой.

Про туфли

на шпильке

  С Риммусей мы дружим давно, не менее сорока лет. Что тянет меня к этой «молодящейся старухе», сказать трудно. И хоть разница в возрасте у нас целых два десятка, которые ни спрятать, ни скрыть невозможно, это не мешает Риммусе иногда смотреть на меня сверху вниз, подчеркивая свое внешнее превосходство, что меня ни капельки не обижает, а скорее — смешит. Когда-то она, помнится, и впрямь была красавицей, ее точеная фигурка, волна каштановых волос, огромные карие глаза в пол-лица, аккуратная маленькая ножка, наверняка, свели с ума не только двух ее мужей…

  Приезжаю я к ней в город редко, и поэтому всегда тащу полные сумки самой разной деревенской снеди. Устаю в тряском автобусе, и поэтому на ее третий этаж взбираюсь с трудом, дыхание сбивается, на лбу выступает пот, от прически остается, как говорится, один шиш да маленько. Увидев меня, такую взмокшую и растрепанную, Риммуся вместо приветствия хитро прищуривается и спрашивает:

— Тебе сколько лет?

Знает ведь, бестия такая, сколько мне лет, неспроста спрашивает, потому я, чуть гордясь перед ней, отвечаю:

— Шестьдесят. А что?

— Фу, шестьдесят, — словно обидевшись на что-то, произносит Риммуся, — да я в твоем возрасте еще шпильки по девять сантиметров носила и любовников имела!

  Она вскидывает вверх свой сморщенный подбородок и издает победный клич:

  — Да, представь себе!

Я сдаюсь без боя и тащу сумки на кухню, потому что остальное пространство Риммусиной квартиры завалено вещами, которые она когда-то вытащила из шкафов, собираясь рассортировать, да так и не удосужилась. Это обстоятельство ее особо не смущает, просто она взяла бельевую прищепку и скрепила шторы на дверях, словно замок повесила. Так я и гощу на маленькой кухне ее кооперативной квартиры, приобретенной когда-то вместе с мужем Володей, с которым она давно в разводе и который ее время от времени навещает. Состарившаяся Риммуся отчаянно ревнует его не только к своим ровесницам, но и к дамам более молодого возраста, иногда мне кажется, что даже ко мне.

Про «маски»

с огорода

  Окинув внимательным взглядом мое загорелое лицо, не беря в зачет нашу двадцатилетнюю разницу в возрасте, Риммуся скорбно поджимает губы и говорит:

  — Конечно, летом на тебя работает целый огород — огурцы, помидоры, капуста, любые фрукты, ягоды… Все свеженькое, не с рынка.

  Она сердито отшвыривает в сторону тарелку со сморщенными пожелтевшими огурцами и продолжает просвещать меня:

  — Запомни, фруктово-ягодные и овощные маски годятся для любой кожи, потому что содержат много необходимых ей витаминов.

  Заметив мою улыбку, она выдерживает паузу, но отказать себе в желании поучить меня не может:

  — Они отлично питают кожу, очищают ее, отбеливают и смягчают. Не веришь? А вот посмотри, у тебя на правой щеке пигментное пятно, кстати, это неполадки с печенью, не забудь провериться.

  — Не забуду.

  — Но попробуй и отбелить, масочки с огорода должны обязательно помочь, они даже веснушки осветляют. Все протри в терочку, а ягоды ложкой, ложкой изомни, только деревянной…

  — Когда хоть мне? — возражаю я. — У меня внуки, сенокос, муж в конце концов, который тоже требует внимания.

  — И красоты, — перебивает меня Риммуся. — Красоты, понимаешь? Мужика хлебом не корми, а дай на красивую бабу посмотреть. Уж я-то знаю. Давай я тебя научу.

  Я обреченно вздыхаю и готовлюсь выслушать еще одну лекцию. Риммуся — бывшая учительница, поэтому учить других — это у нее болезнь. Но на этот раз она решает устроить мне практическое занятие. Отшвыривает в сторону прищепку, распахивает шторы и пропускает меня, как она выражается, в нору. Ложится на диван и предлагает мне поколдовать над ее лицом. Она протягивает приготовленный заранее широкий бинт, на котором уже вырезаны отверстия для носа и глаз.

  — Иди на кухню, — говорит она, — и изотри один из огурчиков, который привезла. Давно сорвала огурцы-то?

  — Только утром, еще влажные от росы.

  — Это хорошо, но сначала все равно очисти и тогда потри меленько.

  Какое-то время я вожусь на кухне, а она терпеливо ждет. Намочив бинт в кашице, я иду к Риммусе.

  — Отжала? — вскакивает она. — Смотри, а то в глаза натечет, Боже упаси, драть будет. Аккуратно накладывай. Ой, хорошо, аромат! Блаженство! А ты посиди тут минут пятнадцать, посиди, расскажи, как у тебя дела? Как внуки? А кожицу от огурцов не выбрасывай, возьми и, пока сидишь, помассируй лицо, давай, давай, не ленись. И дома не ленись, минутное дело, а пользы сколько!

  Поднявшись с дивана, она тщательно умывается, мажет лицо кремом, только тем, на который у нее нет аллергии, и критически осматривает свое лицо в зеркало. Оставшись довольна собой, она ставит на плиту чайник и начинает собирать на стол угощение, которое специально приготовила к моему приезду.

Походка

будет легкой

 В процессе чаепития Риммуся рассказывает мне еще одну историю, из которой следует, что она в 35 лет чуть не лишилась возможности носить туфли на высоких каблуках.

  — Представляешь, — говорит она, — 35 лет. Что за чудный возраст, еще так хочется быть привлекательной, нравиться мужчинам, порхать. Но увы… На пальцах моих ног и ступнях начали образовываться такие уплотнения, что иной раз наступить было больно. Что делать? Пошла к врачу, а он, думаешь, что мне сказал? Сказал, что это обыкновенные мозоли и велел сменить обувь, от каблуков отказаться. Разве я могла? Стала ноги лечить, по совету доктора каждый день делала мыльно-содовые ванны, потом пемза, потом крем… Да ты запоминай, запоминай!

  — Зачем мне? — возражаю я. — Целое лето босиком бегаю, вечерами по росе хожу, туфли на каблуках надеваю лишь по особым случаям, нет у меня никаких мозолей.

  — А ты не задирайся. Еще не вечер, с годами кожа грубеет. Картошка тертая помогает. Или алоэ. Только накладывать надо с умом, а то со здоровой кожей может неладное случиться. Мозольную жидкость тоже держи на всякий случай, после пемзы или терочки смажь. И морковку, морковку не ленись хрупать, там много витамина А, поможет уменьшить мозоли.

  А мне уже ничего не поможет, посмотри, это же чудо какое-то, бараньи яйца. Не обижайся за грубость, но так оно и есть.

  — Вот вам и шпильки девять сантиметров…

  — А я и не жалею, в тапках-то еще успею, нахожусь, да и там належусь. Зато достаю из шкафа свои туфельки тридцать четвертого размера, подношу к лицу, закрываю глаза и кружусь, кружусь, кружусь…

  Она грустно оглядывает свои изуродованные возрастом ступни и продолжает:

  — А все-таки береги ножки, не запускай, во многом их долголетие от нас зависит.

На снимке: Римма Константиновна Шабалина.

Фото из семейного архива.