«Безобразие! Такое — и в нашем театре! Шут гороховый! А мы еще букеты принесли!» — возмущались, выходя из зала, тетеньки советско-учительского вида. «Шутом» они окрестили Дмитрия Хоронько, привезшего на Волковский фестиваль Утесова.
ВПРОЧЕМ, сам эпатажный певец-хулиган на это вряд ли бы обиделся.

«Безобразие! Такое — и в нашем театре! Шут гороховый! А мы еще букеты принесли!» — возмущались, выходя из зала, тетеньки советско-учительского вида. «Шутом» они окрестили Дмитрия Хоронько, привезшего на Волковский фестиваль Утесова.

ВПРОЧЕМ, сам эпатажный певец-хулиган на это вряд ли бы обиделся. Ведь и сам не раз говаривал клюющим его критикам: «Хоронько-оркестр» не Шекспир, я работал несколько лет у Полунина, дружу с клоунами, на представлениях цирка Дю Солей кто-то зевает, а у меня слюнки текут.

Этот спектакль не ностальгия по ретро и по Утесову, ибо выглядит как пародия на него. Да, «трубачи и дудачи» играют виртуозно и с большой душой, декорации окунают в утесовскую эпоху, от кадров с изображением старой Москвы не оторвать глаз. Но великолепную задумку портит «автор идеи и исполнитель» Дмитрий Хоронько. Возможно, драматический актер из него и неплохой, а вот с дикцией явно нелады (это «жжи меня, и я вернусь» просто коробит, выводит из себя). Звук настроен так, что голос певца постоянно заглушает оркестр, поэтому некоторых слов просто не разобрать. С репертуаром полный винегрет. Хоронько ничто не стоило перемешать военную песню с детской колыбельной и воровским «Гоп со смыком». Особенно убила пляска с вывернутыми карманчиками в лесоповаловском духе. Вскоре от Утесова остались только буквы фамилии на экране.

Мелодии, справедливости ради надо сказать, великолепно аранжированные, лишь обрамляли выступление Димы Хоронько, клоуна-дурашки. Сходство с лицедеем усилилось, когда он потопал в зал с двумя белыми шариками в руках. Действия зачастую были абсурдны и не поддавались никакой логике. Сплошное кривляние в духе мистера Бина. Вот он водит по сцене карманным фонариком, направляя его то на оркестр, то на пианиста. Это называется оживил песню «Мы летим, ковыляя, во мгле». Да у рокера Сергея Чигракова выходило гораздо уважительнее и душевнее! Вот Хоронько падает на опешившую девушку в ложе, вот приятельски жмет руку дяденьке в первом ряду:

— Привет, хорошее место. Добрый вечер. Дмитрий.

 Раздухарившись, отдает приказ музыкантам «сыграть что-нибудь поинтереснее», и когда один из из них выдает «Мурку», картинно кривится: «Пошляк, мы же в культурном городе!» Утесов, большой артист, выросший из одесского мальчишки Лазаря Вайсбейна, не герой Хоронько, в чем он честно и признается: «Это не мой герой. Вот Лайзу Минелли сыграть бы, это да: она маяк жанра. А Утесов для меня скучный артист, но ему было позволено таскать музыку с Запада. А я просто взял тюк с иностранной музыкой, которую привез этот челнок, и «витаминизировал». Ученик Кирилла Серебренникова, режиссер Илья Шагалов, взялся это поставить, превратить в музыкальный спектакль. Но Утесова я не играю, только исполняю его песни». Зачем же было в таком случае трогать Утесова, устраивать из песен легенды советской эстрады дешевое кабаре?

Фото Ирины ТРОФИМОВОЙ.