75 лет прошло с тех пор, как на лесной поляне близ деревни Селифонтово Ярославского района разыгралась трагедия: с 3 по 6 октября 1938 года по сфальсифицированным делам здесь были расстреляны 187 человек разных профессий и возраста.
В канун 95-летия со дня рождения комсомола страны стоит вспомнить добрым словом имена казненных здесь комсомольских вожаков: первых секретарей обкома ВЛКСМ Бориса Павлова и Александра Брусникина, второго секретаря Анну Смирнову, первого секретаря Рыбинского горкома комсомола Александра Смирнова, а заодно и всех ребят и девчат области, подвергшихся политическим репрессиям. Часть из них была сослана в исправительно-трудовые колонии Сибири и Дальнего Востока, другая так и не вернулась в родные места, сгинув от непосильной работы, голода и холода. И могилы их не сыскать.
СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ МУРАВЬЕВ
А осень 1938 года выдалась в наших краях действительно на редкость теплой, обильной на урожаи в колхозах, лесные дары природы: грибы и ягоды. И невольно вспоминается знакомая с детства пушкинская строка «в багрец и золото одетые леса». Ярким пламенем полыхали здесь гроздья рябины. И вот в такое чудесное время года сюда привозили на расстрел так называемых врагов народа, чтобы навсегда вычеркнуть из памяти современников имена бывших руководителей промышленного и сельского производства, рабочих и колхозников, военнослужащих и служителей культа. И все это делалось в надежде, что об этом человеческом могильнике никто и никогда не узнает. Ан нет!
… Юрка десяти лет и Аркашка одиннадцати были не только закадычными друзьями детства, но и однофамильцами: Муравьевыми. Оба родом из села Шопша Гаврилов-Ямского района. Зимой, как водится, ребятишки учились в школе, летом помогали родителям в огороде, а в свободное время промышляли рыбалкой, грибами и ягодами. В 1930-е годы такого добра здесь водилось немало. Но настоящий «клондайк» мальчишки открыли на свалке медицинских отходов из ярославских больниц. Свое открытие они держали в секрете от ребят-сверстников. И потому весь медицинский «арсенал» — скальпели, клещи, зажимы, другие инструменты — были собственностью друзей. Это укромное местечко в народе звалось Столговачево. А от него до деревни Селифонтово было рукой подать.
В редакционной почте многотомной книги Памяти жертв политических репрессий, связанных судьбами с Ярославской областью, хранится еще одно воспоминание о страшном периоде в истории страны, нашего края Юрия Сергеевича Муравьева. Он даже приложил к нему собственноручно изготовленную карту-схему тех мест. «Не помню точно, какого числа. 2-го или 3-го октября 1938 года мы на свалке ничего не нашли и надумали зайти в лес, который звался Уваровым, за белыми грибами. Погода стояла теплая, день солнечный. Шли картофельным полем, дойдя до середины, видим, к нам идут три вооруженных солдата. Они спросили, куда мы идем, а выслушав наши объяснения, сказали, что туда идти нельзя из-за того, что там будут проходить солдатские учебные стрельбы и нас могут ненароком убить. Мы пообещали быстро пробежать до леса, но тогда они нас схватили, развернули лицом к московской дороге и дали по пинку под зад. Добежав до шоссе, стали гадать, где будут стрелять. Через некоторое время со стороны Ярославля шла машина с людьми в кузове, которые стояли на коленях, а по углам располагались четыре охранника, вооруженных винтовками. В кузове среди мужчин были две женщины. Одна из них нас увидела и закричала: «Ой вы, мои деточки», после чего один из охранников ударил ее прикладом в спину, и она упала на дно кузова. Кричавшая женщина была в кожаной куртке, а другая — в белой кофточке.
Тут мы вдруг почувствовали, какие это будут «стрельбы», и инстинктивно бросились бежать в Уваров лес, что располагался на горке. Местность мы знали очень хорошо. И были уверены, что в лесу будем в безопасности. Когда мы пробрались на горку и там спрятались в кустах, все заключенные уже были на земле. Им дали каждому по лопате и заставили копать яму. Кто начинал вслух причитать и плакать, солдаты били прикладами, а также тех, кто медленно работал. Запомнилось, что люди были кто в верхней одежде, а кто и в нательном белье (в рубашке и кальсонах) и почему-то все босые.
Когда яму выкопали, стало смеркаться. Заключенных поставили на край ямы плечом к плечу и к каждому приставили винтовку. Офицер махнул рукой —
раздался залп, и весь ряд людей упал в яму. В ряду было 11 человек, словом, вся машина. Потом подъехал второй грузовик. Людей также поставили в ряд, но уже на другой стороне ямы, наставили винтовки, и опять весь ряд после залпа упал в яму. Тех же, кто показался солдатам еще живыми, добивали дополнительными выстрелами.
Каждый вечер сюда приезжали по четыре машины, по 11 — 12 человек в кузове. Три вечера мы с другом наблюдали эту картину. Земля была пропитана слезами и кровью, как мне казалось. Однажды из проезжавшей машины выпал бумажный листочек. Когда автомашина удалилась, мы подняли его. Это была записка, что было в ней, почерк мы не разобрали. Записку я принес домой, отдал маме, а она, не читая ее, сожгла, схватила палку и била меня без всякой жалости. Потом тихо мне сказала: «Нас тоже могут туда отправить». После этого мы с Аркашкой к расстрельному месту и близко не подходили. Даже воздух, как нам казалось, был пропитан животным страхом».
И ИЗВЕСТЬ СЛЕД
НЕ ЗАМЕЛА
Полвека спустя на указанном старожилом М. И. Калугиным месте юнкоры школы юных журналистов имени Н. Островского произвели предварительный раскоп. 3 — 4 июля 1990 года областной комиссией по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий были организованы раскопки с применением трактора с ковшом. На глубине трех метров обнаружились истлевшие остатки одежды, обуви, эмалированные миски, кружки, черепа и кости. Но в связи с тем, что в вырытой яме оказались два артиллерийских снаряда, дистанционные трубки, находившиеся в полевой сумке, от дальнейшей работы пришлось отказаться.
Сотрудник органов безопасности В. П. Голиков, участвовавший в раскопках близ Селифонтова, написал проникновенное стихотворение. Вот строки из него.
И вот в ковше 38-й.
Там наш позор: и твой, и мой.
Там черный прах
истлевших тел,
Там скрыта тайна черных дел.
Ни трехметровый
слой земли,
Ни известь след не замели.
Кому держать теперь ответ?
Исследователям экспертно-криминалистического отдела УВД Яроблисполкома по представленным вещам, сотрудникам УКГБ по архивным документам НКВД удалось не только подтвердить факт страшной расправы, но и установить поименный список всех казненных здесь жертв политического террора, развязанного на территории Ярославской области в 1937 — 1938 годах.
Сегодня на этом месте возвышается монумент памяти невинно погибшим. И теперь ежегодно, в первых числах октября, здесь собираются родственники казненных, представители общественных организаций, исполнительной и законодательной властей, члены областной, районных и городских комиссий по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий, молодежь, чтобы возложить живые цветы и венки к подножию братской могилы.
На снимках: живые цветы к братской могиле и молебен по жертвам политических репрессий.
Фото из архива автора.
