ЗАМЕРЛИ В ОЖИДАНИИ Вот спросите, чего ждут водители нашего ОАО «Мусоровоз»? Не поверите! Ждут, когда наконец-то посадят генерального директора Барабанова! Этот Барабанов растащил все предприятие, а что не растащил — продал или сдал в аренду.
Всех родственников своих на руководящие должности пристроил. Жену главбухом назначил. Сына — первым замом. Дочку — начальником отдела кадров. Даже внучку пристроил — секретарем-референтом.
ЗАМЕРЛИ В ОЖИДАНИИ
Вот спросите, чего ждут водители нашего ОАО «Мусоровоз»? Не поверите! Ждут, когда наконец-то посадят генерального директора Барабанова! Этот Барабанов растащил все предприятие, а что не растащил — продал или сдал в аренду.
Всех родственников своих на руководящие должности пристроил. Жену главбухом назначил. Сына — первым замом. Дочку — начальником отдела кадров. Даже внучку пристроил — секретарем-референтом.
А что мы, водители мусоровозов, третий месяц без зарплаты сидим, Барабанову как по барабану. Он все деньги на избирательную кампанию угробил. Депутатом захотел стать под старость лет. Слава Богу, что не стал! А то бы у народа последнюю надежду, что его когда-нибудь посадят, отнял.
А чего, скажем, жильцы нашего дома ждут? Нашего многоквартирного дома с рестораном «Уютный» на первом этаже? Правильно: когда посадят его владельца Мамукадзе. Потому что этот Мамукадзе уже достал всех «Лезгинкой» по ночам! Во двор с наступлением темноты лучше не выходить: там бандюганы на своих «меринах» паркуются, как у себя дома. А мы, его жители, получается, что как в гостях. У Мамукадзе. И ждем не дождемся, когда за ним придут люди с наручниками.
Ректора университета знаете? Плюсов его фамилия. Весь коллектив университета как на пороховой бочке. А все из-за того, что у докторов наук зарплата меньше тридцати тысяч. Рублей. У кандидатов — двадцатка. Что уж говорить про преподавателей без ученых степеней и званий — двенадцать тысяч в месяц. У меня сын в университете работает — рассказывал. Только у ректора, говорит, пятьсот тысяч в месяц, да у его супруги — четыреста. Оба химика, вот и «химичат». А профессорско-преподавательский состав замер в ожидании, когда правоохранительные органы все-таки этих Плюсовых сминусуют.
Про главного врача больницы Городилова говорил? Нет? У него тоже рыльце в пушку. Младший персонал на него куда только ни жаловался, когда он их ночных и стажевых доплат лишил. А Городилову хоть бы хны. Запрутся с главным бухгалтером в кабинете и зарплаты медсестрам и санитаркам секвестируют. У меня в больнице жена работает, знает. Народ и рад бы куда-нибудь убежать, да некуда. Одна надежда, что Городилова посадят. Так ведь на его место другой Городилов придет. И будут с главбухом новые «огороды» городить.
К чему я все это? А к тому, что вся страна сегодня в ожидании, когда обещанные на верху посадки начнутся. Претендентов на казенную похлебку хоть отбавляй, а сидеть в очередной раз пошел наш сосед Федя Иванов. За украденный в магазине телефон. Он, видимо, к этому более привычный.
Олег ГОНОЗОВ.
КЛИЗЬМА
— Откуда такой грустный?
— Да хотел на концерт пробиться. А там стрекулисты все подмяли, билеты по десять номиналов. Я же не сын миллионера… Плюнул и ушел.
— Правильно, что ушел — фигу им с маслом!
— И с икрой.
— Да, так им, так! Вконец обнаглели. Лучше на эти деньги «Клинского» купи себе. Сразу про билеты забудешь — день и ночь приладишься бегать и бегать… А, кстати, что за концерт-то?
— Ты сейчас обалдеешь, как только узнаешь: лично Мимоза и Клизьма, вживую! Ну, усек? Скажи, классно?!
— Клизьма? Это типа кривые шутки юмора, что ли?
-Ты чо, с дуба упал, какие шутки юмора? Говорю же членораздельно: первое отделение Мимоза поет, а второе — Клизьма.
— А-а, поет все-таки… И чего она поет, Мимоза-то?
— Совсем тундра? Мимоза — это он. По паспорту Акакий Колбаскин, но с таким именем, гм, в мега-
звезды, ты ж понимаешь… Он еще в школе ощутил офигенный талант и, чтобы откосить от армии, пришел голым в программу «Полуфабрикаты звезд — 21». Там сразу предложили либо в Кащенко, либо на большую эстраду. Он свой выбор сделал. Но этого мало, чтобы на эстраде окончательно выделиться, надо что еще — угадаешь сам?
— Переспать, что ль, с кем-то?
— Тьфу! Псевдоним надо покруче, вот что. Мужские-то давно кончились. Так что, теперь он — Мимоза. Любой сразу запомнит, даже ты. Вот скажи навскидку, запомнил, как его псевдоним?
— Колбаскин.
— Тьфу!
— Да, шутка. Конечно, я запомнил, чего ж не запомнить — Мимоза. Теперь не перепутаю. Мимоза. Не она, а он. А второй — Клизьма.
— Не, ну ты точняк только вчера с пальмы слез: совсем в настоящем современном искусстве не рубишь. Клизьма. Она не второй, а вторая. Потому что девка с наворотами и без авторитетов. Всем в своих песнях вставляет! Вообще, я вижу, тебя просвещать надо. Мне тут в Клизьмином фан-клубе в обмен на Мимозин носок контрамарочки обещали. Ты мне позвони на той неделе — я тебя проведу. Есть где телефон записать?
— Телефон? Н-н-н… А, вот — на книжке запиши. На-ка, на чистом вот тут.
— Это что у тебя за хренотень?
— Хренотень? Ты, видать, головой о барабан где-то шмякнулся?! Не видишь? Это, дорогой мой, не хренотень, а новый роман Степаниды Дурцовой.
— А это кто?
— Опаньки, приехали! Про искусство чего-то мне впаривал. А сам не знает Дурцову?! Все метро ее по утрам читает, а он ни бум-бум!.. Ты, может быть, и Марину Уксусову не знаешь? И Шуру Мылову?
— Так они все чо, книжки, что ль, пишут?
— Ну, уж пишут… Кто ж нынче пишет! Они писатели — их и издают. Под именем. Одна Дурцова, я тебе доложу, в нашей литературе похлеще любой Клизьмы встанет!.. Эх ты, серость! Надо и мне тебя просвещать. В общем, так и быть: веди меня на своих Диарею с Занозой, а я тебе там за это вслух роман Степаниды читать буду.
Евгений ОБУХОВ.
ПОКАТАЙ
Стоит бабка на дороге.
Вдруг возьмет кто
по пути.
Тут машина подъезжает.
Бабка просит подвезти:
— Ты подкинь меня,
сыночек,
До деревни, до межи.
Сколько будет это
стоить?
Ты мне сразу расскажи.
— Подвезу. Садись,
бабуля.
Сколько стоит здесь
билет?
— Семьсят пять рублей,
сыночек…
— Ну и все! Вопросов нет…
Доезжают до деревни,
Бабка сотню подает.
— Нет, бабуля, с сотни
сдачи…
У меня не банкомет…
— Как же? — вспыхнула
бабуся. —
Ты, милочек, развертай
И меня на сдачу эту
Хоть немного покатай.
НАДОЕЛО
Утром встретившись,
соседка,
Не скрывая злость и гнев,
Подбежала раз к соседу
И набросилась, как лев:
— Я, сосед, в последний
раз вам
Задаю вопрос — ей-ей!
Вы когда должок
вернете,
То есть тысячу рублей?
— Наконец-то!
Слава богу! —
Тот от радости запел. —
Хорошо, что он —
«последний»!
Он мне тоже надоел!
НЕ ГОДИТСЯ
Бабка ехала в трамвае
И везла с собой ковер.
Вдруг в вагон зашел
плечистый
Моложавый контролер.
— Приготовили билеты! —
Объявил на весь вагон. —
Если есть в трамвае
«зайцы»,
Попрошу немедля вон.
Вот подходит он
к бабуле.
— Предъявите ваш билет. —
Бабка тут же за билетом
Лезет с радостью
в жилет.
Посмотрел он
на билетик
И бабуле говорит:
— Не годится он, бабуля. —
Поискать другой велит.
— Как так, милый,
не годится?
Ох ты, горюшко, беда!
Я два месяца в трамвае
Езжу с ним туда-сюда.
Евгений БУГРОВ.
