1
Кристина еще никогда в жизни не ощущала себя такой счастливой, как во время этих летних каникул. Она с детства любила Италию и все итальянское: пасту, пиццу, лазанью, равиоли, «Крестного отца» и «Последнего дона», «Спрута» и все прочие мафиозные сериалы, Паваротти и Челентано, «Милан» и «Ювентус», язык, который факультативно изучала еще в школе и вполне терпимо на нем говорила, и не раз за неполные 24 года своей жизни бывала в этой стране.
1
Кристина еще никогда в жизни не ощущала себя такой счастливой, как во время этих летних каникул. Она с детства любила Италию и все итальянское: пасту, пиццу, лазанью, равиоли, «Крестного отца» и «Последнего дона», «Спрута» и все прочие мафиозные сериалы, Паваротти и Челентано, «Милан» и «Ювентус», язык, который факультативно изучала еще в школе и вполне терпимо на нем говорила, и не раз за неполные 24 года своей жизни бывала в этой стране. То, что открывалось ее взору, она уже в основном видела, то, что об этом рассказывали, слышала. Но раньше все было не так.
Раньше она была гостьей, путешественницей, туристкой, теперь же Кристина ощущала, что это ее страна. Она открывала ее для себя заново не с гидами, а с по-настоящему любимым человеком, с которым связала свою судьбу, как надеялась, навсегда. Его звали Фрэнк, вернее, так называть себя он позволял теперь только ей.
Для всех остальных он назывался с некоторых пор по вполне понятным причинам ставшим весьма престижным во всем католическом мире полным именем Франческо. Она познакомилась с этим сицилийским парнем, тоже учащимся в Кембридже, всего полгода назад, но ей казалось, что они знают друг друга целую вечность. Он был таким милым, обаятельным, открытым, заряженным такой жизнерадостностью и оптимизмом, что Кристина начала видеть мир его глазами.
Первым итальянским городом, в которым они остановились по пути из Лондона на его родину, был Милан с его потрясающим собором, крытой галереей и театром «Ла Скала». Рядом с единственным в Европе семизвездным отелем, расположенным в этой самой галерее, где они сняли номер на одни сутки, Фрэнки заставил ее покрутиться на одной вытертой до неприличия части фигуры быка, выложенной мозаикой на брусчатке, чтобы загадать самое заветное желание.
Но она ощущала себя в такой эйфории, что казалось, ничего больше желать уже невозможно. Все у нее в этой жизни теперь есть. Через год она получит в одном из самых престижных университетов мира диплом специалиста по международному праву. Рядом с ней — мужчина, которого она любит и который любит ее. Отец — уважаемый в своей стране и далеко за ее пределами человек, являющийся всенародно избранным мэром десятого по величине города России. Но не по значению. Не зря ее родной Славгород называют столицей российской демократии. Правда, отец живет один, без спутницы жизни, и так было почти всегда, насколько Кристина себя помнила.
Но она уже сошла с изображения быка, когда подумала об этом…
Из Неаполя на пароме добрались до Палермо, где самую большую фотосессию Кристина устроила на той самой театральной лестнице, где снималась едва ли не самая драматическая сцена «Крестного отца», когда киллер, метивший в Майкла Корлеоне, смертельно ранит его дочь Мэри.
На выезде из сицилийской столицы у них завязался спор насчет того, развалины какого античного города посещал побывавший на родине в преклонном возрасте Джозеф Боннано. Кристина утверждала, что это Агридженто, а Фрэнки говорил, что Селинунт. В итоге посетили оба этих места и приехали в Катанию, где в расположенной в самом центре «пятерке» ими был забронирован номер для новобрачных, на сутки позже намеченного…
Тогда у всемирно известного катанийского слона на площади перед собором Святой Агаты Кристина не могла предположить, что всего через несколько мгновений самая счастливая часть ее жизни закончится. Никаких нехороших предчувствий не было, просто ей так не хотелось возвращаться в отель.
Она была в ванной, когда Фрэнки крикнул ей, что показывают репортаж из ее родного российского города Славгорода, название которого он недавно выучил, но произносил все еще с трудом…
2
Кристина подбежала к телевизору прямо в мыльной пене и успела увидеть, как отца выводят из так хорошо знакомого ей кабинета в наручниках, а выражение лица у него растерянное, и сам он выглядит каким-то сильно постаревшим. Не обращая внимания на стекающую с волос воду, она стала давить на кнопки «лентяйки» в надежде найти русскоязычный канал, и это ей удалось. В выпуске новостей «России-24» репортаж из Славгорода вытеснил с первого места даже сообщения из эпицентра очередной арабской революции. Ведущие и корреспонденты рассказывали о том, что мэр Славгорода 54-летний Эдуард Орланов был задержан на своем рабочем месте при попытке получения взятки в 15 миллионов рублей у местного предпринимателя. Сначала имя предпринимателя не называлось, а потом сказали, что это Вячеслав Костров — генеральный директор компании «СлавМостоСтрой», одновременно являющийся депутатом областной думы от «Народной России», а деньги градоначальник с него требовал якобы в качестве отката за муниципальный заказ на завершение строительства окружной дороги с развязками и мостом через приток Волги. Сами деньги в довольно компактном портфельчике пятитысячными купюрами тоже показали, добавив при этом, что мэр-взяточник в момент появления оперативников к ним прикоснуться еще не успел…
О том, какую репутацию в городе имела фирма Кострова, ничего не говорилось, но Кристина не понаслышке знала, что тщеславный предприниматель в состоянии эйфории, вызванной хорошей выпивкой, любил похвастаться тем, что название корпорации происходит от его собственного имени, а не от имени города. Городские чиновники с легким пренебрежением называли фирму «Эсэмэской», а жители Славгорода окрестили Монстростроем после того, как на всех объектах дорожной инфраструктуры, на которых она работала, выявились серьезные дефекты, создавшие новые проблемы. Так, насыпь набережной размыло после первого же сильного летнего дождя, гранитная плитка тротуарного покрытия потрескалась и местами раскрошилась, а на местах пешеходных переходов через оживленные магистрали почти постоянно стояли огромные лужи. А еще Кристина знала, что у отца с этим самым Костровым отношения очень натянутые…
Эдуард Михайлович Орланов, архитектор по специальности, в прошлом — университетский профессор, ушедший в бизнес и организовавший фирму, занимавшуюся проектированием и подготовкой строительства, четыре года назад был избран мэром Славгорода как независимый кандидат. В политику он пошел под лозунгом «Не позволю больше уродовать город», и эта его позиция встретила понимание и поддержку славгородцев. Сыграли в его пользу и личностные моменты. Люди знали Орланова как бескомпромиссно честного человека, вся жизнь которого на виду у окружающих.
После смерти матери Кристины он так и не женился, и самым близким человеком в этом мире для него была дочь, хотя теперь не то что виделись, но и говорили по телефону и «Скайпу» они нечасто. Его избрали градоначальником незадолго до того, как она закончила школу. Отец настоял на том, чтобы она выбрала для учебы не один из университетов родного города, Москвы или Питера, а отправилась в дальнее зарубежье. Кристина выбрала Кембридж, где решила обучаться международному праву.
С отцом они теперь виделись только во время каникул и еще один раз, когда он сам приезжал в Лондон в составе российской делегации.
Нынешним же летом в коротком и немножко нервном разговоре он сказал ей:
— Не приезжай! — а на ее удивление отреагировал краткой, но убедительной фразой: — Всякое может случиться.
Она уже знала, что отец принял решение баллотироваться на второй срок, и опять как независимый кандидат, и поняла, что он опасается провокаций по отношению к ней типа подкинутых в сумочку наркотиков, и не придала этому большого значения: вечно он осторожничает! Теперь же все предстало перед ней в ином свете.
Кристина включила «айпед» и стала искать на различных сайтах — российских, американских, израильских — информацию о ходе предвыборной кампании в Славгороде. Оказывается, формально она еще не началась и официально зарегистрированных кандидатов нет. «Народная Россия» со своим еще не определилась, а вот коммунисты, социалисты, зеленые и либеральный альянс заранее объявили о поддержке действующего мэра Орланова.
Приводились и самые любопытные из его высказываний. Орланов выражал открытое несогласие со многими законами, принятыми Государственной думой в ущерб интересам простых граждан. Так, он осуждал запрет на торговлю в уличных киосках пивом и сигаретами, считая, что это приведет к потере сотен рабочих мест в масштабах города, и предлагал все федеральные законы по пути из думы в Совет Федерации пропускать через региональные парламенты, причем члены Совета Федерации были бы обязаны голосовать так, как решат законодатели их регионов. Сами же законы, по которым субъекты проголосовали по-разному, должны действовать только там, где они получили одобрение. Естественно, что в глазах «Народной России» такое неуважение к вертикали власти считалось страшной ересью, и мэру постоянно напоминали из губернаторского дворца, что лучше бы ему заниматься дорогами и мусорными свалками, а не лезть в большую политику.
Тогда Кристина не сильно расстроилась из-за решения отца — ведь теперь у нее был Фрэнки, но всей правды она не сказала, назвав его просто другом, хотя они уже решили пожениться. Хотела сообщить эту новость при личной встрече, которая теперь вообще неизвестно когда состоится. Она была уверена, что отцу понравится ее выбор. Не зря говорят, что женщина подсознательно выбирает в спутники жизни мужчину, похожего на ее отца. А у них было действительно много общего. Франческо тоже учился в Англии на архитектора и у него была большая мечта — построить мост между Сицилией и остальной Италией через Мессинский пролив. Были задумки и помельче, но об этой своей идее Фрэнки мог говорить часами, не отрицая, что даже ему, выходцу из авторитетной сицилийской семьи, будет непросто убедить власти и инвесторов в целесообразности и осуществимости проекта. Между Сицилией и Калабрией проходит тектонический разлом, и это очень сейсмоопасная зона, где столетие назад произошло самое разрушительное в истории Европы землетрясение. Строительство может нарушить экологический баланс, помешав естественной миграции рыб между Тирренским и Ионическим морями, что может отразиться на поголовье знаменитой меч-рыбы — пеша спады, ставшей одним из символов Сицилии. Наконец, в строительстве моста, мягко говоря, не заинтересованы все, кто занимается морскими перевозками между островом и материком.
Преодолеть их сопротивление было бы проблематично даже для представителя семьи Канталетти. Кристине о своей семье в полном соответствии с местной традицией «омерты» Фрэнки не говорил ничего — ни об отце, ни о матери, ни о братьях или сестрах, если таковые имелись. Единственной фразой, сказанной им на этот счет, была:
— Меня вырастил дядя.
И вот теперь, когда Кристина стала его женой, он обещал познакомить ее с этим таинственным дядей, живущим в своем поместье под Таорминой. Туда они должны были отправиться на следующее утро, но узнав об аресте отца, Кристина оказалась перед нелегким выбором. Сердце ее рвалось в Россию, а разум подсказывал, что отказ от приглашения к влиятельному родственнику будет воспринят как смертельное оскорбление.
