Евгении Михайловне Пеунковой за 80. За плечами годы радости и невзгод, как, впрочем, у многих сверстников ее поколения. Училась в школе в Арзамасе, после ареста отца в конце 30-х семья красного командира спешно выехала на Кубань, чтобы не стать заложниками НКВД.
Евгении Михайловне Пеунковой за 80. За плечами годы радости и невзгод, как, впрочем, у многих сверстников ее поколения. Училась в школе в Арзамасе, после ареста отца в конце 30-х семья красного командира спешно выехала на Кубань, чтобы не стать заложниками НКВД.
Евгении Михайловне Пеунковой за 80. За плечами годы радости и невзгод, как, впрочем, у многих сверстников ее поколения. Училась в школе в Арзамасе, после ареста отца в конце 30-х семья красного командира спешно выехала на Кубань, чтобы не стать заложниками НКВД.
НО ВСКОРЕ один страх сменился на другой. Фашистская рать, оккупировавшая Кубань, бесновалась не менее люто, чем предыдущая. Тот же голод, бессудные расстрелы. Высылка, но не в Сибирь, а на работу в Германию. Семья выжила благодаря Жениной находчивости: она вышивала узоры на косынках и меняла их на съестное у казачек. Спасал и небольшой огородик.
Как известно, в годы лихолетья дети быстро взрослеют. Цепкий ум ухватывает главное: не пропагандистские реляции о том, что «жизнь становится лучше, жить становится веселее», а ту окружающую действительность, при которой продолжаются страдания народа. Например, в 1947 году в победившей фашизм стране свирепствовал голод, а из Новороссийска в Америку караванами отправлялся хлеб Кубани.
Такое не забывается. У части передовой молодежи рождалась мысль о необходимости изменения экономической политики в стране. И студентку первого курса политехнического института Ярославля, переехавшую на родину отца, как и ее друзей по Кубани, за «крамольные» мысли в 1948-м арестовывают. Ребят — в Ленинграде, Женю — в Ярославле.
Ленинградский военный трибунал вынес суровый приговор: расстрел… но ввиду отмены на тот момент смертной казни в стране высшая мера наказания была заменена 25 годами лишения свободы с отбыванием в специальных лагерях и последующим поражением в правах на 5 лет.
8 долгих лет проходит Евгения, в девичестве Халаимова, страшные лагерные университеты. В седьмом томе Книги Памяти жертв политических репрессий «Не предать забвению», изданной в Ярославле, она подробно об этом рассказывает. Только наступившая хрущевская «оттепель» спасла ее от верной смерти.
Но и после освобождения из мордовских лагерей Евгения Халаимова долгие годы не могла забыть кошмарную лагерную жизнь. Жуткие сны покинули ее только в 1973 году, когда должен был окончиться 25-летний срок, вынесенный военным трибуналом.
В Ярославле Евгения Халаимова встретила своего суженого, кстати, тоже бывшего студента и заключенного, который с однокашниками также посмел задуматься о несправедливости деяния советской власти. После скромной свадьбы они совместно прожили 45 лет. Родили и вырастили двух замечательных дочек: в 1957-м — Ольгу, в 1963-м — Марину. Старшая, окончив ЯрГУ, стала физиком, младшая — инженером, окончив политехнический. Обе живут в Ярославле, помогают маме.
Евгении Михайловне продолжить учебу в институте не удалось. Забота о детях, престарелых родителях занимала свободное от работы время. Но приобретенная профессия в лагере — механика швейных машин — на свободе очень пригодилась. Ремонт оборудования ярославской швейной фабрики № 2 держался не без высококвалифицированной работы Халаимовой, теперь уже Пеунковой. Немало слов благодарности заслужила Евгения Михайловна и когда работала на заводе «Пролетарская свобода», где заканчивала свою трудовую деятельность.
Евгения Михайловна — добрый, отзывчивый человек, который располагает и притягивает к себе самых разных людей и по возрасту, и по «вероисповеданию». Настоящий человек всегда и везде останется человеком независимо от обстоятельств, считает она.
Она никогда не выставляла, не выпячивала себя, не рассказывала встречному-поперечному о своих лишениях в сталинских лагерях. Не кляла с трибуны советскую власть, хотя и сама, и ее муж, и отец, незаконно отбывавшие срок наказания в гулаговских застенках, выстрадали достаточно.
Несколько лет назад я, будучи заместителем председателя совета Ярославского областного общества «Мемориал» и членом редколлегии книги «Не предать забвению», впервые нечаянно от знакомых только узнал о Голгофе, которую пришлось вынести в свои юные годы обаятельной Евгении Михайловне. По моей просьбе она оставила для потомков воспоминания о женщинах, дух которых не смогла сломить изощренная политическая инквизиция. Часть воспоминаний публиковалась на страницах «Золотого кольца».
Доброго Вам здравия, уважаемая Евгения Михайловна, и долгих лет жизни.
