Вначале я бы хотел поблагодарить людей, которые оказывали мне поддержку, писали письма, помогали.

Прочитав обвинительное заключение, я понял, что мы три месяца здесь ничего не делали, потому что оно слово в слово было переписано из того обвинительного заключения, которое было подписано в декабре 2014 года.

Можно было бы и не выступать с последним словом, но я думаю, что выступить надо по нескольким причинам. У меня их три.

Первая. У меня есть дети, дети достаточно умные, с хорошей энергетикой, любознательные. Через какое-то время они меня спросят: папа, а чем ты занимался на заводе, растратами? Ты нам говорил, что ты делал двигатели, оказывается, ты растрачивал имущество завода. А чем ты занимался, когда работал главой в Рыбинске. Взятки брал?

Вторая. Наш мир быстро меняется. Он становится полностью цифровым. Где-то быстрее, в России, может, чуть медленнее. Но рано или поздно все изменится. Для того чтобы посмотреть дело, услышать последнее слово, не надо будет ехать в суд, запрашивать какие-то материалы. Все это будет в цифре, достаточно нажать кнопочку и можно будет узнать, кто и что говорил, прочитать результаты экспертиз. Я думаю, что, наверное, в ближайшее время отпадет надобность в экспертах, и можно будет спросить у машины и получить ответ: а чья это речь на записи, Репина или Иванова?

Мы на пороге больших цифровых преобразований. И все, что мы говорили, на что потратили три месяца, все это будет храниться на серверах и будет доступно миллионам людей, которые захотят составить свое впечатление о деле.

Ну и третья причина, наверное, не менее важная. Я считаю, что страна должна знать своих героев. Абсолютно всех.

Вот три причины, почему я решил сказать в суде последнее слово.

Генеральным директором НПО «Сатурн» в Рыбинске я стал в 1997 году. С заводом познакомился раньше, во время работы на преддипломной практике, написания курсовых и дипломной работ.

В 1993 году на базе завода в процессе приватизации было создано акционерное общество. Пять ваучеров, которые тогда у меня были, я вложил в акции этого завода. Страна стремительно менялась. Мне пришлось к тем ваучерам что-то добавить, и в результате я получил контрольный пакет акций. И 12 лет я отработал директором сначала ОАО «Рыбинские моторы», затем, с 2001 года, директором НПО «Сатурн».

На заводе всегда что-то продавал, что-то покупал. Для того чтобы понять, какое количество сделок совершалось, можно посмотреть акт ревизии ГК «Ростех» финансовой деятельности «Сатурна» с 2009 по 2012 год, который есть в деле. Так вот, в 2009 году было совершено 2549 сделок с основными фондами НПО «Сатурн». Что-то было продано, что-то передано безвозмездно.

Я не буду повторять все то, что уже сказала защита. Я подтверждаю все свои показания в суде. Остановлюсь на том, что еще не обсуждалось.

С 1997 году по 2009 год я работал генеральным директором предприятия в Рыбинске. За это время оно сильно изменилось. Путем слияния и приобретения акций из АО «Рыбинские моторы» была построена большая компания, куда вошли Рыбинское конструкторское бюро моторостроения, московская компания «Люлька Сатурн», бывший Волжский машзавод в Рыбинске, бывший строительный трест 16 и еще ряд предприятий. В 2008-м был приобретен контрольный пакет Уфимского моторостроительного производственного объединения, и оно тоже попал в состав НПО «Сатурн».

В 2008 году мне, как главе компании и одновременно мажоритарному акционеру, начали поступать предложения от группы товарищей о продаже контрольного пакета акций. Для меня это было несколько смешно, хотя было понятно, что страна меняется и что-то возвращается на круги своя.

Переговоры шли очень долго, более полутора лет, предложения следовали в режиме нон-стоп. Полтора года — достаточный срок чтобы договориться, но договориться не удавалось, потому что товарищи хотели получить завод в подарок. Завод, на который я и мои коллеги потратили 12 лет! Но через полтора года я согласился продать, раз у людей такое горячее желание, но настаивал, что все должно происходить на рыночных условиях.

В середине 2008 года капитализация «Сатурна» была примерно 900 млн долларов. Контрольный пакет стоил больше половины этой суммы. Конечно, никто эти денег платить не хотел, ни Оборонпром, ни Ростех.

Вышли указы президента, постановления российского правительства о национализации предприятия. Я был уже не против: хотите — национализируйте, но платите. Потому что «Сатурн» в Рыбинске был не рядовым предприятием. На нем были сосредоточены основные программы страны на тот период в области оружия, это двигатели военно-транспортных самолетов, двигатели для новейших истребителей СУ-35, СУ-34, Т-50. Это двигатели в области высокоточного оружия. Это SaM146 — единственный современный двигатель для Суперджета.

Шла полным ходом разработка турбин для военно-морского флота. «Сатурн» был единственным предприятием в стране, которое занималось этой проблемой. Турбины в области энергетики… Плюс у нас тогда была другая ситуация с фондовым рынком, с экономикой. Все быстро росло. Темп роста стоимости компании каждый год был кратный.

Естественно, группа товарищей хотела получить «Сатурн». Потому что без него невозможно было построить объединенную двигателестроительную корпорацию, которая сегодня существует.

Была еще причина, по которой я не стремился передать контроль над «Сатурном» этим людям. Для меня они являются символом непрофессионализма, символом профанации инженерного дела, символом профанации управления активами. И в общем-то мои тогдашние опасения подтвердились.

Итак, шли переговоры с тогдашними чиновниками, в присутствии олигархов — тогда они еще были, представителей и руководителей крупнейших государственных банков. Они особых плодов не приносили, потому что никто не хотел платить. Все считали, что раз люди говорят, что они есть государство, то им должно все отдаваться на специальных особых условиях.

Это могло продолжаться бесконечно. Наступил 2008 год. И вот здесь товарищи перешли к решительным действиям. Как это выглядело в российской действительности?

В Рыбинске высадился десант из департамента экономической безопасности МВД РФ — 10 старших офицеров, 45 человек из санкт-петербургской налоговой инспекции по крупнейшим налогоплательщикам. Госбанки во второй половине 2008 года отозвали 15-20 млрд кредитов, которые рыбинский «Сатурн» использовал для техперевооружения и финансирования программ разработки важнейших двигателей. Был обрушен с помощью ФКЦБ облигационный выпуск «Сатурна» на 4 млрд. рублей. По результатам работы налоговой была выставлена недоимка более одного млрд. рублей. И было незаконно возбуждено четыре уголовных дела. Они были возбуждены УМВД по Ярославской области в отношении неустановленных лиц. Это был август 2008 года. И тогда мне было четко сказано: не отдадите завод — будете посажены.

Мои адвокаты рассказывают, что в сети интернет спрашивают: ну как, Ласточкин понял, что молчание — золото. А как он отреагировал на 11 лет и 250 млн — запрос от прокуратуры? Понял он наконец, что надо молчать, или нет?

Мне смешно. Могу передать: не понял, что молчание — золото, и не пойму. Объясню почему. Потому что я считаю, что это такая же моя страна, как и всех начальников госкорпораций. Я очень много работал и много сделал для нее. Я имею право и на то, чтобы свободно говорить и обсуждать вопросы, которые сегодня для нашей страны являются главным…

Но вернусь в 2008 году. Когда «Сатурн» купил контрольный пакет УМПО за 5 млрд рублей, группа товарищей пришла в бешенство. И все экономические и уголовные преследования продолжились. Наверное, это длилось бы бесконечно, если бы в начале декабря мне не позвонил на тот момент премьер-министр страны Владимир Владимирович Путин. Мы с ним достаточно откровенно поговорили. Через два дня он приехал в Рыбинск на предприятие. Посмотрел завод, я рассказал, что если уж на самом желе у государства есть такое желание приобрести «Сатурн», то я готов.

И акции перешли. Но куда перешли? Обвинение тут много пыталось рассказать, что «Сатурн» в Рыбинске — это государственный завод. Нет, акции в начале декабря 2008 года перешли фирмам, зарегистрированным на неких физических лиц, которые никакого отношения ни к Ростеху, ни к Оборонпрому, ни к государству не имели. Они были зарегистрирован в Москве по тем адресам, которые есть и сегодня в реестре акционеров. Это был декабрь 2008 год.

Меня в суде не раз спрашивали, а что же такое плохое состояние у завода было в то время? Чтобы понять положение «Сатурна» на тот момент, надо помнить об отзывах кредитов, обрушение проспекта эмиссии ФКЦБ, незаконно выставленные недоимки — позже арбитражные суды полностью отказали в иске налоговой инспекции по тем претензиям, которые были предъявлены в 2008 году, и вместо 1.2 млрд рублей якобы недоимки завод заплатил 46 млн по доброй воле.

И все это совпало с экономическим кризисом, который начался осень 2008 года. Процентные ставки выросли с 12 до 25% годовых. Занять было уже невозможно…

Но я остался работать генеральным директором абсолютно спокойно. Потому что несмотря ни на что «Сатурн» был современным заводом, лучшим в стране. Потому что и премьер-министр был удивлен состоянием завода, рассказывали-то ему совершенно другое: все растащено, украдено, вывезено за границу…

И вот в 2008 году состоялся совет директоров, который принял решение о продаже всех непрофильных активов, которые не имели отношение к выпуску авиационных двигателей и разработке газовых турбин. Очень много было продано, передано, мы ликвидировали любое имущество, которое приносило заводу убытки, требовало финансирования и не относилось к основной деятельности предприятия.

В рыбинском суде эксперт из Москвы, женщина почтенного возраста, высокой квалификации, дважды доктор наук, выступала, определяя стоимость «водокачки». Могу сказать, что имущественный комплекс бывшего ВМЗ — размер площадки 60 га, площадь цехов 300 тысяч кв м — было приобретено «Сатурном» за 32 млн рублей. Всего лишь! Здесь мы исследовали продажу акций «Стройинжиниринга». Это бывший строительный трест 16 в Рыбинске, который «Сатурн» сначала приобрел, а затем продал. Так вот, десятки га, бетонные заводы, цеха, оборудование были нами куплены за 6 млн рублей. А проданы за 34 млн.

И когда доктор наук здесь в суде пытается доказать, что в марте 2009 можно было за 120 млн продать «водокачку», я могу только усмехнуться. Потому что тогда за 120 млн можно было купить завод.

Мы сейчас в 2015 году, и, наверное, не многие могут вспомнить, что, собственно, происходило в 2008-2009. Кризис. Для «Сатурна» он был особенным. Все 12 лет завод очень быстро развивался. Много инвестировал — на завод шло потоком оборудование, мы покупали сотни станков, их необходимо было монтировать, обучать людей. Привлекалось огромное количество российских и зарубежных кредитов. Шло активное строительство. Строили испытательные центры, новые цеха. Параллельно физически было уничтожено более 300 тысяч кв. м площадей — они были не нужны ни заводу, ни Рыбинску, никаких шансов использовать их не было.

Почему я все это рассказываю. Потому что любой процесс управления — это сложный процесс. Настолько сложный, что требует особых усилий, особых навыков, особого склада характера не меньше, чем для художника, врача, учителя.

Тогда, во время жесточайшего кризиса, мы не могли выплачивать зарплату. Задержка к моменту приезда премьер-министра в декабре 2008 года доходила до двух месяцев. Для того чтобы понять: месячная зарплата рыбинского завода составляла 200-250 млн рублей, задержка — 500 млн рублей.

Это гигантские деньги. Кроме этого необходимо было совершать тысячи платежей, оплачивая поставку комплектующих материалов, инструментов, одежды, кислорода, стали, фрез, измерительных приборов и еще много чего, из чего можно создать авиационный двигатель.

В обвинительном заключении звучит, что я, оказывается, в 2008 году на совете директоров уже знал, что что-то нужно утащить, например, «водокачку» в 2009 году. Конечно, это абсурд и бред. В 2008 году мы приняли решение о продаже или передаче всего только потому, что возможностей содержать, использовать, развивать у завода уже не было. Слишком были серьезными программы развития завода, слишком сложными и слишком много они требовали тех ресурсов, которые мы не предполагали, что они потребуются на момент проведения испытаний — это самый сложный период создания двигателя. Поэтому было принято решение скинуть весь балласт — может, это цинично сказано, но тем не менее это так.

Или мне, например, говорят: почему вы в 2009 году не оценили право пользования землей? У нас таких прецедентов до этого не было! «Сатурн» и входившие в него предприятия владели — могу ошибаться — где-то 700-800 га земли. А с сельхозпредприятиями — их у нас было два — около тысячи га. И я лично подписывал документы о прекращении какой либо деятельности на этих землях, о передаче основных средств, и никогда не задумывался: а могу я право на чужую землю при этом продать? Могу ли продать право использования земли аэродрома Южный — 175 га? Конечно, нет, это не наша земля, мы прекратили хранение двигателей на аэродроме, они были перевезены на завод, и 175 га мы отдали ДОСААФу, а здание подарили. То же самое касается совхоза «Красная горка», в 2008 году — аэродрома «Староселье», там 200 га земли отдали, аэродром закрыли, сократили 100 человек по одной только причине — содержание авиационной компании, которая была у предприятия, обходилась в 50 млн рублей в год. Я извинился перед сотрудниками, что пришлось их увольнять. Но пришлось, потому что к самому производству и разработке двигателя никакого отношения они не имели.

Тоже самое касается всех дочерних компаний, которые продавались, передавались. Это десятки, а за 12 лет — тысячи объектов, которые, конечно, сидя в 2015 году, можно продать дорого и реально сдать в аренду. Но, как говорят, «если бы я был вчера такой умный, как вы сегодня»… Так же не бывает. Это реальная жизнь.

Когда я на совершенно законных основания принимал решения, я естественно никогда не думал, что они будут оцениваться экспертами, прокуратурой, следственным комитетом. Но я знал то, чего они не знают, или не хотят знать, или делают вид, что не знают. Что покупая сотни новейших станков, сотни высокоточных обрабатывающих центров, я знал, что техническая вода никогда не будет использоваться в их системе охлаждения. Потому что любой человек сегодня, если он учится хорошо даже в нашем рыбинском институте, он знает, что в современных станках вода не нужна, нужна специальная охлаждающая жидкости — СОШ. Я принимал решение об уничтожении на «Сатурне» в Рыбинске дизельного завода, который 50 лет делал дизельные двигатели и являлся основным потребителем технической воды наравне с ТЭЦ. Из справок, которые были представлены в суд, видно, что потребление воды на заводе сократилось за последние 2-3 года перед продажей в три раза. Ни эти мощности, ни эти сооружения не были нужны, потому что были задействованы на 20-30 процентов своей мощности, и ничего кроме убытков они генерировать не могли.

Я вспоминаю, когда «Сатурн» купил имущественный комплекс ВМЗ — а мы покупали на торгах, по банкротству, со всеми станками, заборами, участками — нам достался водозаборные сооружения ВМЗ, которые сейчас относятся к ведению Рыбинска. Так вот, я как директор завода и член совета директоров, несколько месяцев потратил, чтобы уговорить город этот водозабор забрать бесплатно. Я уговаривал главу Рыбинска Рубцова, его заместителей, депутатов. А это примерно то же самое, что на ул. Новой, только больше. Но мне это стоило очень больших усилий.

Любой человек, если он грамотный и имеет навыки принятия решений, знает, что в России бизнеса на воде никто никогда не сделал, невозможно с прибылью продавать воду — тариф на нее регулируется, а в Рыбинске техническая и питьевая вода всегда была самой дешевой на территории Ярославской области. В разы дешевле, чем в Ярославле.

В суд мы предоставляли решение арбитражного суда ЯО о закрытии очистных сооружений. На совещаниях, в том числе с моим участием, озвучивалась экспертная оценка стоимости строительства новых очистных, что нам предписал сделать суд не позднее 2009 года. Это минимум 150 млн рублей. Их не было. Денег не было не только на строительство, не было возможности даже построить новую хлораторную, когда старая пришла в негодность. Сметная документация была, а денег уже не было.

Когда человек принимает управленческое решение, он берет в учет все то, что никакой эксперт, не важно, кем нанятый, взять не может. Откуда эксперт может знать, чем охлаждаются станки, как регулируются тарифы. Откуда он может знать, как дальше будет себя вести завод?

Регулярно бывая за границей в ведущих машиностроительных компаниях Европы, США, мы, конечно, видели, что в их составе нет никаких водоочистных сооружений. Есть замкнутые системы водоочистки, когда вода покупается в небольшом количестве, а дальше гоняется по кругу и чистится. То есть завод не тратит никаких денег на покупку воды.

Далее. Если мы посмотрим на все заводы Рыбинска: какое из них имеет такое развитое хозяйство? Да никакое. В лучшем случае — скважины на территории. А чтобы гнать по дюкерам воду через Волгу, чистить ее, потом подавать — этого нигде нет.

На очистных работало 60 человек. А когда ты понимаешь, что тебе в период кризиса нужно уволить 4000 человек, ты эти 4 тысячи должен набрать. И ты начинаешь искать их среди неосновных рабочих, ни технологов, ни конструкторов трогать нельзя. Ты начинаешь собирать: где-то 50, где-то 100, где-то 700, как в «Стройинжиниринге»…

Здесь много было сказано: а имел ли я право продавать? Эксперт пишет, что не имел. Однако в суде мы выяснили: я имел полное право, потому что мы установили дату внесения изменений в устав предприятия, дату подписания договора, установили все, что касается самой сделки. Поэтому я имел право подписывать.

Сделка была некрупной, я право имел и его использовал.

Было много вопросов вокруг «Стройинжиниринга». Выступали свидетели — на момент сделки «Стройинжиниринг» аффелированной «Сатурну» структурой не был. Я здесь подробно рассказывал, что после продажи в декабре НПО «Сатурн» у меня остались акции других заводов. В частности, завода «Инкар» в Перми, также мажоритарный пакет.

«Инкар» был важен, он тоже был внесен в указ президента. Когда ко мне обратились с просьбой таким же образом передать, подарить акции «Инкара», я сказал: ну ребята, давайте лучше я поеду в Пермь и туда приедет Владимир Владимирович и мы с ним договоримся, как по «Сатурну» в Рыбинске. На что мне ответили: для нас это будет очень дорого. И начали предлагать мену акций на активы, которые входили в НПО «Сатурн». Мне было все равно, на что менять, как меняться. На тот момент я работал генеральным директором, и в декабре 2008 года дал согласие на проведение мены.

Договоры мены были непростые, они есть в акте хозяйственной деятельности ГК «Ростех». Они были совершены на 800 млн рублей во второй половине 2009 года уже не мной, я уволился по собственному желанию из «Сатурна» и находился в процессе избирательной кампании на главу Рыбинска.

Сделки были очень сложные, речь шла о больших объемах юридической работы, акции были распылены, их нудно было собрать. И со стороны Оборонпрома, и со стороны «Сатурна», и с моей стороны участвовали юристы, которые этим занимались. Я такими сделками сам не занимался и попросил ее оформить г-на Зайнуллина. Он, изучив материал, сказал, что для этого нужна какая-то компания. Ну пожалуйста, я не против, что нужно? И эта компания была зарегистрирована в январе 2009 года, после того как «Сатурн» уже продал «Стройинжиниринг». После того, как мы выяснили, акции «Стройинжиниринга» купила компания «Сегмент».

Было создано новое ООО «Радуга». Мне это было не очень интересно — ну, создано и создано. Мне эта компания и мое в ней участие было нужно только для того, чтобы поменять свои активы. Потребовался год, чтобы я их поменял. В деятельности этой компании никакого участия не принимал. Денег, зарплату, дивидендов в этой компании не получал. Собственно, я даже сегодня не знаю, есть ли эта компания вообще. Это трансферная компания, через нее проходил договоры мены.

Но сказано об этом было много чего, показывали по телевидению различные сюжеты, якобы сначала сам себе продал, потом сам у себя купил. Так вот, из материалов дела мы установили, что ничего у себя я не покупал.

В 2009 году Зайнуллин купил акции «Стройинжиниринга» через «Сегмент», он себе эти акции и забрал. Лично себе. Акции «Стройинжиниринга», который владел компанией «Водоснабжение» и активами по «водокачке». Я останавливаюсь так подробно, потому что, наверное, какую-то невнимательность я проявлял, но у меня не было никакого злого умысла.

Из материалов дела совершенно очевидно, что не было у меня и корыстной заинтересованности в этих сделках. Что я не принимал участия ни в собрании акционеров, ни в управлении «Радугой». Для меня здесь все совершенно ясно. Вопрос другой. Мог бы я продать дороже водоочистные сооружения в 2009 году? Конечно, мог. Если бы мой бизнес или моя специальность была продажа водокачек. Но я занимался двигателями. И за сколько продали эту водокачку, кому продали, я особо не интересовался. Мне тут в суде говорили, что я «приискал» фирму «Сегмент». Я даже не знал там директоров и не имел к ним отношения.

Завод в Рыбинске управлялся строго по стандартам. У меня было 12 замов по направлениям. Каждый имел мои доверенности, каждому я доверял работу по направлению, которое он курировал.

Продажа «водокачки» относилась к службе главного энергетика, которая входила в службу директора по капитальному строительству. И именно директор по капстроительству того времени занимался сделкой. Где он нашел эту фирму «Сегмент», я не знаю. Какие у него были отношения со «Стройинжинирингом», тоже не знаю. Подозревал ли я, что они там чем-то владеют? Возможно. Но свидетель Зайнуллин в суде показал, что акции «Стройинжиниринга» он приобрел на 34 млн рублей свои личных денег. Ну, можно дать приказание подчиненному оплатить ужин в ресторане. Но я не знаю случаев, чтобы человек по приказу пошел и купил что-то за 34 своих личных млн. Мы взрослые люди и понимаем, что на момент сделки 34 млн рублей — это более млн долларов. Я знаю доходы Зайнуллина — он не олигарх, это крупная для него сделка. В суде я спросил, давал ли я ему указание покупать «водокачку». Он четко и ясно сказал, что никаких указаний я не давал.

Для сравнения: ВМЗ — 60 га, 300 тысяч кв. м площадей — куплен за 32 млн. А в 2011 году он был продан еще в меньшем составе за 2.9 млрд рублей. Я покупал, продавал не я, получили неплохую прибыль

Или, например, в 2001 году «Сатурн» в Рыбинске был образовано путем слияния с московским КБ «Люлька Сатурн». А в 2010 «Люлька Сатурн» вырвали и продали за 5 млрд. Чистая прибыль — 5 млрд. Я до сих пор акционер завода с незначительным пакетом акций, как и тысячи рыбинцев. Мы в следующем году будем праздновать столетие завода. У меня есть предложение — надо вернуть название «Рыбинские моторы», потому что это уже никакой не «Сатурн». «Сатурном» была совсем другая компания. Сначала продали «Люлька Сатурн», затем контрольный пакет УМПО, потом продали площадку для пэкиджирования авиационных двигателей и конструкторское бюро — бывший ВМЗ. Что остается? «Рыбинские моторы».

Я подробно рассказываю, потому что считаю, что все это имеет отношение к делу.
Возвратимся к 2008 году. Во время визита председателя правительства на «Сатурн» он в жесткой форме отчитал в моем присутствии группу товарищей за то, что было сделано с заводом. Не хочу воспроизводить, хотя слова прекрасно помню, они достаточно уничижительны для любого руководителя. Ну, и порекомендовал прекратить уголовные преследования менеджмента «Сатурна». Я не совсем понимал в 2008 году, почему ругают не Бастрыкина и не Чайку. А потом в 2013-м мне стало ясно, почему и как.

В 2009 году в марте меня пригласил к себе прокурор Ярославской области и принес мне извинения за действия своих сотрудников в части незаконного возбуждения уголовных дел. Дела все были прекращены. А обвиняли и в незаконной валютной выручке, и в укрытии налогов, и в создании фиктивных фирм и отмытии денег. Однако более чем за 7-8 месяцев ничего не подтвердилось. Несмотря на то, что в «Сатурн» устраивались на работу сотрудники УВД.

Ко мне присылали посредников и предлагали заплатить за закрытие дела по миллиону долларов. Четыре дела — четыре миллиона. Ну, я тогда был моложе. Как говорят, резче. Естественно, послал их идти в направления самого короткого русского адреса. Это я умею делать профессионально. Они не поверили. Несколько раз переспрашивали: а в своем ли я уме…

В полиции мне показывали письмо некоего В. в адрес генерала Сугробова, где рассказывалось о том, что я похитил, что растратил. Тогда мне предъявляли 201 статью…

Потом у нас были выборы, я пришел в администрацию Рыбинска. И тоже были истории. К примеру, Макдоналдс. В 2010 году администрация Рыбинска объявила конкурс на сдачу в аренду участка земли для строительства предприятия быстрого питания. Макдоналдс его выиграл на открытых торгах, купил право за 3 млн рублей, быстро построил и запустил. Любой мог тогда купить.

А дальше начинается интересное. Были задержаны сотрудницы администрации Рыбинска, привезены в Ярославль и посажены в клетку. И им было сказано, что глава Рыбинска получил от Макдоналдса ни много, ни мало, 3 млн долларов. И они должны рассказать, как участок продавался по моему указанию. Но и это не главное. Вы задавали мне вопросы по Телегину. Так вот, этим сотрудницам архитектуры говорили, например: ваш ребенок страдает тяжелым хроническим заболеванием, если мы вас посадим, то ребенок-то как будет?

В Генеральной прок РФ есть специальные сайты, куда мы тут же направили обращения. И после того, как генпрокуратура направила письменный запрос в Ярославль, преследования прекратились.

А в 2011 году была предпринята попытка явной провокации в мой адрес.

Есть такая самая знаменитая на территории Ярославской области строительная фирма. Она выиграла конкурс на достройку очистных сооружений микрорайона Волжский в Рыбинске на 240 млн рублей. Выиграла, а договор не подписывает. Я попросил приехать директора и вместе с директором департамента строительства администрации Рыбинска спрашиваю: почему вы не начинаете строить? На что мне ответили, что строить не собираются, заберут себе 30-40%, 10 млн дадут мне, а на остальное какая-то строительная фирма в Рыбинске все построит. Я, естественно, был изумлен, в моей практике с такого рода наглостью я впервые сталкивался. Позвонил губернатору Ярославской области в этот же день, подъехал, рассказал ситуацию. Он, мягко сказать, был ошарашен. Но после этого фирма сняла все свои претензии на комиссионные.

Про сами очистные сооружения. Когда я пришел работать главой Рыбинска в 2009 году, мы начали разбираться, почему стройке 10 лет, а очистные в Волжском не не функционируют, хотя истрачено более 150 млн руб. Оказалось, там просто разворовано 80 млн бюджетных денег, и это поразительно, как это дело расследовалось. Сменилось 6 следователей, последней была практикантка. Мне стало понятно, что дело разваливается.

Шантаж, попытки провокации, третирование сотрудников администрации Рыбинска, прослушивание телефонных разговоров, перлюстрация почты, организация слежки — они на протяжении первого моего срока были ежедневным развлечением, потому что все это было заметно. И многие это не поддерживали и сообщали мне через замов о том, что предпринимается в мой адрес.

Поэтому я это воспринимал, как, в общем-то, норму. Все мы живем в России. Как говорится, спасибо, что живой.

Вернусь в июль 2009 года. От тогдашнего гуренатора Сергея Вахрукова мне поступило предложение стать главой города Рыбинска. Ситуация была сложная, Сдвижков отказался от должности, работал и.о. Фактически 25 лет Рыбинск стагнировал. Не то чтобы я очень люблю городское хозяйство, но среди аргументов звучало: работать с новыми владельцами завода будет тяжело.

Очень было жалко Рыбинск, денежный вопрос не сильно меня волновал, хотя зарплата главы минимум в 10 раз меньше директора. И я согласился. Принял участие в выборах, выбрался. Никакой предпринимательской деятельностью не занимался, активы передал в управление финансовой группе «Горизонт», эта же группа управляла акциями «Радуги»…

За два года Рыбинск вышел в областных рейтингах на первое место. За 12 лет работы на НПО «Сатурн» в качестве директора я получил достаточно высокую квалификацию. Чем хороша такая работа. Даже не деньгами, властью, хорошей машиной, кабинетом. Она хороша тем, что ты общаешься с огромным количеством умных людей — конструкторами, технологами, разработчиками самолетов, создателями ракет, судов, квалифицированными военными, преподавателями, учеными. И за 12 лет я получил уникальную квалификацию как управленец. Считаю, что такой комплексной квалификации по управлению машиностроительным заводом ни у кого больше не наблюдается. Несколько лет подряд я признавался лучшим управленцем в области машиностроения в рейтингах ассоциации менеджеров и газет.

Ряд средств массовой информации регулярно обращались ко мне, как к эксперту, с просьбой написать свое мнение по тому или иному вопросу. Один-два раза в год и будучи директором, и став главой Рыбинска, я такие статьи писал. Я знал, как создавался проект суперджета, знал все, что с ним связано. Мне было очевидно, что проект зашел в кризис. Я написал статью «Спасти суперджет», ее напечатала газета «Ведомости» в 2012 год. В ней шла речь о том, что сделано много ошибок, что проект находится на пути к краху и что нужно сделать, чтобы его спасти. И однажды меня попросили объяснить, зачем я написал эту статью.

Я объяснил. В ответ мне сообщили, что многие недовольны… Прошел 2012 год. Если человек любит свою Россию, ему бояться нечего. Я и сейчас так считаю. И продолжаю писать. И публиковать. Статьи интересно обсуждаются. Последнюю я написал в Матросской тишине. Я подчеркиваю, страну завели в технологические потемки. Это конкретная формулировка. Мы, несмотря на гигантские вливания страны, триллионов рублей, практически ничего не получили, кроме пиар-акций, обещаний, вранья президенту, обмана широкой публики и обещания к 2035 году чего то создать: занять 10% мир рынка двигателей, 25% рынка магистральных самолетов, стать третьим производителем авиатехники в мире… Для меня это все смешно, я реально знаю, что происходит в проектах, почему сорван Т50, для которого мы делали двигатель…

Я просто рассказываю, откуда все это идет. Люди считают, что они одинаково разбираются и в судах, и в двигателях, и в уголовных делах, и в оплаченной из бюджета рекламе в СМИ.

Я так не считаю. Страна наша серьезная. Она имеет серьезную историю. В области промышленности она заслуживает другой участи.

Меня часто спрашивали: ну зачем вы вернулись в 2015 году из США? Искали приключений? Не знали, чем закончится? Знал. Но вернулся по одной причине: это моя страна. Здесь, в Рыбинске, лежит мой дед, мой отец, его старшие братья. И что правда никогда не бывает на стороне неправых.

Хочу сделать отступление. Здесь много зачитывалось разных справок, милицейских протоколов и одна рассекреченная бумага, специальный лист, который подписывал генерал-майор Колесников, зам начальника главного управ по борьбе с экономическими преступлениями и противодействию коррупции. После Сугробова страшнее зверя не было. Он подписывал ее в начале 2014 года. А во второй половине 2014 года я с ним встретился. В СИЗО «Матросская тишина», когда он был арестован за организацию преступного сообщества. А через два дня он выпрыгнул из здания следственного комитета РФ.

Когда мне говорят: а ничего не подтвердилось по вашим сообщениям. А мне и не надо, рано или поздно все и так всплывет: в интернете уже появились интересные видеозаписи, сделанные предпринимателем в момент вымогательства денег за закрытие уголовного дела…

Можно посмотреть историю сити-менеджера Смоленска. Аресты тех, кто задерживал мэра, продолжаются до сих пор. Хотя времени уже прошло много и мэра оправдали, и 25 млн компенсации выплатили. Также — 5 млн взятка через помощника, та же технология…

…Прошу обратить внимание суда — уголовное дело было возбуждено по ст. 201 ч. 1 в 2013 году в июле. И оно расследовалось по статье «злоупотребление служебными полномочиями». Потом оно неожиданно в декабре 2014 года было переквалифицировано по ст. 160 ч 4 «растрата». И я с декабря 2014 года не могу понять, что я растратил и в чью пользу.

По статье 201 уголовное дело было возбуждено незаконно, мы подавали ходатайство о его прекращении. Оно могло быть законным, если бы «Сатурн» в лице собрания акционеров предъявил мне претензии.

«Сатурн» проверялся различными контролирующими органами. В 2009 году ни со стороны аудиторов, ни со стороны акционеров претензии мне не предъявлялись. До 2013 года…

Я читал письмо Сугробова, которое он написал президенту страны после ареста. Он написал: не виновен, ничего не создавал, дела не имитировал, работал в интересах госкорпораций. Это прямой текст письма. Так вот, я считаю, что абсолютно незаконно было возбуждено уголовное дело по ст. 201, потом также незаконно переквалифицировано. Практически никаких следственных действий со мной с начала 2014 года не производилось, я просто находился в СИЗО «Матросская тишина», а здесь дело регулярно продлевалось под надуманными предлогами…

Заканчиваю выступление. Я этот завод создал сам. Я его построил вместе со своими коллегами. Это коллективная работа, а мне выпала честь руководить этим коллективом. И все то, что сегодня там есть, создано, в том числе, и с мои участием. Мне не стыдно ни за один день работы на заводе ни перед коллективом, ни перед его акционерами за свою работу.

Мною было допущено много ошибок. Но это ошибки рабочие. Никаких преступных умыслов не было. За 12 лет работы в отношении меня не было доказано ничего криминального. Работал честно, много, эффективно. Дай Бог другим так поработать.

Никаких корыстных умыслов у меня не было. Никакой выгоды от того, чтоб было мной подписано, я не получал. Если сейчас вернуться назад, я бы это все сделал не в 2009 году, а намного раньше.

Конечно у меня много врагов, как у любого человека, который что-либо делает в нашей стране. И деяния человека зачастую оцениваются по его врагам. Мне не стыдно ни за деяния, и за врагов тоже не стыдно. Можно даже немножко гордиться, если это слово здесь уместно.

Прошу признать меня абсолютно невиновным, оправдать, так как все было совершено на законных основаниях в рамках полномочий, данным мне уставом предприятия и законом об акционерных обществах.

Завод не понес от моих действий никаких убытков. Это как минимум.

Мне не в чем признаваться. 11 июля 2013 года мне предложили оформить явку с повинной по ст 160 ч. 4, получить четыре года условно, компенсировать ущерб, который якобы нанес, и не участвовать в выборах главы Рыбинска. 15 июля 2013 года было возбуждено дело по ст. 201 ч. 1. Считаю, что с этого момента началось мое незаконное преследование.

Источник «Однажды в Рыбинске».

Фото Сергея Метелицы