Резкое изменения курса рубля, который за последний год упал вдвое по отношению к доллару, занимательным образом осмыслил заместитель главного редактора газеты «Коммерсант» Дмитрий Бутрин в материале для журнала «Ъ-Weekend», принадлежащего тому же издательскому дому. Руководитель отдела экономики в газете выбрал художественные произведения русской классической литературы, в которых есть упоминания о конкретных денежных суммах, и рассказал о том, что можно было бы приобрести на эти деньги сегодня.
Знаменитый Иван Хлестаков из написанной в 1836 году пьесы Николая Гоголя «Ревизор» попросил у городничего Антона Сквозник-Дмухановского 200 рублей ассигнациями. В современной России это было бы около 200 тысяч рублей. При этом сумма для Хлестакова, которому в начале произведения нечем даже пообедать, существенная: на полтора-два рубля небогатый житель России мог питаться месяц. Всего же молодой человек набрал у чиновников «взаймы» больше тысячи рублей.
К 1856 году ситуация изменилась. Герой романа Федора Достоевского «Преступление и наказание» Родион Раскольников в месяц должен был зарабатывать около восьми рублей. Минимум, на который в то время в Петербурге жили небогатые рабочие, мастеровые и студенты, составлял около сотни рублей в год. Таким образом, похищенных после двойного убийства 317 рублей 60 копеек Раскольникову хватило бы на три года скромной жизни. В современных реалиях он достал бы из кошелька старухи-процентщицы около 300 тысяч рублей.
В 1868 году рубль стоил уже меньше, но сумма, которую героиня «Идиота» Настасья Филипповна бросает в камин, впечатляющая: сто тысяч рублей — это порядка восьми миллиардов. Впрочем, князя Льва Николаевича Мышкина ее поступок не пугает. Все потому, что состояние князя значительно больше. По слухам, около 30 млн рублей, в нынешних реалиях это около 35 млрд долларов.
После февральской революции, как следует из подсчетов журналиста, произошла резкая девальвация рубля. В частности, 700 рублей, которые Родион Гишар из романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго» проиграл в карты, сейчас равнялся бы 750 тысячам рублей. Таким образом, рубль времен 1910 года стоил примерно тысячу современных рублей.
Отметим, что представление о зарплатах XIX века можно получить из мемуаров Александра Герцена «Былое и думы». Публицист вспоминает, что, когда был мальчиком (это 1820-е годы, первая часть романа), слуги его семьи получали жалование от 30 до 100 рублей к год. Правда, хозяин еще и обеспечивал их жильем, едой и одеждой. Жалование в сотню рублей считалось крупным — такое положил уже позднее отец Герцена бывшему гувернеру Николая Огарева Карлу Зонненбергу, который присматривал за Герценом во время ссылки 1838-1839 годов.
Во второй части, описывая тюремную жизнь, Герцен указывает, что с арестантов брали по два рубля ассигнациями за питание в день. Сейчас в спецприемниках Москвы стоимость дня пребывания, по данным из «Живого Журнала», составляет 20 рублей в день. Что касается взяток, то один из героев мемуаров мог вымогать у просителей до четырехсот рублей, и это было весьма крупной суммой.
А вот пример уже из советской классики. Никанор Босой, замглавы МУП УК «ЖКХ-сервис» ЦАО г. Москвы. Напрасно вы полагаете, что глава жилтоварищества Босой, которому в «Мастере и Маргарите» Коровьев дает взятку в 400 рублей (они обращаются в $400 в сортирной вентиляции — отличный курс!),— персонаж простой и юмористический.
Никанор — человек, занимающий крайне прочное социальное положение. В Москве ранних 30-х обедать в «маленькой столовой» отдельной квартиры мог себе позволить лишь тот, кому в Москве 2010-х обед готовит и подает прислуга, а не жена. О тяжести квартирного вопроса в сталинской уже Москве мы знаем, в частности, из описанных в романе литераторских распрей — некоммунальное жилье доставалось лишь самым доверенным. (В отношении Осипа Мандельштама сомневались, сомнение было истолковано в пользу подследственного. Квартиру дали — и чем он отплатил? «Присевших на школьной скамейке / Учить щебетать палачей» — ничего себе благодарность за отдельную жилплощадь!)
К тому же надо понимать: Никанор не просто глава жилтоварищества. Дом, которым он управляет, в сущности, кооперативный (это еще нормально для начала 30-х), потому и можно сдавать в нем квартиры иностранцу. Поэтому 400 рублей взятки (а в сущности, и не взятки, а просто подарка Босому) никак не большие деньги. Обычные. Легальный доход за месяц, не больше. $400 — это уже другое дело. Даже пачка выходит солидная: купюру номиналом более $20 в те времена в Европе мало кто видел, кроме банкиров, скорее всего, это были купюры по $5 и $10, самые ходовые у настоящих валютчиков. В североамериканских Соединенных Штатах эти деньги в качестве суперинтенданта жилого кондоминиума Босой заработал бы за три-четыре месяца — в Нью-Йорке годовая зарплата лица тех же занятий составляла в 1932 году $1,5 тыс. Но не надо и преувеличивать. По курсу $400 того времени с учетом инфляции в США — это сейчас $9 тыс.: дома не купишь.
И конечно, Никанору Босому не угрожают ни тюрьма, ни расстрел. Валютную монополию в РСФСР введут лишь в 1937 году, валюта в Москве на каждом шагу — вы что же, всерьез полагаете, что Торгсины (ближайший от его дома — в десяти минутах ходьбы против часовой стрелки по Садовому, Аннушка не даст соврать) нужны для того, чтобы продавать за валюту и золото продовольствие и ситец иностранцами? Сдался иностранцам этот ситец.
Конечно, ОГПУ в 1926-1927 годах вовсю гонялось за настоящими валютчиками. Но там счет шел на десятки и сотни тысяч долларов, и речь шла о черной бирже — а Босой, проходящий по ведомству НКВД (да-да, до 1937 года управление ЖКХ находилось именно в этом ведомстве — ничего удивительного, правда?), об этой бирже разве что слышал на базаре. Расстрел ему точно не грозит. Да и Сибирь тоже — максимум дом предварительного заключения, ДОПР. Ведь Уголовный кодекс РСФСР 1926 года сулит Никанору Босому в статье 59.12 за «нарушение правил о валютных операциях» от года лишения свободы со строгой изоляцией лишь в том случае, если обнаружится, что доллары в вентиляции — это взятка. Но какая ж это взятка, какое злоупотребление служебным положением, где ж тут статья 109 того же УК? А значит, гласит кодекс, Босому угрожает конфискация долларов (да гори они огнем!) и дисциплинарное взыскание.
1 комментарий для “За сколько Раскольников убил старушку-процентщицу: деньги в истории и русской литературе”