Знающие люди уверяли меня, что у каждого нищего Ярославля есть свой надежный хозяин, который ему и место определил, самое хлебное, и охраняет его от нападений. С миром нищих я была знакома лишь по книжкам об Анжелике и потому в ответ на россказни знатоков лишь пожимала плечами.
КЛОНДАЙК ПОД ОКНАМИ БЕЛОГО ДОМА Место рабочее мое в замечательном месте — на Советской площади. Вся она и прилегающие к ней скверики как на ладони. В людный туристический период летних отпусков глаза невольно пялятся на красивые заграничные автобусы, выплевывающие на площадь сотни иностранцев. И сердце начинает понывать от зависти. Вздрагивает же оно от горького изумления, когда к лайнерам, демонстрирующим зажиточность и богатство туристов, подбегают наши нищие ребятишки и протягивают им завядшие убогие цветы, требуя от каждого вознаграждения. Иностранцы отпрыгивают в сторону, брезгливо морщатся, а детки как липучки пристают и идут за ними следом: «Дай денежку». И ведь дают. Спускаются со ступенек автобуса и отдают ребятам подаяние. За лето я запомнила этих детей — два мальчика и девочка. Сначала казалось их присутствие случайным, потом я поняла, что здесь их постоянное рабочее место. ФУТБОЛ ДЛЯ КОНСПИРАЦИИ Стала я наблюдать из окошечка, присматриваться. И картинка получилась интересная. Каждый день в только ей известный час приходит в скверик Ильинской церкви бабушка в старом пальто, вязаном берете. С одним «внуком» или сразу тремя. Они беззаботно играют в футбол, и бабушка у них основной нападающий. Бьют мячом и кирпич решетки, бегают между березок, резвятся, голы считают. А на земле под березками дожидаются своего часа букетики понурых цветов. И как только показались автобусы, бабушка раздает детишкам цветочки, и они мчат к автобусам липнуть к каждому выходящему. В последнее время появилась у них либо соперница, либо коллега по работе — бомжеватого вида бабуля в грязном осеннем пальто и стоптанных ботинках. Она молча переходит от одного туриста к другому с протянутой рукой и, не промолвив ни слова, получает монетку. Чаще всего это один евро. Туристы сами определили не обременительную для себя таксу. Для них — мелочь, а для российского пенсионера — тридцать рублей. Столько государство дает ему на прожитье в день. Но получается у нищенки доход не по одному «грошику», а несколько с каждой группы. ЭХ, НЕ АНЖЕЛИКА Я, НЕ АНЖЕЛИКА Журналисты — народ отчаянный, потому решила я не наблюдать жизнь из окошка, а испытать на себе и эмоции просящего человека, и проверить утверждение, есть ли у нищего хозяин. Идти просить с протянутой рукой не позволяли мне жизненные устои. Да и зарплата. Решила немножко поторговать сувенирами для иностранцев. Что же выбрать? Не продавать же родную землю иностранцам. Остановилась на самом безобидном — камушки с берега Волги. И память у людей от плавания по могучей русской реке останется. Сложила я в пакетик камушки, собранные с внучкой на даче под Мышкином. Замечательные двухцветные камушки. И вышла на Советскую площадь. — Мистер, презент, камушки с Волги, — ласково приговаривала я, протягивая на ладони замечательные, на мой взгляд, сувениры. — Женщина, возьмите камушек с Волги, — по-советски приставала к бабушкам-иностранкам, выходившим из церкви Ильи Пророка. Они, улыбаясь, обтекали меня и вежливо качали головой: «Нет». Одна высокая дама с очень добрым лицом затормозила возле меня и переспросила: «Волга?» «Да, да», — обрадованно закивала я. Она улыбнулась в ответ, наклонив мою ладонь к своей, отсыпала несколько камешков, протянув в ответ блестящую желтую монету. «Есть», — внутренне заликовала я. И беззастенчиво начала приставать к выходящим из церкви группам. — Эй, баба, уходи отсюда, — раздалось вдруг из-за решетки храма. Я сделала вид, что не слышу. И продолжала предлагать камешки, приближаясь к крыльцу собора. Еще одна иностранка опустила в мою ладонь монетку — российский рубль и взяла один камешек. После того как третья монетка легла мне в руку, из-за кирпичных столбов выдвинулись двое угрюмых молодцев. — Тебе говорим, двигай отсюда, это наше место, — нависли они на меня с двух сторон. — Уходи, а то хуже будет. — Тебе можно, а мне нельзя? — начала задираться я. — Я тоже хочу заработать. — Тебе сказали, это наше место, — придвинулись молодцы с двух сторон. Увидев конфликт и меня, несгибаемую, из церкви выскочила смотритель — пожилая тетка в вязаной кофте и короткой юбке. — Женщина, уходите, здесь запрещено торговать, уходите, а то милицию вызову. — Зови, — парировала я. Смотрительница немножко обмякла от моей наглости, но, поддерживаемая парнями, решила не сдаваться. — Здесь запретили торговать, Белый дом запретил. Вон видишь Белый дом, он и запретил. Отойди на сто метров от забора, там и торгуй. — А им можно, им не запретили? — показала я на парней, державших в руках и предлагавших туристам карты города и области. Бабка растерялась, а потом нашлась: «Они налоги платят. А ты уходи». Дело принимало суровый оборот, и я решила не ввязываться в драку, отошла к центру площади. Милицию смотрительница не вызвала, но осталась наблюдать за мной из проема ворот. Время от времени выглядывали и парни. Я обратила внимание, что выгоняли они только меня. Бомжеватого вида бабушка спокойненько переходила от одного туриста к другому и собирала дань. И уж совершенно внаглую работали детишки. Они знали, как надо обратиться к туристу, как заглянуть в глаза, как сделать жалостное лицо. Из веселых футболистов они превращались в придурковатых ребятишек, вызывающих жалость у приезжих людей. За сбором денег из-за березы пристально наблюдала бабуля. Собрав мзду, ребята подбегали к старушке и отдавали ей монетки, которые тут же исчезали в ее карманах. Получив дань, она растворялась за березой, словно и не существовала в природе. Я подошла к бабушке бомжеватого вида и пожаловалась на судьбу. Она вздохнула и показала мне несколько денежек: улов, по ее понятиям, тоже был небольшой. Немцы плохо подают. Новенькие евро сверкали на ее ладони, и я невольно спросила: «А где ты их меняешь, в банк, что ли, ходишь?» «Да нет, — сказала бабушка. — Тут один стоит, он и меняет». Уже ретировавшись на свое рабочее место, я видела, как к этой бабке подошли парни из-за забора, и она отдала им выручку, получив что-то взамен. Фото Сергея КИСЕЛЕВА.
