У меня есть друг Гришка М. Специально не называю его фамилии, потому что может случиться большой конфуз. Дело в том, что Гришка… Даже не знаю, как рассказать. Короче говоря, Гришка работал гидом. Водил по Костроме экскурсии на английском языке.
ОН ЗАКОНЧИЛ филфак МГУ, английское отделение. Его язык был не просто правильный. Совершенный. Гришку надо было знать. Родители явно прогадали с именем. Высокий, блондин, с удлиненным скуластым лицом. Щеки, казалось, провалились. Но это не свидетельствовало о нездоровье. Наоборот. Гришка лучился энергией и каким-то особенным счастьем. У него была гибкая фигура греческого атлета. Он казался ненашим. Его хотелось называть герцогом. Он закончил МГУ в 1992 году. Если помните, год этот оказался чересчур сумбурным. Цены взлетели, и сразу в десять раз. Зарплаты же наши остались прежними. Мы вдруг оказались нищими. Улицы превратились в одну большую барахолку. Каждый пытался заработать чем мог. Наш Гриша почему-то вернулся в Кострому. В Москве, как он выразился, «было хмуро». Ну, вернулся и вернулся. Устроился на работу в туристическое агентство, как раз когда сезон шел к закату. Хорошо еще, нашел работу. Кое-как дотянул до весны. В мае 1993-го заработал свой первый доллар. Гришку иностранная публика носила на руках. Англо-американские бабушки и дедушки просто обалдевали от Гришкиных манер, стати и языка. Степенно, как лорд, он нехотя, будто между прочим, рассказывал о пожарной каланче и Волге. Чаевых Гришка собирал в лучшие дни до ста долларов с группы. Сумасшедшие деньги! Впрочем, это подступы к главному. Однажды в июле Гришку пригласила директор турагентства. Ее имя тоже приходится зашифровывать. Мадам П. встретила Гришку хмурым взглядом. — Дело такое, Григорий, — она сложила перед собой пухлые руки на письменном столе, — к нам тут Джулия Робертс едет. Гришкины белесые брови поползли вверх. — Надо обслужить актрисульку качественно и пристойно. Оба собеседника знали, о чем идет речь. Гришка имел репутацию отъявленного бабника. В его постели, наверное, побывали все сколько-нибудь привлекательные девушки Костромы. Гришка привычный образ жизни менять не собирался. Парни два раза били Гришке морду. Он убирался и… тащил в постель «свежачок». Так он выражался. — Джулия? Та самая? — Она. Красотка. Ох, Григорий, — вздохнула П., — не тебя надо ставить, да лучше никто языком не владеет. И чтоб ни-ни. — Да, — встрепенулась она, — визит частный, без журналистов. Мне сказали: она просто так приехала, обыкновенным туристом. Инкогнито. Никому о том, что видел Джулию Робертс, не распространяйся. Что происходило в тот момент в голове у Гришки — сказать сложно. — Когда ждать леди? — Завтра. — Примем. Обслужим. Жалоб не будет. Гришка направился к двери. — Чтоб все пристойно было, на высшем уровне, Григорий, — мадам П. повысила голос и вздохнула. К встрече с Джулией Робертс Гришка готовился ровно десять минут. Семь из них размышлял, какой фразой встретить кинодиву. Тридцать секунд ушло на причесывание пятерней, минута была затрачена на чистку зубов. Бриться Гришка не захотел. Подумал, и так сойдет. Гладить или стирать… Гришке это и в голову не приходило. Единственное, на что он разорился, сменил стоптанные кроссовки на такие же стоптанные, но не так сильно, коричневые кожаные туфли с белесыми носами. «Надо бы почистить», — подумал Гришка и вышел навстречу легендарной Джулии. Если вы не смотрели знаменитой «Красотки», вы не смотрели кино вообще. Джулия Робертс сыграла роль проститутки. Сделала это мастерски. Что роль? Она сама такая… Рот от уха до уха, сорок пять зубов, и все сверкают. Глаза и улыбка требуют докторской диссертации. На Джулию Робертс надо смотреть. Кто смотрел, со мной согласится и добавит к этим разглагольствованиям вагон своих. Такая она, Джулия Робертс, что поделаешь. Гришка смотрел «Красотку» раз пятнадцать. Это был его любимый фильм. Он знал все реплики актеров наизусть. Он много бы отдал, чтобы оказаться на месте Ричарда Гира, партнера Джулии по фильму. НАЧАЛОСЬ все очень обыч- но. К воротам Ипатьевского монастыря подъехал шестисотый «Мерседес». Из него выпорхнула длинноногая девица в темных очках, белой шляпке и бордовом платье. Девицу сопровождал молодцеватый парень. Он перекатывал во рту жевательную резинку и не открывал рта. Понятное дело, телохранитель. Гришка представился и улыбнулся. Девица сморщила носик и… раскрыла рот в улыбке. Можно покрыть голову какой угодно шляпкой и внешность неузнаваемо изменить. Можно укрыть глаза за светонепроницаемыми стеклами очков, и тебя не узнает родная мама. Улыбка… ее не скрыть. Это визитная карточка человека. Джулия блеснула улыбкой, сказала неожиданное: — Брось с экскурсией. Давай гулять. Кажется, ты клевый парень. Гришка оторопело посмотрел на нечищеные ботинки. Джулия успела рассмотреть все, захохотала: — Ты что надо! — Куда идти? — пробормотал Гришка по-русски. Джулия будто поняла его бормотание: — Как река называется? — Волга. — Пойдем на Волгу. Вышли на стрелку. День стоял жаркий. Небольшие волны лениво накатывали на низкий берег. Джулия подмигнула Гришке. — Отметим знакомство. Ты не против? Сделала знак телохранителю. Тот достал из сумки две бутылки кока-колы и пару гамбургеров. У Гришки мелькнула мысль о стаканах. Куда там. Джулия в два приема осушила бутылку. Не взяла — схватила гамбургер. Откусила здоровенный кусок. Сказала, уже жуя: — Вкусно. Что ты все замираешь? Шевелись парень, жуй что тебе досталось. Джулия оказалась стопроцентной американкой: громкой, бесцеремонной, где-то безжалостной. Гришке кусок в горло не лез. Джулия как ни в чем не бывало уплела свой гамбургер. Сбросила туфли, побежала к воде. Смело подняла подол платья. Стала заходить в воду. Она шла все дальше. — Ты куда? — закричал Гришка. Он удивился собственному голосу, появилась характерная хрипотца и страстность. Их слишком хорошо знали многие костромские девушки. — Стой, там глубоко, утонуть можно! Он не помнил себя. В туфлях забрался в воду. Подошел к Джулии. Та стояла по колено в воде. Руки опущены, держат подол. Пальцы вдруг разжались. Ткань нежно опустилась на воду, красиво заколыхалась в такт легким волнам. Джулия сняла очки, надела их на Гришку. Сказала: — Ты смешной. — Чуть погодя добавила новым, серьезным тоном: — И хороший. — Отступила на два шага в сторону, хохотнула и самым хулиганским образом начала брызгаться. Гришка разозлился. Пусть она кинозвезда и всемирная знаменитость, только так безжалостно поливать себя водой он не даст. Зачерпнул воды, брызнул в Джулию. Та захохотала еще сильней и окатила Гришку целым фонтаном. Здесь он не стерпел: — Ах так! Они не помнили, как выбрались из воды. Были мокрые и жалкие. Гришка покосился на телохранителя. Он равнодушно жевал травинку. Казалось, ему ни до чего не было дела. «Во дает, — подумал Гришка, — настоящий профессионал». Джулии все было нипочем. Как породистая собака, она отряхнулась, обдав Гришку легким дождичком. Попрыгала на одной ноге, потом на другой. Выливала из ушей воду. Платье прилипло к телу. Божественная фигура не вызывала у Гришки никаких эротических ассоциаций. Настолько красивой, изящной, какой-то волшебно-легкой она казалась. Недосягаемой. — Я мокрая, — просто сказала Джулия. Следующая фраза едва не свела Гришку с ума: — Поехали к тебе. Надеюсь, ты живешь в этом городе? Должна я обсохнуть, в конце концов! — Она комично повысила голос. Прекрасные глаза оставались серьезными. Вы только представьте себе: к подъезду обшарпанной пятиэтажки подкатывает шестисотый «мерс»! Впрочем, это ерунда. Машин много. Дело в другом. Из «мерса» выходит Джулия Робертс! Единственная! С ума сойти. Все так и было. Втроем они вошли в Гришкину однокомнатную хрущевку. Присутствие телохранителя Гришку не стесняло. Работа у него такая. В прихожей Джулия что-то шепнула своему Алджи. Гришка в первый раз услышал звук его голоса. Голос оказался обыкновенным, даже приятным. Голос произнес «нет». Джулия сказала еще что-то совсем тихо. Хлопнула дверь. Они остались вдвоем. Джулия вошла в комнату, скользнула взглядом по неприбранной кровати, разбросанным вещам. Сказала как само собой разумеющееся: — Любовью займемся на полу. Коврик у тебя не высший класс, но бывает хуже. И улыбнулась… ПРОШЕЛ месяц. Гришка оказал- ся в Америке. В нью-йоркском аэропорту «Кеннади» его встретила Джулия с непременным Алджи. — К твоим услугам, — она подвела Гришку к роскошному розовому «Кадиллаку». Сказала, когда уселись: — Я твоя на десять дней. Гришка удивленно поднял брови: — Только десять? — Увы, кино — такая штука, — начала Джулия, потом захохотала. Наклонилась вперед, легко тронув шофера — Алджи за плечо, смеясь произнесла: — Поехали. От Нью-Йорка до Лос-Анджелеса путь неблизкий. Днем на страшной скорости они неслись по шикарным хайвэям. Ночью останавливались в мотелях. Шли куда-нибудь развлекаться. Только под утро забирались в номер. Они занимались любовью страстно, так, будто каждая ночь должна была стать последней. На десятый день они оказались в Лос-Анджелесе. Въехали в город поздним вечером. Сняли комнату в гостинице среднего пошиба. Останавливаться в роскошных отелях не хотели. Джулию сразу бы узнали, тогда вся поездка насмарку. Кстати, за все платила Джулия. Гришка чувствовал себя не очень уютно. Но… Это была Америка, Америка с Джулией Робертс, а он был ее гостем. — В бар? — спросил Гришка. — Нет, милый, — Джулия широко улыбнулась. За улыбкой она прятала усталость. Гришка это почувствовал. — Значит, спать. Он проснулся от яркого солнечного света. Жалюзи были подняты. Комната была наполнена резким оглушительным светом. Он заполнял собой все. В России такого света Гришка не видел. Он был один. Джулия исчезла. Протер глаза и не поверил тому, что увидел. В ногах кровати стоял пластиковый стул. На нем сидел Алджи. Перекатывал во рту жвачку. В руках держал маленький черный чемоданчик. Гришка обмотал себя простыней — на нем ничего не было, сел на кровати. Алджи без слов протянул ему лист бумаги. Записка от Джулии: «Милый! С тобой было здорово. Ты классный парень. Сказка кончилась. Не грусти». Гришка взъерошил шевелюру. Никаких особых надежд он не питал, но чтобы так, не попрощавшись… Алджи щелкнул замками чемоданчика. Внутри лежали толстенькие пачки долларов. Телохранитель закрыл чемоданчик, не говоря ни слова, протянул Гришке. Тот сделал вид, будто никакого Алджи в комнате нет. Натянул футболку, штаны, обулся. На обратный билет хватило собственных денег. Даже на хороший обед в недорогом ресторане. Гришка направился к входной двери. — Деньги? — догнал его спокойный голос. — Возьми себе и засунь их… Алджи подошел к Гришке. Протянул руку. — Ты в самом деле классный парень. Идем, я угощаю. На Джулию не обижайся, она хотела как лучше. — Знаю, — буркнул Гришка. Деньги взять хотелось. В конце концов, это были только деньги. С ними расставались от души, в надежде, что он, Гришка, использует их для себя. Но брать было нельзя. Не из каких-то там предубеждений, дурных слухов (какие слухи?!). Брать было нельзя даже не потому, что за любовь платила сама Джулия Робертс. Брать было нельзя ради самой любви. Любовь — это нечто такое, что дается просто так. Она бесплатная, любовь. В КОСТРОМУ Гришка не возвра- тился. Остался в Москве. Рабо- тает гидом по столице. Пользуется спросом. Об истории с Джулией Робертс рассказал по пьяному делу, в минуту осоловелой откровенности. На следующий день все отрицал. Только я-то знаю, что эта невероятная история — чистая правда.
