Вчера одна моя знакомая предложила сходить с ней в театр. Представляете, в театр! На мюзикл! Билеты у нее, видите ли, пропадают! В партер. На вечерний сеанс. Да меня теперь не то что вечером, а и днем близко к театру на аркане не затащишь! Сто долларов дай — не пойду! Двести дай — все равно не пойду! За триста, врать не буду, может, и пойду, но только с противогазом. И женщина-то, надо признать, вполне приличная. Незамужняя. С высшим образованием. Русская. Несудимая. Рост метр шестьдесят три.
Вчера одна моя знакомая предложила сходить с ней в театр. Представляете, в театр! На мюзикл! Билеты у нее, видите ли, пропадают! В партер. На вечерний сеанс. Да меня теперь не то что вечером, а и днем близко к театру на аркане не затащишь! Сто долларов дай — не пойду! Двести дай — все равно не пойду! За триста, врать не буду, может, и пойду, но только с противогазом. И женщина-то, надо признать, вполне приличная. Незамужняя. С высшим образованием. Русская. Несудимая. Рост метр шестьдесят три. Вес пятьдесят восемь с половиной килограммов — я все это сразу же быстренько проверил. Навел справки, где нужно. Проявил, так сказать, политическую бдительность и гражданскую сознательность. Фамилия у нее, правда, очень странная оказалась. Подозрительная, прямо скажу, фамилия — Пакля! Вот если бы вас, скажем, пригласила в театр женщина с такой фамилией, вы бы пошли с Паклей в театр? Места, понятное дело, хорошие. Хорошие, говорю, места: партер, второй ряд, серединка. Вот и я бы не пошел. — А противогаз или, на худой конец, респиратор, — спрашиваю, — у тебя есть? — Нет, — отвечает. — А чего же тогда зовешь? Или, может, телевизор не смотришь? Радио не слушаешь? — Телевизор точно не смотрю. Сломанный стоит. И радио не работает. Да и некогда мне: утром встала — и на работу, вечером с работы пришла — и в койку. Чего тогда, думаю, с ней говорить, если эта Пакля словно с луны свалилась? Ничего не знает! Ничего не ведает. Но на всякий случай проверяю: — Марина, скажи, а как ты к самолетам относишься? — В смысле? — В смысле, летать на них не боишься? — Не боюсь. — Даже над Украиной во время противоракетных учений? — А что такого? У меня в Киеве дядька. Майор ПВО Пакля в отставке. — Это хорошо. Тогда, может, есть знакомые, живущие у Театрального центра на Дубровке в Москве? — продолжаю проявлять бдительность я. — Откуда? Я и в Москве-то за всю жизнь ни разу не была. Ладно. Сходили мы, значит, с Паклей в театр. А из театра прямо к ней решили проследовать. Чего, думаю, зря время тянуть? Быстренько отстреляюсь — и домой. — Может, такси возьмем? — спрашиваю. — Такси? — насторожилась Пакля. — Ты что, разве не слышал, что за последние две недели в городе двенадцать разбойных нападений на таксистов произошло? — Тогда поедем на трамвае. — Только не на трамвае! В этом году уже двум пассажирам трамваем голову отрезало, и одному — ноги, но все равно не выжил. Умер от потери крови. Я теперь трамваи за двадцать метров обхожу. — Может, на троллейбусе? — осмелился предложить я. — Да ты что, больной, что ли? А если штанга сорвется? Одному мужчине недавно как дало сорвавшейся с провода штангой по голове — сразу труп. Пешком пойдем. — Пойдем. А улица у тебя не темная? Ведь где темнота, там и наркота. — Улица темная, но не вся. Мы по светлой части пойдем, а там где совсем темно, чтобы не угодить в руки настоящих наркоманов и бандитов, я из себя буду жертву изображать, а ты — несущегося за мной насильника! — отвечает Пакля. — Как говорится, береженого и Бог бережет. Светлая часть улицы как раз кончилась. Пакля набрала в легкие воздуха и, громко закричав: «Помогите! Насилуют!», побежала к своему дому. Мне не оставалось ничего другого, как вытащить из кармана нож и, изображая насильника, рвануть следом за ней. Рис. Павла ЗЯЗИНА.
