— Значит, так! — строго сказал шеф, собрав нашу банду на шестом этаже своей зимней дачи на Канарах. — Новый год будем встречать на родине. Берем банк в Одинцове. Дело верное. Вопросы есть?
— Есть! — сказал Пашка по кличке Пикассо, поигрывая своей огромной гранатой неизвестного производства. — А успеем? Новый-то год уже… — Пашенька! — ласково перебил его шеф. — У нас два самолета, но если ты об этом забыл, то хилять тебе в Россию пехом! Понял? Пашка понял и уронил гранату на ногу Аслану по кличке Казбек, который лязгнул зубами и с криком: «Вай, дарагой, зачем бомбу уронил?» — запрыгал по залу на одной ноге, словно раненый гриф. Шеф с минуту наблюдал лезгинку подбитого Казбека, затем достал свою «пушку» тридцать восьмого калибра и два раза шмальнул вверх. Одна пуля срикошетила и попала в бронзовую статую античной женщины с повязкой на глазах по кличке Фемида. Статуя вздрогнула и выронила из рук меч и весы, которые с грохотом упали на косматые головы брательников Вована и Бобана по кличке Карамазовы. Контуженные братья смешно дрыгали руками и ногами. Вторая пуля шефа попала в крючок, на котором висела большая хрустальная люстра, и та с нежным перезвоном мягко опустилась на лысую голову Коляна по кличке Фантомас. Сразу несколько раскаленных ламп коснулись розовой, как детская попка, Коляновой черепушки. Он взвыл, сорвал с себя люстру и, словно штангу при неудачной попытке, бросил назад. Люстра сразу оказалась на плечах Мишани Шнобеля. Мишаня вскочил и, не снимая с себя люстры, начал бегать вокруг стола, за которым сидел шеф. Во время беготни он ронял все, что попадалось на пути. Сначала грохнулся телевизор, затем целая куча разной японской электроники. После того как Мишаня оборвал все провода, соединяющие дачу с внешним миром, на пол полетела огромная китайская ваза, про которую шеф говорил с гордостью: «Двенадцатый век, руками не трогать!» На девятом круге шеф подставил Шнобелю ножку, и тот со всего маху вместе с люстрой врезался в Сергуню Борова. Тот хрюкнул и упал в аквариум с экзотическими рыбками и четырехметровым нильским крокодилом. Надо сказать, что, падая, Мишаня Шнобель умудрился сорвать с головы шефа парик и опрокинуть на колени Феликсу по кличке Ржавый «Тефаль» с кипятком. Ошпаренный Феликс вскочил как ошпаренный, выхватил из рук Шнобеля парик шефа и с диким воем стал засовывать его себе в штаны, пытаясь унять боль в промежности. Шеф, усмотрев в поступках Шнобеля и Ржавого Феликса посягательство на свой авторитет, бросился к личному сейфу, где хранился запасной парик, забыв, что уже заложил туда взрывчатку перед отрывом на родину. Шандарахнуло так, что шеф в обнимку с бронированной дверцей, пробив стеклянный потолок дачи, одноступенчатой ракетой устремился в манящую голубизну южного неба. Уже с высоты донесся обрывок фразы, где были слова «манда» и «нары». Вряд ли шеф вспоминал свою магаданскую бурную молодость. Скорее всего, он хотел сказать, что команда должна покинуть Канары. Рис. Павла ЗЯЗИНА.
