Кто из нас в детстве не мечтал побывать на Кремлевской елке — главной елке страны! Но в годы развитого социализма для ребенка из провинции, если папа, конечно, в этой провинции не был крупным партийным боссом, попасть на Кремлевскую елку было все равно что слетать на Луну. Времена, к счастью, меняются, и нравы тоже. В ноябре мне позвонили друзья и сказали, что хотят моему ребенку сделать новогодний сюрприз — подарить билет на Кремлевскую елку. Последние дни декабря прошли в ожидании чуда.
И вот настал долгожданный день — мы отправились в Москву. В Кремль, на елку. Новогоднее представление начиналось в 14 часов, и нас предупредили, что опаздывать нельзя, иначе не пустят даже на территорию Кремля. Поэтому практически сразу же с электрички Ярославль — Москва мы отправились к Александровскому саду: вход на елку, которая проходит в Кремлевском дворце съездов, осуществлялся через Боровицкие ворота Кремля. Первое, что меня удивило, так это приличная толпа родителей с детьми уже в половине первого у Боровицких ворот. Мы с дочкой быстренько к этой толпе присоединились. Народ прибывал, а многочисленная охрана нас пропускать не спешила, лишь периодически выкрикивая: «Билетики приготовим, билетики!» К счастью, в этот день, а было 3 января, сильный мороз спал, было градусов 6 — 7 мороза и шел мягкий пушистый снег. Бесценные наши билетики мигом стали намокать, а пускать нас все не спешили. Билеты на Кремлевскую елку стоили всего 280 рублей. Всего, потому что, например, на елку в Ярославле, в бывшем Губернаторском доме, а ныне художественном музее, билеты стоили 300 рублей. Наконец без пятнадцати час охрана решила навести порядок, и сквозь толпу стали протаскивать штакетники, чтобы рассечь столпившихся на три потока. При этом, конечно, задевали кого штакетником, кого рупором, потому что у каждого пятого из охраны на шее болтался мощный рупор. Толпа преимущественно состояла из детей от шести до тринадцати лет и прилично одетых женщин. Мужчин, то есть пап и дедушек, было сравнительно мало, но они все-таки были. На мое замечание молодому охраннику, что следовало бы быть поаккуратнее, потому что он только что болтавшимся рупором задел сразу нескольких детей, молодой человек ничуть не смутился и уж тем более не извинился, а сказал: «Я же не специально. А все, что мы делаем, во благо ваших детей». Примерно без десяти час начали объявлять в рупоры: детей провожать только до Кремлевского дворца и оставаться ждать их на улице. После окончания елки встречать детей на Соборной площади Кремля. Дополнительную информацию можно получить на территории Кремля. И тут по толпе прокатилась первая волна паники: «Как, детей одних?! Как, ждать на улице?!» Но ответов на эти вопросы никто и не собирался нам давать. Впрочем, и опомниться нам тоже не дали, начали всех запускать. В самом деле, не идти же обратно! Да это было и невозможно: тысячи мамочек и папочек, крепко держа в одной руке свое сокровище, а в другой сжимая яркий билет на Кремлевскую елку, уже стояли за нами, перекрывая все пути к отступлению. Пока мы проходили через многочисленные кордоны охраны, причем как вооруженной (автоматы наготове!), так и людей в штатском, через современнейшие металлоискатели, которые мигали то зелеными, то красными огоньками (рассмотреть их внимательно не было никакой возможности — толпа напирала), нас, родителей, продолжали утешать: «Детей провожаем только до Кремлевского дворца!» Но каждый родитель шел вперед и надеялся, что уж он-то каким-нибудь чудесным образом пройдет. Утешал себя и свое чадо. Крыльцо Кремлевского дворца окружал плотный слой охраны. Выражение лиц охранников было категоричным: ни в какие переговоры не вступать! Чуть ли не насильно отбирали детей, которые вцеплялись в рукава маминых шуб. Выбрав охранника постарше и, как мне показалось, с добрым лицом (насколько, конечно, может быть добрым лицо у охранника Кремля!), я стала канючить: — Мы первый раз на елке в Кремле… — А здесь почти все первый раз… — Как же моя девочка без меня переоденется, кто ей бант завяжет, а вдруг она заблудится… И охранник объяснил: там, в Кремлевском дворце встречают детей так называемые вожатые с красными и розовыми галстуками на шее. Они-то и помогут моей девочке и всем другим и переодеться, и переобуться, и бант завязать и все, что угодно. А уж заблудиться в Кремлевском дворце точно никому не позволят! — А фотоаппарат можно дать ребенку с собой? — спросила я. — Обязательно дайте, там будет кому ее сфотографировать. Мы с дочкой переложили в ее сумочку все, что ей потребуется для новогоднего праздника в Кремле: наряд феи, волшебную палочку, расческу, туфли и фотоаппарат. Некоторые родители, не проявив настойчивого любопытства, не смогли объяснить детям, кто им там поможет переодеться, и дети отказывались брать пакеты и сумки с нарядными платьями и туфлями. Так и водили хоровод вокруг Кремлевской елки кто в шерстяных рейтузах, кто в теплых комбинезонах. Самое интересное начиналось после того, как мощные стены Кремлевского дворца поглощали любимое чадо. Родители тут же бежали к огромным окнам дворца и сквозь тонированные стекла силились рассмотреть свое сокровище. Сквозь стекла мы видели, как дети спускались по эскалаторам в гардероб. Видимо, там им и помогали раздеться и переодеться, потому что потом они поднимались уже нарядные и вставали в хоровод вокруг елки. — Вижу! Вижу! Вот он(-а), мой зайчик! — выкрикивали поочередно родители, не стесняясь своих эмоций. Другие родители издавали при этом завистливый вздох и пытались и уговорами, и силой оттолкнуть счастливую мамашку от окна: «Дай теперь я своего ребеночка погляжу!» Детей на елку пришло шесть тысяч, и рассмотреть своего единственного и ненаглядного среди такой толпы было действительно большой удачей. А родителей было раза в полтора больше, потому что многие прибыли с мамой и папой, а то и с бабушками и дедушками. Периодически сквозь рупор мы слышали все те же бодрые голоса охранников: — Товарищи родители! Прекратите штурмовать стены Кремлевского дворца! Не мешайте вашим детям отдыхать. Многие из тех, кто не смог увидеть свое чадо, начинали нервно курить, но никаких урн и пепельниц не было. — Окурки в карман! Или в пачку! — раздавались советы тех же охранников. Тут мне неожиданно повезло: в одном из хороводов я увидела, как промелькнула моя ненаглядная дочка в белом наряде феи с короной и бантами на голове. Значит, действительно помогли переодеться, и, счастливая, я уступила место у окна другим мамашам, которые продолжали активно штурмовать окна Кремлевского дворца. Папаши и дедушки, надо заметить, были более сдержанны. Так продолжалось целый час. Детям происходившее в фойе Кремлевского дворца явно нравилось: никто из них не вертелся и уж тем более не пытался в окнах найти своих родителей. Наконец без пятнадцати два появился Дед Мороз. В блестящем голубом кафтане. Со Снегурочкой, которую сопровождали «снежинки». В два часа начинался спектакль, и детей партиями, прямо из хоровода, начали уводить в зал. Наконец свет в фойе погас, и родители — одни умиротворенные тем, что увидели свое чадо, а другие взволнованные — те, которые так и не разглядели в шеститысячной толпе своего единственного, — пошли от стен Кремлевского дворца прочь. И вот тут началось самое интересное. Нам объявили, что в три часа детей будут выводить на Соборную площадь Кремля. За час мы уже основательно продрогли, хотя на улице было относительно тепло. Тут многие из нас вспомнили, что неплохо бы посетить туалет. «Туалет есть», — сказала нам та же охрана. За Патриаршими покоями стояли четыре кабинки биотуалетов. К ним тянулась уже приличная очередь. В считанные минуты очередь вытянулась чуть ли не на весь Кремль: времени до встречи детей было предостаточно, так чего ж его зря терять! В этот день по территории Кремля разгуливало много иностранцев. Увидев огромную очередь, они начинали пытать стоявших: — Это куда? В Грановитую палату? Или в Оружейный фонд? Очередь, насупившись, молчала. Иностранцы, удивленные, шли вдоль очереди и, когда спотыкались у биокабинок, начинали хихикать, а некоторые — откровенно и неприлично хохотать. Потом включали видеокамеры и начинали снимать. — Почему здесь так много людей в очередь в туалет? Откуда они? — спрашивали они друг друга. Но очередь стоически молчала. Как можно объяснить иностранцам, что это всего лишь родители, которые привели своих детей на Кремлевскую елочку? За тот час, что шел новогодний спектакль для детишек, облегчение испытала примерно половина родителей, остальным не повезло. В три часа нас снова начали строить. Мне, как и некоторым родителям, удалось предусмотрительно забраться на парапет одного из соборов: свысока мы, мол, быстрее своих детей разглядим. Ничего подобного: нас быстренько всех согнали и построили кругом, по всей Соборной площади, в центре которой возвышалась елка. Красивая, хотя и искусственная. Нас оградили штакетниками. От холода ног мы уже не чувствовали, однако тревога за детей была сильнее холода. И вот снова появились охранники с рупором. Они равномерно рассредоточились по кругу и начали очередной инструктаж. — Здравствуйте, товарищи родители! — Здрасьте… — недружно ответили мы. — Отставить! Здравствуйте, товарищи родители! Нас тренировали до тех пор, пока мы не научились дружно отвечать. — Сейчас начнут выводить ваших детей партиями и будут их водить вокруг елки. Если вы видите своего ребенка, громко зовите его по имени и фамилии, иначе к вам подбегут сразу человек 15. Самое главное: родителям категорически запрещается входить в круг с детьми. — А как же забрать ребенка? — Подзываете к штакетнику, затаскиваете его и быстро штакетник закрываете. Имейте в виду: в спорных случаях детей будем возвращать по документам. Мы делаем все для безопасности ваших детей, помогите нам! Вдоль штакетников стояли солдаты. Стояли смирно, ни на что не реагируя. Прямо как в рекламе. Так и хотелось крикнуть: «Помаши маме ручкой!» Именно солдаты были основной сдерживающей силой. Минут через двадцать после построения родителей появилась первая партия детей. Родители тут же забыли про онемевшие от холода ноги. У некоторых родителей над головами начали взлетать разноцветные шарики. — Что это? — удивилась я. Стоявшие рядом москвички пояснили, что это опытные посетители кремлевских елок, чтобы ребенок быстрее увидел своего родителя, надувают шарики, заранее обговаривая с дитем его цвет. Народная мудрость. То есть кремлевская. — Вы не волнуйтесь, если не увидели своего ребенка в первом круге, — неслось из рупора. — Практически это никому не удается. Обычно требуется три-четыре круга, чтобы семьи воссоединились. Рекорд пока — 28 кругов. Потом кольцо из оставшихся родителей начнем сужать… Первыми вышли дети постарше, лет 12 — 13. — Родителей-то миллион, — сказала одна девочка другой. — Каких хочешь, таких и выбирай! — Это не наш папа, это, наверное, террорист. — Какой террорист? — не поняв детской шутки, переполошился один их охранников. — Чеченский, наверное, — продолжали шутить девочки. Папа-террорист, пробравшись сквозь толпу к штакетнику, хотел этих девочек заполучить, но тут раздался грозный окрик: «Документы!» Чертыхаясь, папа полез за документами. А девочки сразу притихли и перестали шутить, поняв, должно быть, какую глупость сморозили. А может, в предчувствии домашней взбучки. В целом все это напоминало выдачу багажа в аэропорту. Дети шли вокруг елки, а родители должны были выхватить свое чадо. — Если ваш ребенок забыл туфли, платье, шубу или что-нибудь еще, не волнуйтесь, — неслось из рупора. — После окончания процедуры подходите к 13-му подъезду, там стол находок. Все, что вашими детьми оставлено, уже будет в столе находок. И главное, не волнуйтесь, если ваш ребенок так и не появился в кругу. Значит, в укромном уголке Кремлевского дворца он доедает свой подарок. Детей разбирали, но моей дочки так и не было видно. Впрочем, еще родителей 300 — 500 не обнаружили своих отпрысков. — Сколько лет? — спросили охранники. — Семь, — ответила. — Это не страшно. Никуда не денется. Вот с 13 — 14-летними у нас проблема: они все время пытаются куда-нибудь улизнуть. Солдаты, взявшись за руки, начали сужать круг, на них напирали обезумевшие родители. Но солдаты были сильны! И вдруг один мальчонка, маленький, худенький, лет шести, шагнул у солдата между ног и вышел на неохраняемую часть Соборной площади. По его щекам текли слезы, и он тихо звал: «Мама, мама!» — Мальчишку держите, мальчишку! — завопил старший охранник. Задача охраны заключалась главным образом в том, чтобы ни один ребенок не вышел из поля зрения без родителя. Но держать мальчика было некому — никто не мог разжать рук, иначе бы родители прорвали кордон и смешались с детьми. Старший из охраны все-таки сумел соединить руки стоявших слева и справа от него то ли солдат, то ли охранников и буквально одним прыжком настиг мальчика. Схватил его и водрузил в центр невостребованных детей. Наконец под сводами Патриарших покоев показались те 300 задержавшихся детей, так и не попавших в круг на Соборной площади. Причем дети были совершенно спокойны и счaстливы, каждый в руке держал кремлевский подарок. А родители наперебой закричали имена своих заблудших чад. Одним словом, встреча на Эльбе просто отдыхает. — Ты где была? Почему так долго? — накинулась я на свою, чуть ли не рыдая от радости. — Ой, мама, так все здорово было! А задержалась я, потому что решила на эскалаторе покататься, пока все одевались. Когды мы, уже счастливые, выходили из Кремля через те же Боровицкие ворота, навстречу бежали запыхавшиеся родители: — Где, где оставшиеся дети? — спрашивали они у всех, у кого в руках был подарок с Кремлевской елки: пластмассовая коробка серого цвета в форме зубца кремлевской стены. Оказалось, что это те родители, которые решили выйти с территории Кремля на время елочки. Хотя нас предупреждали: лучше не выходить. Выйти-то они вышли, а войти не смогли: билеты остались у детей. А у Боровицких ворот собиралась уже новая толпа родителей с детьми — на следующую по времени елочку. Им еще только предстояло пережить все то, что мы уже пережили.
