12 лет житель деревни Ульково Владимир Епишин был в Чечне рабом, за это время он сменил десять хозяев, среди которых были чеченцы, ингуши. В марте 2002 года Владимир Епишин вернулся на родину, но здесь он оказался в другом, русском плену — пьянства, слабоволия и рабского труда в полуразвалившемся колхозе.
НО ВСЕ же, как ни крути, раб- ство на чужбине страшнее любых невзгод на родине. Попал-то Епишин в Чечню, можно сказать, по пьянке. Как-то получил зарплату — трудился он тогда в колхозе имени Ленина скотником и дояром — и поехал гульнуть в Ярославль. В изрядном подпитии встретился с ингушами, они и предложили ему поехать на заработки в Чечню. Документы сразу отобрали. И началась для Владимира рабская жизнь. Работал в Карабулаке на предприятии, где изготавливали окна и двери. Хозяева били, плохо кормили. Сбежал он от них в Асиновку вместе с другом — татарином Феридом. Работали у мелхетинцев за харч и питье. Жил в Серноводске около двух лет. Сам хозяин не рукоприкладствовал, бил его сын. Затем попал Епишин к новому хозяину — Ахмеду Бакаеву, в том же Серноводске. Ахмеда Бакаева Епишин вспоминает добрым словом. И кормил, и выпить давал, даже красную икру у него приходилось пробовать. От Бакаева Епишин ушел все по той же причине — из-за своего пристрастия к алкоголю. Напился как-то и весь скот потерял. Ушел в горы к новым хозяевам. Здесь пришлось Владимиру совсем туго. Не кормили, курить не давали, били до крови. Епишин решил вернуться к своему прежнему хозяину Бакаеву в Серноводск. Но не дошел, по пути перехватил Епишина новый хозяин Амин, отличавшийся жестокостью. Бил прикладом, душил, и камни в спину летели. Недолго выдержал такую жизнь Володя, сбежал, через несколько дней его настигли. Плеткой били, заставили в наказание на спине печь-буржуйку нести в горы километров пять. Плеткой подгоняли, заставляли бежать. За полдня Владимир донес эту печку, но затем слег с высокой температурой, кашлял кровью. Через некоторое время Амин отдал раба своему родcтвеннику Арби. Вскоре началась вторая чеченская война. Хозяин решил погнать скот в Грузию и взял с собой Епишина. Два с половиной года Владимир провел в Дуиси. ТАК бы и пришлось помирать в Панкисском ущелье, если бы не помощь журналистов. Вызволила его оттуда корреспондент «Коммерсанта» Ольга Алленова. Журналисты «Золотого кольца» помогли найти родственников Епишина в Ярославле и в Некрасовском районе. Было это в марте 2002 года. На родине Владимир оказался в другом плену — пьянства, слабоволия и рабского труда в полуразвалившемся колхозе, где платят крохотные деньги, да и те задерживают. В родном Улькове Владимира никто не ждал. Дом, в котором он жил когда-то, заколочен и непригоден для жилья зимой. Опять же на дом претендуют и другие родственники, которые все эти двенадцать лет, да и раньше присматривали и ухаживали за жильем… К человеку, вырвавшемуся из Панкисского ушелья, люди отнеслись с участием. Больного, исстрадавшегося подлечили в больнице восстановительного лечения «Большие Соли». У Владимира после стольких треволнений целый букет болезней. Не в порядке печень, почки, легкие, поджелудочная. Кроме всего прочего почти не осталось зубов и не видит один глаз. С жильем Владимиру помогли. Дали часть довольно просторного дома с газовым отоплением в селе Рождествено Некрасовского района. И деньги на ремонт этого муниципального жилья дали власти. Хотя средства выделены приличные, ремонт, как это часто бывает, сделан некачественно. Крыша протекает в двух местах, и другие недоделки есть. Но все же жить можно. Пока делали ремонт, Владимир поселился в бараке, там и украли у него новенький российский паспорт, который ему так торжественно вручили после возвращения на родину — c подарками и поздравлениями. РАБОТА Епишину нашлась в СПК имени Ленина скотником на ферме. Труд тяжелый. С семи вечера до семи утра. Ферма такая, что без слез не взглянешь. Когда я зашла в полутемное помещение с навозными испарениями и увидела грязных, в дерьме по уши коров, мычащих от холода, сердце сжалось от боли. Животным зябко, на окнах огромные наледи. А как людей жаль, которые работают в таких условиях буквально за гроши. Скотник зарабатывает в месяц до трехсот (!) рублей. Да и те задерживают. Володя у начальства деньги занимал, в магазине. И ведь давали, значит, доверяли, жалели. Что же, с голоду, что ли, человеку помирать? Теперь вот все с долгами Владимир никак не может рассчитаться. Епишин держался недолго, запил. Потом заболел, здоровье у него после чеченского рабства сильно подорвано. Дружки сразу же нашлись у новосела. Появился некий телемастер Саня. Откуда он взялся в селе — никто не знает. Родом, говорят, аж из самой Колымы. Ходит по деревням, ремонтирует телевизоры, берет недорого, работы ему хватает. А жить-то негде, ни кола ни двора. Приютил Епишин бездомного телемастера. Зажили с Саней, он не жадный, продукты покупал. Вскоре появилась еще одна постоялица — старушка Люся по прозвищу Клюка. Откуда она взялась — тоже никто не знает. Жила на ферме, в так называемом красном уголке, в комнатушке рядом с хлевом. Работала скотницей там же, да попивала, вот электричество и отключили в конурке. Старушке стало негде жить. Есть у Клюки вроде бы где-то сын и дочь, да не принимают ее. Володя сердобольный, сжалился над бедолагой, поселил у себя, совсем старушке приткнуться негде. А она не больно оправдывала его доверие. Как-то напилась и закурила прямо на диване, подушка уже загорелась. Соседи выгнали пьющую бабенку, иначе весь дом спалит. ОДНО время Епишин подраба- тывал на строительстве кот- теджа у предпринимателей. Строят те дом в Бурмакине. Внизу магазин, наверху жилье. Платили Володе по 60 рублей в день, хоть и немного, но живые деньги. Работа тоже не из легких — на холоде, ни обогреться, ни чайку попить. Один приятель Володин, Юра Голиков, сейчас подрабатывает тем, что режет коров. Приглашают его помочь, сто рублей платят за корову. Епишин животных резать не может, жалко. А разделать тушу — это пожалуйста. Сейчас Епишин работает опять скотником на ферме. Что будет дальше, не знает, обещает не пить. Трудно удержаться от этой пагубной привычки, а он слабовольный. В ДРУГОЙ половине дома живет семья учительницы Нины Александровны Богатовой. Всего лишь тонкая перегородка отделяет их жилье от квартиры Владимира. Слышно, что у соседа происходит. Сам он тихий, а постояльцы-то не очень. Соседка Нина Александровна — человек доброжелательный, мудрый, непьющий. Только такие могут выжить в этом селе. Свое хозяйство — большое подспорье. Было в недавнем времени у Богатовых целых три коровы. Но сейчас одна осталась, скоро должна отелиться. Поросенок есть. Беспокойно учительнице с хозяйством. Когда морозы ударили, даже ночью вставала, выходила в сарай, душа болела, как там животина. Работать приходится, что называется, на износ. Вырастить, выкормить скот, а потом еще мясо, молочные продукты реализовать. Но иного выхода Нина Александровна не видит. Муж ее, что греха таить, тоже выпить любит. Семья держится благодаря усилиям хозяйки. Муж работает трактористом, вывозит навоз с фермы. Зарабатывает примерно рублей десять в день. Стоит ли из-за этих копеек мытариться, работа ведь не сахар. Одни галоши хозяина отмыть от навоза чего стоит. Однако Нина Александровна за то, чтобы муж работал, не на диване же лежать. — И десять рублей на дороге не валяются, надо их заработать, — считает Нина Александровна. Богатовы воспитали замечательных дочерей. Алена и Наташа — двойняшки, заканчивают медакадемию. Сын Сережа — одиннадцати-классник. После окончания сельской школы девушки поступили в такой престижный вуз. Правда, не с первого раза, со второго, но поступили по-честному, только благодаря своим знаниям. Нелегко девушкам приходится, родители помогают, но они и сами подрабатывают. Что поделаешь, деньги нужны. У Нины Александровны рецепт выживания простой, и совет она Володе дает один: не пить, хозяйством своим обзавестись, ведь руки-то у Епишина на месте, любая работа ему по силам. Володя овощи посадил, огородик возле дома. Помнится, когда столичные журналисты понаехали делать репортажи о чеченском рабе, Павел Лобков с НТВ, ведущий передачи «Растительная жизнь», обещал семенного картофеля с каким-то редким названием прислать. Да, видно, позабыл. Ничего, обошелся кавказский пленник и без особых сортов. Понимает Нина Александровна, что тяжело соседу без хозяйки, одиночество — тяжелый крест. Но и такая, как Клюка — пьющая, тоже не нужна. Есть у Володи на примете одна женщина. Не пьет, четыре года как закодировалась. Но у нее тоже проблем хватает, две дочери взрослые. Скотину Владимир пока не решился завести, хотя сарай есть. Можно бы теленка держать в нем. — Только смотри, если теленок твой будет голодать, я же умру от жалости, — говорит Нина Александровна. КОГДА мы приехали в Рожде- ствено вместе с двоюродной сестрой Епишина Галиной Петровной и ее детьми, в квартире Владимира был полный порядок, видно, ждал гостей. А поесть нечего, шаром покати в доме. Сердобольная Галина Петровна привезла кое-какие продукты и денег дала. И опять Володя обещал не пить, и снова ему поверили, что будет держаться. В селе к кавказскому пленнику, как многие его здесь называют, относятся прохладно. Просился в школу кочегаром — не взяли. Уважение в деревне заслужить сложнее, чем в городе. Все на виду, кто как работает, с кем кто дружит. Грустно живут в Рождествене, бедно во всех смыслах этого слова. Хотя такие люди, как Нина Александровна Богатова, стараются не унывать, иначе погибнешь. Как символ развала стоит в Рождествене церковь Рождества Христова, газовые баллоны в ней хранят. Некому взяться за ее восстановление. Жил в селе врач, настоящий русский интеллигент Сергей Борисович Соболев, он пытался поднять людей на это благое дело, не удалось. А храм ждет: возьмут люди на себя этот крест, сбросят вековое оцепенение и начнут с Божьей помощью дело, которое их объединит. Ведь смогли же взяться за восстановление церкви в соседнем селе Кувакине, и меняется мало-помалу там жизнь.
