Первопричина взрыва на атомной подлодке «Курск» до сих пор остается нераскрытой, и в прессе неоднократно высказывалась мысль о том, что никто никогда не узнает об истинной причине этой трагедии. Однако никому, кроме специалистов и очевидцев, не известно, что сорок один год тому назад в городе Полярном Мурманской области прогремел страшный взрыв, эхо которого было слышно за сто километров. Тогда рванул боезапас в торпедных отсеках подводных лодок.
11 января 1962 года на дизельной подлодке Северного флота «Б-37», отшвартованной у пирса в Екатерининской гавани Полярного, произошел взрыв 12 стеллажных торпед, что привело к гибели ста двадцати двух человек и затоплению двух лодок — «Б-37» и «С-350», стоявших борт о борт. Подлодка «Б-37» с полным боезапасом на борту находилась на боевом дежурстве в связи с обострением военно-политической обстановки, вылившейся впоследствии в Карибский кризис. Впервые об аварии в Полярном я услышал еще будучи курсантом Ленинградского высшего военно-морского инженерного училища имени Дзержинского, когда офицеры-преподаватели и старшекурсники, вернувшиеся с практики на Северном флоте, рассказывали о том, как «тупые и решительные минеры» запаивали вмятину на боевой торпеде и взорвали лодку со всем экипажем. По всей видимости, это была негласная официальная версия. Придя лейтенантом на флот, я узнал от своего старпома капитана второго ранга Валерия Богомолова подробности этого чрезвычайного происшествия. По мнению старпома, причиной взрыва было, скорее всего, разуплотнение воздушного баллона в стеллажной торпеде, что спровоцировало объемный пожар в торпедном отсеке. «Я стоял на мостике вахтенным офицером, — вспоминал Валерий Иванович, — и прекрасно видел людей на корпусе «Б-37», которые были на носовой надстройке и на мостике в ярком свете прожекторов, освещавших пирс. Вдруг из ограждения рубки повалил черный дым, я сразу же доложил на центральный пост и скомандовал по «Каштану», общекорабельной громкоговорящей связи: «Аварийная тревога! Пожар на «Б-37». Аварийной партии приготовиться к выходу наверх!» И тут как рванет! Яркая вспышка осветила все вокруг, а затем прогремел сильный рокочущий взрыв. Меня шарахнуло взрывной волной об ограждение мостика, а по небу летали трехметровые баллоны воздуха высокого давления и всевозможные осколки. Баллоны находили потом на стадионе, на улицах и в домах, а искореженные обломки металла и отдельные предметы — иногда за несколько километров от эпицентра… Во многих домах вылетели стекла. Жители подумали, что это война». Очевидцем взрыва был и офицер торпедно-технической базы, старший лейтенант Валентин Заварин, попавший в зону поражения, но чудом оставшийся в живых. В своем дневнике Валентин Николаевич так описал то страшное утро: «Взрыв я воспринял как безмолвную вспышку… Очнулся в сугробе, без шапки и без единой пуговицы на шинели. Было темно. В нос бил запах сгоревшего тротила, едкий дым застилал глаза. На причале творилось невообразимое: к тому месту, где стояла снесенная взрывом караулка, сносили тела людей. Нос «Б-37» ушел в воду, корма задралась кверху. К изувеченной лодке бежали по причалу водолазы в гидрокомбинезонах… Берег оцепенел…» На «тридцать седьмой» события разворачивались следующим образом. После подъема флага и гюйса в 8-00 вся команда стала спускаться вниз, а командир подлодки капитан второго ранга Анатолий Бегеба осматривал верхнюю наружную палубу подлодки. В это время на лодке производилось проворачивание оружия и технических средств. Примерно в 8-20 командир услышал легкий хлопок, палуба вздрогнула под ногами, и из верхнего рубочного люка повалил черный дым. Анатолий Бегеба подумал, что горят кабельные трассы основной силовой сети в результате короткого замыкания, и бросился к береговому телефону на причале, чтобы доложить в штаб бригады о пожаре. На бегу он успел крикнуть радистам, чтобы те спрыгнули на палубу, иначе наглотаются ядовитого дыма. Затем командир вернулся на лодку и попытался спуститься в центральное помещение через верхний рубочный люк, но это оказалось невозможным из-за валившего оттуда густого дыма. Тогда Бегеба побежал на корму, чтобы проникнуть на лодку через кормовой аварийно-спасательный люк седьмого отсека. Не добежав нескольких метров до этого люка, командир подлодки был сброшен за борт мощнейшим взрывом. Когда оглушенный Анатолий Бегеба вынырнул и уцепился за пирс, то успел увидеть, как чудовищно развороченный нос подлодки медленно уходил под воду, унося с собой жизни 59 подводников. Командир «Б-37» получил при взрыве тяжелую контузию и был госпитализирован. Из всего экипажа в живых остался еще только старший механик капитан 3-го ранга Генрих Якубенко, которого к 8 утра вызвали в штаб базы. Как выяснилось позже, «Б-37» была полностью разрушена по носовую переборку третьего отсека, что потом произошло и на «Курске», и практически сразу же затонула. Взрывом разворотило корпус подлодки «С-350», пришвартованной к «Б-37» вторым корпусом. После затопления первого и второго отсеков «С-350» легла носом на грунт, а экипаж был выведен через аварийно-спасательный люк седьмого отсека, остававшийся под водой. В зону поражения попали еще 52 человека, находившиеся в непосредственной близости от эпицентра взрыва. В их число вошли и члены экипажей других лодок. Спасательные работы проводились силами аварийно-спасательной службы Северного флота в течение 22 дней. Затопленную «Б-37» подняли на поверхность, а полузатопленную «С-350» отбуксировали на мелководье. Несколько дней матросы собирали уцелевшие кусочки тел, опознать кого-либо было практически невозможно. На кладбище экскаватор вырыл огромную братскую могилу, куда в три ряда уложили 122 гроба. В госпиталь к Анатолию Бегебе приехал главнокомандующий ВМФ СССР адмирал флота Советского Союза Сергей Горшков. Он спросил контуженного капитана второго ранга Бегебу о причинах взрыва и на прощание сказал: «Твое место не здесь, а в губе на Кислой». (Там находится кладбище.) Потом было заседание Политбюро ЦК КПСС, на котором министр обороны маршал Советского Союза Родион Малиновский доложил о ЧП в Полярном первому секретарю ЦК КПСС Никите Хрущеву, обвинив во всех грехах командира подлодки. Лодку к этому времени еще не подняли, но акт государственной комиссии по расследованию причин ЧП уже составили. Бегебу быстренько исключили из партии и отдали под суд, который начался в Полярном в июне 1962 года. Капитан второго ранга Бегеба отказался от адвоката и защищал себя сам. Командиру подлодки «Б-37» был вынесен оправдательный приговор, который, впрочем, прокуратура тут же опротестовала и направила дело в Верховный суд. Но и Военная коллегия Верховного суда не смогла ни в чем обвинить командира подлодки и отклонила протест прокурора. Партбилет Анатолию Степановичу вернули, но от службы на лодках отлучили. По мнению капитана первого ранга в отставке Анатолия Бегебы, причиной взрыва явились просроченные торпеды. Дело в том, что лучший боезапас погрузили на лодки 69-й бригады, идущие на Кубу. А всякое арсенальное старье грузили на подлодки второго эшелона и требовали, чтобы оно хранилось в боеготовом состоянии. Сжатый воздух разрушил металл старого баллона — этот хлопок и слышал Бегеба, находясь на носовой надстройке, и струя воздуха высокого давления взрезала обшивку торпеды, обильно смазанную снаружи специальной смазкой. Кислород в контакте с маслом самопроизвольно воспламенился, в отсеке начался пожар. Более того, под стеллажами с торпедами хранились банки со взрывоопасным химическим веществом, что усугубило аварийную ситуацию. По всей видимости, начался объемный пожар, температура в первом отсеке быстро повышалась, и в результате мощного разогрева произошел взрыв 12 стеллажных торпед. Капитан первого ранга в отставке Анатолий Степанович Бегеба живет сейчас в Санкт-Петербурге. После трагического взрыва 35-летнего капитана второго ранга списали с плавсостава и отправили на преподавательскую работу в Бакинское высшее военно-морское училище имени Кирова. После увольнения в запас он остался жить в Баку, впоследствии, в разгар антирусского шовинизма, бросил все и перебрался к дочери в Полярный. Каждый год в годовщину гибели своего экипажа он приезжает в губу Кислая, убирает снег с бетонного надгробия и бормочет: «Скоро я к вам приду, ребята».
