Проблема наследования имущества и возникающих при этом споров и конфликтов между потенциальными наследниками стара как мир.
Ира родилась на десять лет позже своей сестры и впервые переступила порог школы, когда та уже успела ее окончить. Из-за разницы в возрасте общих интересов у них было мало и отношения не отличались особенной теплотой, хотя и соперничества тоже не возникало. Вскоре Галя вышла замуж и начала жить самостоятельно. Родители зарабатывали тогда неплохо и помогли ей с приобретением квартиры. Продолжали помогать молодой семье они и в дальнейшем, пока были силы и средства. Младшая дочь тем временем росла, окруженная родительским вниманием и заботой. Создав свою семью, она и не думала переезжать — места в доме хватало, а отец и мать к тому времени были уже довольно пожилыми людьми, и основные обязанности по хозяйству легли на нее с мужем. Те, кто жил в своем доме, знают, что он постоянно требует ухода и ремонта, стоящих немалых затрат. Но Ирина с Сергеем с этим особенно не считались — хотя формально дом не был их собственностью, фактически он являлся таковым. Галина навещала родителей, а они с ними жили. После смерти отца здоровье матери значительно ослабло, у нее был выявлен целый букет тяжелых заболеваний. В связи с тем, что она не могла себя самостоятельно обслуживать, встал вопрос об определении ей группы инвалидности. Но сначала 1-й группы Марии Михайловне комиссия не дала, потребовав дополнительных обоснований. Решение было принято лишь после повторного осмотра больной врачом-невропатологом, заключение которого заняло целых два листа, что крайне редко случается в медицинской практике — обычно такие документы состоят из нескольких строчек. В диагнозе значились названия таких болезней, как общий атеросклероз, дисциркуляторная и диабетическая энцефалопатия, паркинсонизм, выраженный глубокий тетрапарез, псевдобульбарный синдром (нарушение глотания), и ряд других названий, мало что говорящих неспециалисту. Но можно без преувеличения сказать, что Ирина в этом стала разбираться не хуже многих специалистов, поскольку сделанные невропатологом записи оказали существенное влияние на всю ее дальнейшую жизнь. Особенно упоминание о наличии у ее 72-летней матери признаков деменции с выраженными когнитивными нарушениями. Дело в том, что вскоре, в октябре 1999 года, Мария Михайловна составила завещание на свою недвижимую собственность в пользу младшей дочери. Это завещание было уже вторым — предыдущее от 1992 года предусматривало наследование имущества обеими дочерьми в равных долях. По российским законам человек имеет право составлять столько завещаний, сколько считает нужным, никого не ставя в известность, и более позднее отменяет предыдущее. У нотариуса, заверявшего документ, сомнений в дееспособности завещательницы не возникло. И таким образом он обрел юридическую силу. В мае 2000 года Мария Михайловна умерла, и по истечении положенного шестимесячного срока Ирина получила свидетельство о праве на наследство. Но оказалось, что не навсегда. Сестра оспорила правомерность завещания в суде, и началась тяжба, не завершившаяся и по сей день. Судебно-психиатрическая экспертиза на предмет признания недееспособности пожилых людей и лиц, страдающих тяжелыми психическими расстройствами, — явление сейчас далеко не редкое. Но бывают и такие случаи, когда экспертное заключение специалистам СПЭК приходится выносить посмертно, руководствуясь лишь информацией, содержащейся в медицинских документах, и показаниями свидетелей. Прийти к определенному выводу в такой ситуации непросто, но другого выхода нет. Сеансы спиритизма с вызовом духов умерших российским законодательством не предусмотрены. Хотя психиатрами покойная никогда не осматривалась, определенные данные о ее психическом состоянии имелись в заключении невропатолога. Свидетели же — соседи, почтальон, приносившая пенсию, — говорили о том, что она изменилась, плохо ориентировалась, выглядела «немного ненормальной». В то же время другие утверждали, что никаких странностей не замечали. Изучив документы и свидетельства, СПЭК пришла к выводу, что Мария Михайловна при жизни страдала тяжелыми соматическими заболеваниями — гипертонической болезнью, общим атеросклерозом, сахарным диабетом, тяжесть которых неуклонно нарастала и привела к развитию у нее психических расстройств в виде интеллектуально-мнестических и эмоционально-волевых нарушений, которые нарастали и к 2000 году достигли степени глубокого слабоумия. Следовательно, говорится в экспертном заключении, во время составления завещания в октябре 2000 года она по психическому состоянию не могла понимать значения своих действий и руководить ими. Но дело в том, что в октябре 2000 года Мария Михайловна и не пыталась руководить своими действиями, так как умерла в мае того же года, а завещание было оформлено в октябре 1999 года. При перепечатывании документа произошла техническая ошибка, но неправильно указанный год дал основание Ирине потребовать повторного рассмотрения вопроса о дееспособности ее покойной матери. Наличие опечатки было признано, изучены дополнительные сведения. Так, по показаниям участкового терапевта, Мария Михайловна была тяжело больна, имели место слабость, забывчивость, но психических нарушений и невменяемости не было. СПЭК отметила, что подобные выводы находятся в ее исключительной компетенции, тем более что речь шла о недееспособности, а не невменяемости, поскольку последний термин применяется к лицам, совершившим правонарушения. Одна из соседок вспомнила, что осенью 1999 года больная говорила о намерении переделать завещание, поскольку старшая дочь не обращает на нее внимания. Но в итоге комиссия не нашла обоснований для пересмотра ранее принятого решения и подтвердила свой прежний вывод. В результате завещание утратило законную силу, и свидетельство о праве на наследство, полученное Ириной, было аннулировано, с чем она, естественно, не могла согласиться. Следующий ее шаг — оспорить правомерность заключения невропатолога, на котором в значительной мере и основывались выводы СПЭК. Дело в том, что постановка диагноза психического расстройства согласно закону «О психиатрической помощи в РФ и гарантиях прав граждан при ее оказании» относится к компетенции врачей-психиатров, имеющих лицензию на психиатрическую деятельность. Ни поликлиника, в которой работает доктор, ни он сам такой лицензией не обладают, что было подтверждено и официальным ответом из областного департамента здравоохранения. Но слова о наличии у больной признаков деменции с выраженными когнитивными нарушениями, содержащиеся в тексте, наряду с упоминаниями о других 74 симптомах и синдромах, имевших место на момент осмотра, не диагноз в полном смысле этого слова, а констатация факта, часть описания общей картины. Было бы странно, если бы, говоря о наличии нарушений глотания, тетрапареза, расстройств слуха и зрения, невропатолог не указал на снижение памяти и интеллекта. Хоть он и не психиатр, специальности все же считаются смежными. Ирина утверждает, что некоторых симптомов, указанных в описании, в частности, того самого тетрапареза, у больной не было, но определить, были они или нет, сейчас невозможно. Нельзя исключить, что некоторое преувеличение в описании болезненной симптоматики имело место — речь шла об определении 1-й группы инвалидности, а в таких случаях сомнения в степени выраженности тех или иных болезненных проявлений врачами обычно всегда трактуются в пользу больного. Обвинения в адрес доктора в превышении полномочий в данном случае не совсем корректны, что было сочтено и судом при приеме искового заявления. Закон предусматривает также возможность обратиться с иском о защите чести и достоинства человека, в том числе и умершего, что и было сделано младшей дочерью Марии Михайловны. Мотивировка — упоминание о наличии у ее покойной матери признаков деменции наносит ущерб ее репутации. Понятно, что не о самой репутации речь, а о правовых и материальных последствиях для наследников. Результат оказался тот же, и ситуация с правами на родительский дом остается в подвешенном состоянии. Ирина на этом останавливаться не собирается и намерена добиваться справедливости, если потребуется — в судах более высокой инстанции. Предсказывать заранее итоги судебных разбирательств — дело неблагодарное, но если посмотреть с чисто человеческой точки зрения, то тот, кто отстаивает свои жизненные интересы, всегда прав. Закон не делает различия между детьми в праве на наследство, независимо от того, где они проживали и какую помощь оказывали своим родителям, но для одной из дочерей этот дом давно свой, единственный и другого у нее нет. В его поддержание в нормальном состоянии вложены силы и средства ее семьи. Теперь же она должна отдать его половину фактически чужому человеку. Конечно, у каждой из сторон своя правда и свое понятие о справедливости, но в любом возникающем конфликте в большей степени всегда виновата та, которая настаивает на изменении реально сложившегося положения вещей. Впрочем, Бог им судья. Проблема в том, что эта столь подробно описанная ситуация достаточно типична для нашего современного общества. Под огромное количество семей, в которых имеется больше одного ребенка, заложены такого рода бомбы замедленного действия. Что нужно делать, чтобы они не взорвались и кровные родственники не стали заклятыми врагами? Прежде всего — знать закон, определяющий не только порядок наследования, но и саму процедуру оформления завещания. Сейчас многие нотариусы, имея дело с пожилыми людьми и инвалидами, прежде чем заверить завещание, требуют от них принести справку из психдиспансера. Некоторые из завещателей обижаются, а зря. Иногда и справки, выданной лишь на основании того, что человек ранее никогда не обращался к психиатрам, бывает недостаточно. Недовольная сторона может впоследствии ее оспорить, так что лучше получить официальное заключение врача или врачебной комиссии. Сумма, в которую обходится квалифицированная консультация психиатра с выходом на дом, на сегодняшний день 420 рублей, не соизмерима с теми издержками, которые можно понести из-за неправильно оформленных прав на недвижимость, стоящую сотни тысяч и миллионы рублей. А судебно-психиатрическую экспертизу на предмет дееспособности, разумеется, лучше проводить, пока человек жив и ему можно задавать любые вопросы и назначать необходимые обследования. Процесс формирования правового государства в нашей стране находится еще на самой начальной стадии, но мы существенно продвинемся по этому пути, когда каждый из нас будет с ответственностью подходить к правовым последствиям любых своих действий. Завещания, если в них есть необходимость, надо составлять, не дожидаясь того времени, когда у окружающих будут основания усомниться в вашем здравом уме и твердой памяти и когда решение вы принимаете самостоятельно, а не руководствуясь чужими подсказками и уступая давлению и уговорам со стороны отстаивающих свой интерес потенциальных наследников. Имена персонажей изменены.
