Многие телезрители прекрасно помнят сыгранные им роли в фильмах «Зависть богов», в сериалах «На углу, у Патриарших», «Люди и тени» и т. д. Очень он обаятельный человек — артист Московского академического театра им. Владимира Маяковского Анатолий ЛОБОЦКИЙ.
МЕЛОЧИ ЖИЗНИ — Толя, твой самый первый сериал — это… — «Мелочи жизни». Честно говоря, я пошел туда из любопытства, ведь это был один из моих первых опытов на телевидении. Ну и из-за денег. — Раньше ты не очень активно снимался на телевидении, хотя тебя и приглашали. Не нравились сценарии или мешали другие причины? — Я вообще не очень хорошо отношусь к сериалам. Привык к театру и воспринимаю телесъемки как процесс мучительный и тяжелый. Вообще, в моем возрасте с восторгом относиться к этому процессу было бы, пожалуй, странно. К тому же в сериалах всегда бросаются в глаза разные уровни актерской игры. Честно говоря, я не думаю, что кому-нибудь такая работа может приносить подлинное творческое удовлетворение. Уточняю: это только мое мнение. Рядом со мной работают люди, которые переходят из сериала в сериал и уверяют, что им это нравится. — Быть может, сериал — это просто «не твое»? — Я актер и выполняю свою работу. В каждой профессии что-то делаешь более, а что-то менее охотно. Кстати, если люди, взявшиеся за сериал, действительно стремятся создать хорошую вещь, а не просто в очередной раз заявить о себе, получается очень неплохо. Недавно я с большим удовольствием посмотрел полторы серии (на большее не хватило времени) фильма Олега Фомина «Next». Замечательные актеры, хорошо снято, тонкий юмор, интересный сценарий. А если честно, то полностью я не видел ни одного сериала — нет времени. Да и бессмысленно, ведь я просто не успею выучить, как кого зовут. Кое-что смотрел из «Нэша Бриджеса» — добротно сделанная, без претензии на глобальную идею телевизионная «жвачка». Сейчас я замечаю на нашем телевидении такую политику: своим отечественным сериалом ударить по «бездорожью и разгильдяйству» зарубежного «мыла». И потихонечку вытеснить его с наших экранов. Может, это и неплохо. При условии, что наши сериалы не будут «подгонять» под уровень зарубежных. У нас одна из лучших актерских школ — не надо опускать ее до, скажем, мексиканского уровня. А вот кого следует учить, так это режиссеров-сериальщиков. — Похоже, твои первые «мыльные» ощущения были негативными. На сегодняшний день что-то изменилось? — Было приятно работать в многосерийке Всеволода Шиловского «Люди и тени». С его продолжением связаны мои ближайшие сериальные перспективы. Новая история будет сюжетно не зависимой от первой части, но раскрывать ее придется тому же налоговому инспектору — моему герою. — Интересная склонность к налоговой полиции. — Но это же мой первый налоговый инспектор! В «Патриарших» у меня был следователь. — Если Шиловский позовет тебя в другой сериал, пойдешь? — Я не думаю, что он займется сериалами. Потому что собирается снять большой полнометражный фильм эпического плана, и дай Бог, чтобы это случилось. Конечно, я бы с удовольствием с ним еще поработал. МЕНЯ ДОЛЖНЫ БУДУТ УБИТЬ — В продолжении сериала «На углу, у Патриарших» именно ты сменил исполнителя главной роли Игоря Ливанова. Тебя позвали играть в паре с Игорем Ливановым? — Нет! Сценарий писался на меня. — А почему пропал «номер первый»? Ему все надоело, и он ушел, или как? — Могу предположить, что надоело. В этом случае я Игоря очень хорошо могу понять. Вот откуда я появился в этом сериале. — А откуда ты появился? — Меня пригласили, потому что сроки контракта с Игорем были нарушены самым кошмарным образом. Он просто не мог уже сниматься в этом сериале, поскольку подступал другой проект. И сценаристы в срочном порядке его героя ранили и поместили в больницу, а на его месте появился я. Боюсь, что если эта эпопея будет продолжаться в том же русле, то вполне возможно, что и меня они в этом сериале должны будут убить и заменить другим актером. — Как ты относишься к славе, к поклонникам, к слухам, витающим вокруг тебя? В одном из журналов было интервью с тобой, где описывалось, как твои поклонницы передают залитые слезами признания в любви к тебе почему-то актрисе Ольге Кабо, чтобы она тебе их вручала. — Это полная лажа! Оля говорила о письмах своих поклонников. А в журнале написали, что ей приходят письма обо мне. Ну какого хрена ей будут приходить письма по поводу меня, когда пишут ей давно, а мы с ней встретились на съемочной площадке совсем недавно? — И часто бывают такие накладки? — Случаются. Во всяком случае, Юля Рутберг рассказывала мне, как она взвилась, когда в вашей же газете вышла заметка с какого-то вернисажа, где нас почему-то объединили в одну пару. — Ты тогда не дал опровержения? — Всего, что касается моей личной жизни, я не то что опровергать — близко обсуждать не буду. Особенно когда это касается моментов интимных. Это то, что называется «не для прессы». Так вот: о личной жизни я говорить не хочу и о Юле Рутберг тоже не хочу говорить. Какая кому разница, с кем я живу или кто со мной живет! Если я интересен как профессионал, как личность — давайте об этом и побеседуем! Хотя и здесь есть одно «но». — ? — Такое ощущение, что последнее время я всем говорю одно и то же. И одновременно понимаю: это уже профессиональное ощущение, что нельзя повторяться слишком часто. Так же, как в роли, в работе. Все время нужно искать новые подходы. А поскольку я отношусь к интервью довольно пофигистски, потому что не считаю это частью моей работы, леплю одно и то же. С другой стороны, и вопросы все журналисты задают одни и те же — по шаблону, стандартно. Я даже читать эти интервью больше не хочу. Кстати, уверен, что и другим людям они не интересны. Ну что мне в очередной раз рассказывать про Тамбовский институт культуры или про то, как я попал в Театр Маяковского? Я ничуть не против того, чтобы кто-то на мне зарабатывал деньги: ради Бога! Но меня уже абсолютно не задевает то, что будет напечатано. — Ты сам доволен своими ролями? — Нет. Как только мне начнет нравиться собственная игра, все! Пора завязывать с этой профессией и заниматься чем-нибудь другим. Пока человек чувствует для себя возможность чему-то учиться, а не думать: «Во, как я сыграл!» — у него есть перспективы. — У тебя по-прежнему много работы на радио? — Сейчас мало. Это раньше я оттуда почти не вылезал. Но мне до сих пор нравится работать с микрофоном. В основном занимаюсь озвучкой реклам. Но только для того, чтобы обеспечить себя материально. Через 20 минут у Анатолия начиналась репетиция. Он попрощался и ушел, такой же загадочный, каким предстает на экране. Ни на мгновение не позволив заглянуть за профессиональную грань. Если бы меня спросили, какой эпиграф можно приложить к этому человеку и его творчеству, я бы, скорее всего, вспомнила строки средневекового японского поэта Иккю Содзюна: В течение десяти лет я был полон несходств и различий. Сердитый и гордый, сохраняю их и теперь.
