На Казанскую поспела черника. Таскали ее бидонами, ведерками и корзинами, а кое-кто очень рьяный — и целыми ведрами. Продавали сначала по пятнадцать рублей за литр, а потом, как все поднабрались, отдавали по сотне целое десятилитровое ведро.
Бабушка Галина чер- ничку обожала: всем хороша ягода — что на пироги зимой сушеную положить, что самой пожевать, опять же для глаз, говорят, хорошо. Вон дед Андрей трепался на завалинке, что чернику будто бы летчикам в войну для остроты зрения давали. Бабка Галина не очень-то ему поверила, сам-то Андрей в войну из-под пушек гонял лягушек, летчиков-то, поди, только по телевизору и видел. У бабки Галины пенсия невелика, со всеми хвалеными добавками до тысячи так и не дотянула, но купить себе черники она все-таки могла позволить. Могла, но не хотела и вострила лыжи, чтобы отправиться в лес, да дела разные мешали, никогда их в деревне не переделаешь. «Вот будет Казанская, и пойду. Дома все равно ничего делать нельзя — грех, а в лесу вольготно, отдохну и ягодок дармовых, глядишь, наколупаю», — успокаивала себя бабка Галина. В Казанскую утром увидела, что соседка поковыляла к автобусу, в новой жакетке — по такой-то жаре, в платке с блестками, в меховых ботах — уж больно ногам-то в них легко. Все это бабка Галина заметила и отметила про себя, лишь краем глаза глянув в окно, а сама вовсю собиралась в лес. Проверила, все ли выключила, кинула курицам зерна, чтобы не созоровали да не залетели к соседке в огород — беды не оберешься. Еще по росе пересекла поле, спустилась к приболотью, за плечами осталась дорога с потоком машин. Приметила, что солнышко бьет в правый висок, не скроешься в пути, так легко выходить будет. Вся в думах и заботах окунулась в лесную чащу, долго продиралась через ельник — сухостой — где и взялся, не бывало никогда. Еле выбралась на чистое место, такое чистое, будто подмел кто. Услышала откуда-то сверху голос: «Иди за мной!» И пошла, покорная и обмякшая враз. Временами мерещилась ей впереди женщина в черном и рядом с ней девочка-подросток. Дошли до какой-то избушки, стали в ней жить. Вернее, жить стала одна Галина, а женщина с девочкой незримо присутствовали тут. «Знать, хозяйка леса с дочкой», — решила Галина и покорилась своей судьбе. Она ела ягоды, варила грибы, совсем не испытывала ни чувства голода, ни насыщения. А в деревне к вечеру хватились ее. Соседка вернулась из церкви и обнаружила, что Галинины куры забрались-таки в ее огород и поклевали все огурцы. Она пошла было с разгоном да тут и обнаружила, что Галина все еще не вернулась из леса. Подняли деревню, искали три дня. Милиция приехала из города, стреляли в воздух, но все напрасно. Так и отступились, решили, что сгинула Галина в болоте. Одна соседка не унималась, то и дело раскидывала карты, и все-то время выходило, что жива Галина и что привезет ее в деревню какой-то пиковый валет. А Галина жила себе в избушке у хозяйки леса, не горюя и не радуясь, не замечая времени, никуда не торопилась, не то чтобы ей там было хорошо, но и не плохо. Только однажды услышала она разговор. Девочка спросила: — Почему ты ее не отпускаешь? — Придет срок, и отпущу. Как-то началась гроза, гром урчал, урчал, а потом и грянуло. Испугалась Галина, инстинктивно подняла руку, перекрестилась и увидела себя на обочине дороги, бессильно опустилась на теплый асфальт и заплакала, услышав над головой знакомый уже голос: — В Казанскую-то надо в церковь ходить, а не в лес… Мимо мчались и мчались машины, совсем не обращая внимания на старушку с безумно блуждающими глазами. И вдруг одна машина притормозила, вышел молодой темноволосый человек, участливо заглянул в лицо. — Притомилась, бабушка? Может, подвезти? Галина только кивнула. Когда машина притормозила у ее дома и парень заботливо открыл дверцу, соседка чуть с лавочки не свалилась — так он был похож на пикового валета. Когда машина отъехала, бросилась с расспросами к Галине, но та только махнула рукой и ушла в дом. На другой день у хлебной машины бабы вовсю теребили Галину: — Ведь мы тебе кричали, стреляли, неужели не слышала? — Слышала. — Так почему не шла? — А она не отпускала, говорит: «Срок придет, и отпущу». Кто-то ахал и вздыхал, истово веря рассказу Галины, кто-то за спиной шептал, что совсем рехнулась старуха, и крутил пальцем у виска, кто-то пробовал шутить: — Галина, скоро Спас, так не сходить ли тебе за грибочками? Галина отшучивалась и сама уже переставала понимать, правда ли все, что случилось с ней или это приснилось. История эта произошла в одном из сел нашей области этим летом. Людская молва чуть подкрасила факты, а я изменила имена, все остальное — чистая правда.
