«Единственная настоящая партия в России»; «единственная подлинно идеологическая партия»; «единственная партия, имеющая развитые оргструктуры»; «единственная партия, существующая за пределами Садового кольца»; «единственная партия, обязанная своим влиянием не поддержке крупного капитала, симпатиям СМИ и даже воле Кремля, но только избирателям».
Не правда ли, узнаваемый образ? Образ КПРФ. И нельзя отрицать, что эти оценки, уже не первый год воспроизводящиеся экспертами и журналистами, во многом справедливы. Но политическая реальность сложнее. Она многослойна, и то, что кажется исчерпывающей истиной на одном ее уровне, на другом приобретает совершенно иной смысл. Более углубленный взгляд на природу «постсоветского коммунизма», возможно, позволит заново оценить и само это явление, и перспективы одной из крупнейших наших политических организаций. В чем источник силы КПРФ? Действи- тельно, не в финансовом, медийном или административном ресурсе. Сила КПРФ — в миллионах ее верных избирателей, раз за разом отдающих свои голоса за эти четыре волшебные буквы. Но за что именно голосуют эти люди? За коммунизм в буквальном смысле слова? Нет, они совсем не революционеры. За яркого, харизматического вождя? Нет у КПРФ такого вождя. За программу партии? Тоже нет: ее, как и программы всех остальных партий, мало кто читал. Так за что же? Хорошо известно, что партийность может строиться на разных основаниях. В случае с КПРФ эти основания носят не идеологический, не социальный и даже не политический, а скорее культурный характер. Брэнд «КПРФ» объединяет носителей специфической позднесоветской субкультуры. Салат «Оливье» с вареной колбасой, «Советское» шампанское, мелодия Александрова, якобы имевшая место дружба народов, уверенность в том, что завтрашний день не будет отличаться от сегодняшнего, — все эти мифы о сытой, мирной, спокойной стране, жизнь в которой была сплошным праздником, живут и сегодня. И лидер в драповом пальто и пыжиковой шапке является его неотъемлемой частью. Те, для кого эти символы и знаки окрашены позитивно и ностальгически, и составляют электорат КПРФ. Пока монополия коммунистов на владение этим брэндом сохраняется, а управление (или, называя вещи своими именами, манипуляция) его поклонниками осуществляется грамотно и профессионально, КПРФ будет удерживать свою популярность и политическое влияние. Более того, на смену старшему поколению коммунистов, численность которых сокращается самым грустным образом, приходят и представители молодого поколения, никогда при советской власти не жившие. Неудовлетворенность сегодняшним существованием уже сделала многих молодых людей поклонниками «мифа СССР». Этот миф не имеет уже почти ничего общего с исторической правдой — и именно потому может эффективно использоваться его распорядителями, которые сами-то, надо полагать, знают ему цену. Так что же, у КПРФ нет проблем, и партия прочно и надолго зарезервировала себе видное место в российском политическом спектре? Не совсем так. То есть, конечно, пока КПРФ сильна. Но уже пора задуматься, надолго ли. В конце концов, история знает немало примеров, когда источник силы превращался в «окно уязвимости». Похоже, появляется такое «окно» и у КПРФ, и приоткрыли его сами коммунисты. Избиратель верен КПРФ как символу и заклинанию, вне зависимости от реального поведения КПРФ как политического игрока. Между тем КПРФ является и тем, и другим, а игры, в которые она играет, становятся все более специфическими. Опираясь на безоговорочную поддержку избирателей, можно позволить себе многое. Громогласно разоблачая «антинародный оккупационный режим», коммунисты одновременно идут с ним на тихие соглашения; понося «роскошествующих скоробогатеев», берут с них пример в выборе марок одежды, напитков и автомобилей; обвиняя в продажности и цинизме своих коллег по парламенту, занимаются тем же самым думским лоббизмом и на столь же высоком профессиональном уровне. Все это вполне понятно, все это — весьма эффективная политическая технология уверенной манипуляции миллионами граждан России. Но бывает, что количество переходит в качество. Терпение манипулируемых не безгранично. И дело здесь даже не только в «романе» КПРФ с Ходорковским. И без «группы товарищей» из ЮКОСа список кандидатов от КПРФ произвел бы сильное впечатление. Удельный вес в этом списке представителей бизнеса — и прямых, и косвенных — таков, что сделал бы честь любой партии из правой части спектра, традиционно ассоциирующейся с интересами делового сообщества. Но правые о своих идейных предпочтениях и политических союзниках заявляют открыто. Коммунистическое же руководство, в противовес клятвам в верности интересам «простого народа», характером своего партийного списка демонстрирует совершенно иные интересы. Целый ряд симптомов свидетельствует, что кризис в партии назрел. Манипулирование огромным ресурсом массовой поддержки приводит к тому, что этот ресурс тает в один миг. Становится возможен «бунт обманутых», вождями которого станут мало что получающие от верхушечных игр руководства и вообще не слишком о них осведомленные рядовые партийные активисты, а участниками — тот самый электорат КПРФ, верность которого нынешнему руководству партии еще вчера казалась несокрушимой. Конечно, инерция велика, и в нынешней думской кампании коммунисты, скорее всего, выступят неплохо. Но, борясь за победу на выборах (то есть, называя вещи своими именами, за еще более комфортные условия для торговли заработанным усилиями избирателей политическим ресурсом), Зюганов и его соратники проигрывают саму партию. Что именно с ней произойдет: радикальное обновление руководства, раскол, организационный кризис, смена идеологии — прогнозировать сложно. Но возможности сохранения в прежнем виде манипулятивной политической машины под вывеской КПРФ исчерпаны, и тех, кто надеялся на вечную эффективность использовавшихся в ней технологий, ждут малоприятные сюрпризы. В конце концов, писал же Фридрих Энгельс: «Для диалектической философии нет ничего раз навсегда установленного, безусловного, святого. На всем и во всем видит она печать неизбежного падения» («Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21, с. 276). Лежит эта печать и на КПРФ.
