Бесконечное повторение в жизни сказки о Золушке снова и снова подтверждает ее гениальность. Вот только у одних людей повторяется вторая часть сказки, где бедная девочка стала принцессой, а другие вынуждены постоянно жить в первой части сказки, где есть только злющая мачеха, наглые сводные сестры и бесхребетный отец.
Дело по иску двух братьев и сестры Ломановых к своему отцу и мачехе о том, что их незаконно выписали из родительской квартиры, тянется во Фрунзенском суде Ярославля с лета 2003 года до сих пор. А начиналось все лет двадцать назад так замечательно. Муж, жена и трое сыновей, Павел, Алексей и Максим, въехали в новую трехкомнатную квартиру. В этой квартире у Ломановых появилась еще и дочь Ольга. Глава семейства Евгений Николаевич сам принимал роды у жены и души не чаял в своей младшей дочери. Когда Оле было чуть меньше года, ее мама умерла. А когда ей исполнилось четыре года, отец привел в дом новую маму, Надежду Борисовну, которая пришла с приданым — двумя своими детьми. Вот тут и начинается печальная сказка. Как жилось отцовским детям с мачехой, рассказывает семнадцатилетняя Ольга: — Своих старших братьев я не видела с первого класса. Они уехали учиться, выписались, а когда закончили, то мачеха их не пустила обратно домой и снова прописаться не дала. Только спустя несколько лет я случайно увидела на улице Лешу. Мы минут десять стояли и смотрели друг на друга, прежде чем подойти. Я была с подружкой и сказала ей: «Знаешь, вроде бы парень похож на моего брата, но я не уверена». Я жила вместе с родной дочерью мачехи в одной комнате. Утром она как барыня встанет, а я ей должна была чай принести и постель заправить. Я называла мачеху мамой, потому что сначала, когда она к нам пришла, то велела мне ее так называть. Я маленькая была, поэтому во всем взрослых слушалась. А когда повзрослела, то звала ее так по привычке. Но ничего общего между отношениями матери и дочери и нашими не было. Например, однажды она выплеснула на меня кипяток из только что вскипевшего чайника. Я мыла посуду и случайно брызнула на нее водой из-под крана. А она в ответ обварила мне ногу. На следующий день я с такой ногой вместо больницы пошла в школу. Заступиться за меня было некому, потому что от отца мы с младшим братом Максимом были изолированы. Папа приходил с работы, мачеха его сразу же вела на кухню, кормила ужином, а нам с братом велела не высовываться. Несмотря на свой юный возраст, 17 лет, Оля уже замужем и ждет ребенка. Когда я ее спрашиваю, почему так рано, она отвечает: «Пришлось». — Когда мачеха узнала, что мы встречаемся, мы были знакомы только месяц. Она стала звонить моему парню и его родителям и говорить, чтобы он забирал меня, а то она меня выставит на улицу, — рассказывает Оля. — Я плакала, травилась таблетками, потому что не хотела замуж. Ну что это такое — жениться, подружив всего месяц! Но мой муж очень мягкий человек, поэтому поддался ее натиску. Мы пошли и расписались. Никакой свадьбы не было. Кстати, ее дочь тоже не так давно вышла замуж, но она встречалась со своим будущим мужем с 12 лет, не то что я. Когда Оля вышла замуж, Надежда Борисовна оперативно выписала ее из квартиры отца буквально в никуда. В паспортном столе она сказала, что Ольга уезжает к мужу в Архангельск, рассудив, что это далеко и никто вымышленный адрес проверять не будет. Но на самом деле девушка осталась жить в Ярославле, где, собственно, и живет ее муж. Здесь она учится в училище и в школе. В квартиру ее мужа, где кроме них живут еще его больные родители, а также старший брат с семьей, ее, естественно, тоже не прописали. Сейчас Ольга на 4-м месяце беременности, но так как по документам она фактически бомж, то и медицинского полиса у нее нет. Поэтому ни о каких обследованиях, необходимых в данном положении, речи не идет. Родители основательно потоптались по жизням и двух старших детей Ломановых, двадцатидевятилетнего Павла и тридцатилетнего Алексея. Вся эта искореженная жизнь изложена в их исковых заявлениях. Алексей уехал учиться и на время учебы выписался из квартиры. Когда отучился и приехал домой, то его не пустили, и он вынужден был прописаться в совхозе. Потом была армия, после которой он снова попытался вернуться в родительский дом, и снова перед его носом захлопнулась дверь. Потом служба в горячей точке в Грузии в 1994 — 1995 годах, куда он поехал от безысходности. Когда вернулся, скитался по чужим квартирам без прописки. Фактически чужие люди временно зарегистрировали его у себя, и только так он сумел получить российский паспорт. Сейчас Алексей Ломанов живет в недостроенном доме в деревне Матьково. Там нет ни света, ни тепла. Работу в деревне найти невозможно, поэтому он ездит на электричке в Ярославль. Электричка приезжает в город в семь утра, а вот уезжает обратно в 3 часа дня, хотя вся работа до пяти-шести вечера. И как хочешь, так и выкручивайся. Если Алексей не успеет на поезд и останется в Ярославле, то переночевать ему негде. Хотя в трехкомнатной квартире отца осталось только два человека, он сам и жена. Надежда Борисовна как заботливая мать судьбу своих родных детей устроила по всем правилам — у каждого есть отдельная квартира. Очень похоже сложилась и судьба Павла: выписался на время учебы, потом обратно не пустили, скитался по чужим людям, теперь остановился в поселке Козьмодемьянск. Видимо, что-то подобное ждет и младшего брата Максима Ломанова, который сейчас служит в армии. Уже взрослые старшие братья хотели было начать судиться с родителями, но решили перед этим спросить сестру, как ей там живется. Она, чтобы их не расстраивать, ответила, что все нормально. Братья почесали затылки и решили не соваться, чтобы судебные дрязги не отразились на Оле. Но оказалось, что и без судебных дрязг сестра осталась на улице. Сейчас Оля ужасно рада, что у нее появились два родных человека, которые ее любят. Теперь она чувствует, что не одна на свете, как ей казалось при живом отце в родительском доме. Для объективности нужно спросить и противоположную сторону конфликта — Надежду Борисовну и Евгения Николаевича. Но в суде супруги упустили шанс высказать свою точку зрения. Массивная Надежда Борисовна энергично взяла под руку мужа, отмахиваясь от вопросов журналистов. Вместе они были похожи на маневровый тепловоз и маленький прицепной вагончик.
