Сегодня художнику Олегу Павловичу Отрошко исполняется 65 лет.Родился на Кубани в станице Тихорецкой и был тринадцатым ребенком в семье. Служил в армии, за отличную службу имеет награды — два внеочередных отпуска. Окончил художественно-графический факультет Смоленского педагогического института, защитив диплом по живописи. Более трех десятков лет — постоянный участник городских, областных, зональных, республиканских, всесоюзных выставок. И почти тридцать лет — член Союза художников СССР, а затем России.
Родился на Кубани в станице Тихорецкой и был тринадцатым ребенком в семье. Служил в армии, за отличную службу имеет награды — два внеочередных отпуска. Окончил художественно-графический факультет Смоленского педагогического института, защитив диплом по живописи. Более трех десятков лет — постоянный участник городских, областных, зональных, республиканских, всесоюзных выставок. И почти тридцать лет — член Союза художников СССР, а затем России. Его работы есть в Ярославском художественном музее, Ярославском историко-архитектурном музее-заповеднике, Дирекции выставок Союза художников России, Министерстве культуры России, в зарубежных и российских частных коллекциях. У меня на стене висит его этюд — предрассветный пейзаж с маленькой лесной речушкой. И вот что удивительно, то ли свет из окна так падает на купы деревьев, облака и тихую речку, изображенные художником, то ли мастер вдохнул в незамысловатый пейзаж какое-то свое, особенное волшебство так, что картинка живет: утром макушки деревьев загораются от восходящего солнца — будто вот-вот выпорхнет оно из ветвей, днем тихо и глубоко светится река и тени от кустов тонут в сомлевшей воде, как это бывает в жаркий полдень, а к концу дня заволакивается все вечерней дымкой, и чувствуешь, что уже пала роса на траву, и сейчас, сейчас упадет на травы и кусты, на воду и облака сонная ночная темь. И за каждым кустом угадываешь, нет, явственно слышишь, как крадется кто-то, а может, птица шуршит, устраиваясь на ночлег… Мастер говорит, что это всего лишь этюд, каких он делает десятки в своих любимых дебрях, вдали от проезжих дорог, окрест забытой Богом и людьми деревеньки Раи в Даниловском районе. Туда он ездит отдыхать душой, охотиться с собаками, рыбачить, работать. И ружье-то нужно как приложение к кисти, как атрибут к амуниции охотника. Ведь последнего медведя убил лет тридцать назад… Для красоты, для радости живет, и все подсматривает за братьями меньшими, наблюдая их жизнь, а главное — их любовь, основа которой продолжение рода и тревога за слепых еще и беспомощных детенышей — то кабаньих, то волчьих, то лосиных, то птичьих. Я-то знаю, что отсюда родились гравюры «Песни любви. Тетерева на току», «Поющий глухарь», «Тревога. Лосиха с лосятами», «Выпи у гнезда», где в высокой траве притаилось счастливое семейство удивительных птиц, «Сова с совятами» и множество, множество другого лесного народа, который он любит неизбывной братской любовью… И такую сложную и многогранную жизнь переносит на полотно. И вся эта живность — его натурщики, его рабочий материал, его жизнь. Он, Олег Отрошко, единственный в нашем Ярославском крае и известный всей России художник-анималист, живописец, график, монументалист, рисовальщик. Нет, совсем не с детства он рисовал. Ну, порисовывал, конечно, картинки-карикатурки для школьной стенгазеты. Шутит: — В детстве меня все гоняли как сидорову козу, лупили за то, что рисовал. Что еще за занятие для станичных детей! В благодатном кубанском крае у народа работы было много, работали день и ночь — надо было виноград прикапывать, обрезать, поливать фруктовые деревья. Только в старших классах пошел в рисовальный кружок и свой первый этюд «Речка Ея» подарил родной школе. После окончания института попал в Череповец. Именно там началось формирование большого художника, там были первые успехи и первые неудачи. Но там состоялись первые и значительные знакомства с людьми хорошими и разными, художниками, искусствоведами, писателями и просто охотниками, людьми, влюбленными в тихую и ясную красоту Родины. Тогда были встречи с Орестом Верейским, Твардовским. Тогда впервые услышал поэму «Василий Теркин на том свете» и заболел поэзией, книгами. Тогда получил в подарок прекрасную собаку Забаву, одну из любимейших. «Я не поэт, но даже написал стихи… Много, целую поэму посвятил этой собаке: Хочу сказать тебе, Забава, хотя, конечно, ты меня не понимаешь. Собака ты — не более, не менее. Пусть люди говорят: «Какая ж ты собака, что лаять не умеешь!» Мне дорого твое собачье отношение…» К собакам особое чувство. Он говорит о них, словно о детях: — Эзоп (молодой охотничий пес. — Авт.) такой талантливый! А Чара такая шустрая, ловит не только убитую дичь. Вот, — показывает фото, — это трофеи, добытые Чарой. Смотрите — русак, в нем семь килограммов, она в два раза меньше его, а ведь взяла. И вот какая гордая! Это рыбы, весной таки-и-ие щуки заходят! А вот раки, я их ловлю. Развел карасей. Вымерзают зимой, а я все равно развожу их каждый раз снова в заводи… В Ярославле он живет и работает тридцать лет, выросли дочки, которым достался в наследство кусочек его недюжинного таланта. Дай бы Бог расцвести ему в полную силу! Став членом Союза художников, он получил мастерскую, где мы с ним сидим и говорим, говорим обо всем на свете — о друзьях-товарищах, о жизни, прелести природы. Наверное, было тогда шикарно, а теперь… Мастерская вся завалена картинами, заставлена рамами, завешана. Негде разместиться с новым холстом. Некуда поставить хотя бы временное ложе, чтобы переночевать, коли припозднится. Да что переночевать! Живет он здесь. Потому что больше негде. В небольшой квартире, которая у него есть, живет семья, заметно расширившаяся — появился зять, внук Ярослав. Словом, яблоку негде упасть… Он живет в окружении людей, искренне любящих его работы, его широкую бесхитростную натуру, искреннюю, как у ребенка, душу. И все-таки он так одинок! И только Богу известно, что он чувствует, о чем думает, когда мы все расходимся по своим домам, по своим делам, а он остается наедине с собой, своими собаками, своими старыми и новыми картинами, неоконченными и неначатыми. Как-то пронзительно звучит в моей голове сказанное Олегом Отрошко как бы невзначай, когда он показывал фотографии своих многочисленных предков: — Я имел возможность наблюдать и слышать о ТОЙ жизни ТЕХ людей. Трудно они жили, но они чувствовали себя людьми. Я не человек, я не художник, я вообще никто. Никому никакого дела до меня нет — ни до болезни, ни до жизни, ни до радости, ни до моих успехов. Я думал, чем я буду лучше работать, тем будет лучше. Шиш мне… Везде какая-то зависть. Помнится сказанная коллегой фраза: «Развел курятник…» На выставки не пропускали. А сколько бы я работ еще сделал в графике! Но начал заниматься живописью, вспомнив, что по живописи диплом защищал. Нужно было жить, семью кормить… Брошенная кем-то фраза до сих пор жжет сердце, хоть и было это давно. Известный человек в городе, да на все четыре стороны известный, а у него пенсия 1700 рублей и ни одной льготы. Даже звания «Ветеран труда» нет… Да не об этом грустит мастер. О том, что в мире все относительно. И зло, и добро. — Должны быть искренность, вера, надежда. Сколько я себя помню, — сказал Олег Павлович, — мой отец всегда говорил, что все наши предки верой и правдой служили Отечеству. И у нас должна быть Родина — как мать. Нам некого больше любить. А что сказал Омар Хайям: «Не растите дерево печали, а растите дерево любви»! Здоровья и силы тебе, Маэстро, чтобы хватило на всю животворящую Любовь!
