Один из самых светлых и великих праздников — праздник Благовещения. Люди идут в храм, отложив все домашние дела, вспыхивают тихим и сияющим венцом свечи, зажженные у празднично разукрашенной иконы с изображением Богородицы и младенца…
Стыдно за свое невежество, но я так мало знаю об этом великом празднике — Благовещении, когда христиане всем миром чтят день зачатия Девой Марией во чреве своего сына — будущего Спасителя человечества. Мудрейший и человечнейший обычай. Но что-то не дает покоя, грызет и грызет душу какой-то червь, снова и снова встает перед глазами худое, будто восковое, личико другой девы, имя которой Наташа и у которой на руках не один, а четыре ребенка. К сожалению, те же люди, которые так благоговейно чтят Деву Марию, готовы оплевать и самым жестоким образом осудить другую женщину, которая одна решилась пустить на свет четверых детей. Порицается само великое таинство зачатия жизни. Реальность беспощадна. ПЛОДЫ ЛЮБВИ, ИЛИ СОВРЕМЕННЫЕ ДЕТИ ПОДЗЕМЕЛЬЯ Наташа появилась в нашей деревне пять лет назад. Прельстило ее относительное благополучие — работа и возможность получать за эту работу хоть и мизерную, но ежемесячную оплату, потому что там, где она жила и работала последнее время, было совсем худо. Наташа устроилась работать на ферму, ей дали квартиру в очень старом колхозном доме. Дети пошли в школу и в садик. Все вроде бы наладилось — была работа, крыша над головой, дети обуты-одеты, в доме тепло, иногда колхоз даже помогает ей с заготовкой дров. Маленькая и хрупкая, Наташа старается изо всех сил, уходит на работу затемно, когда дети еще спят, они научились просыпаться без нее, не боясь кошмаров и пьяных соседей. Возвращается она тоже поздно, уставшая и разбитая. С одеждой еще кое-как удается крутиться — деревенские люди сердобольные, снабжают и ее, и ребятишек обносками, но и это спасение. Прознав о ее бедственном положении, откликнулись даже некоторые жительницы Пошехонья. А одна из них, Анна Васильевна Золотухина, взяла над этой семьей длительное шефство — привозит не только одежду, моющие средства, но и продукты питания. Кстати, хуже всего было первое время с обстановкой и продуктами питания. Каждый взрослый помнит ужасные картины из жизни короленковских детей подземелья. Дети Наташи живут в гораздо худших условиях. Та обстановка, которая имеется в доме, вряд ли может называться мебелью, нет нормальных условий для занятий учебой, дети не имеют понятия о чистой уютной постели. Перед Наташей постоянно стоит призрак голода, постоянно мучит проблема, чем накормить детей. Так получилось, что она оказалась одна в этом мире, нет рядом близкого человека — мамы, которая бы сама не съела, а помогла дочери. Нет рядом надежного любимого человека, который бы большую часть житейских забот переложил на свои сильные мужские плечи. Наташа делает отчаянные попытки устроить свою личную жизнь, дети ее — плоды любви, но, знать, такие уж нынче мужчины пошли, слабые и бесхребетные. Если взять такого в семью, то на свою зарплату доярки в 1200 рублей надо кормить еще и мужа, ибо сам-то он, потенциальный муж, работать совсем отвык. Где их нынче в деревне взять, работящих? Спасибо надо сказать, что еще главную свою работу делать не разучились — есть бабам от кого детей рожать! Наташа, кажется, не в обиде, что тот, кого хотела видеть отцом своих детей, удовлетворив свои плотские желания, опрометью бросается в кусты, чтобы, Боже упаси, не нести ответственности за содеянное. А она дает своим детям жизнь вполне осознанно и бьется одна в этом бурном житейском море. Выплыть ей очень и очень трудно. Дети с постоянным вопросом смотрят в ее большие грустные глаза. ПРАВО НА МАТЕРИНСТВО Странно, что всякий раз право на материнство Наташе приходится отвоевывать у общественного мнения, которое считает ее просто сумасшедшей. Родить или не родить, этот вопрос решает деревня, вынося приговор еще не родившемуся существу — ребенка надо убить, то есть прервать беременность. Это решается, когда ребенок уже живет, дышит, стучит его маленькое сердечко. Так разве прервать и убить — это не одно и то же? И всего страшнее, что выносят этот приговор те же самые люди, которые молятся Богородице и зажигают свечи перед ее светлым образом. Конечно, любить образ легендарной Марии гораздо проще, чем признать право на материнство какой-то Наташи, которая никому не приболела, которая только раздражает общественное мнение своей неустроенностью, неумением жить и приспосабливаться к этой жизни, своим страстным желанием любить и быть любимой. И она всякий раз отстаивает свое право быть матерью. Как ей идет материнство! Даже в пальто с чужого плеча, которое так уродует женскую фигуру, она красива. И дети у нее родятся очаровательные. И мать она хорошая, заботится о своих детях в меру сил и возможностей, и даже представить себе не может, что детей у нее могут отнять. Она любит своих детей настоящей материнской любовью. Но ей надо помочь. ПОМОЩЬ ГУБЕРНАТОРА Грех было бы сказать, что власть совсем ей не помогает. Время от времени она, совсем отчаявшись, пишет заявление главе округа Виктору Ивановичу Барсукову, и он всякий раз выделяет ей небольшую сумму денег. Ее дети имеют льготу по оплате содержания в детском саду, старшая девочка бесплатно обедает в школьной столовой. Врачи детской больницы иногда берут ее детей в отделение, чтобы не только подлечить, но и подкормить. Районная соцзащита кое-когда выделяет бэушную одежду и продукты питания. Но это все мизер, который никак не может кардинально повлиять на ее материальное положение, ведь дети просят кушать каждый день. Всякий раз, побывав в доме Натальи, я думаю: что же это у нас за страна? Что же это за такая удивительная страна, в которой, если ребенка отнять у матери и поместить в детский дом, будут выделяться ежемесячно деньги и на одежду, и на питание. А для того чтобы сохранить ребенка в семье, денег нет? Но слабая надежда на то, что будет и на улице Наташи светлый праздник, не покидает меня. И действительно, начавшийся 2004 год (хоть и високосный!) оказался для нее счастливым. Во-первых, самый младший сынишка начал посещать детский сад. Во-вторых, председатель колхоза «Путь Ленина» Виктор Павлович Глибин выделил семье Наташи Ларионовой квартиру в другом, более прочном доме. И пусть в ней лет десять не было косметического ремонта и давно нет поблизости воды — это все равно улучшение жилищных условий. Комната большая, светлая, она умудрилась даже отгородить угол для старшей дочери, поставив там стол и кровать. Школа выделила кое-какие шкафы и стулья из числа давно списанных. Соседи принесли посуду — до этого семья пила чай из майонезных баночек, кто-то поделился постельным бельем, кто-то одеждой. Но и это все не позволяло сказать, что семья Ларионовых выбралась из нищеты. И тогда коллектив Кладовской школы и глава администрации Валентина Павловна Кондратьева, вспомнив, что у нас в области существует и успешно реализуется программа «Семья», решились на отчаянный шаг — написали прошение губернатору области Анатолию Ивановичу Лисицыну. Реакция Анатолия Ивановича ошеломила всех: и нас, и жителей деревни, и районное чиновничество. Во-первых, ответ мы получили буквально в течение недели. Во-вторых, сумма, выделенная губернатором, плохо поддавалась осознанию — Наташе выделили десять тысяч. Сейчас эти деньги уже получены. На них приобретены обои и краска для косметического ремонта, куплено оконное стекло, потому что эту зиму они зимовали с рамами, заткнутыми тряпьем и затянутыми пленкой. Ей купили утюг и стиральную машину, потому что все эти годы она обстирывала своих ребятишек вручную. Купили ватники, одеяла, подушки, постельное белье — впервые ее дети будут спать в человеческих условиях. Куплено кое-что из одежды и небольшой запас продуктов питания. Наташа не верит свалившемуся на ее голову счастью. А я лелею в своей душе еще одну надежду: вот если бы нашелся в нашей области человек с двумя приставками со- (состоятельный и сострадательный) и подарил Наташиным детям телевизор, то можно было бы надеяться, что и в самом деле наступят в нашей многострадальной стране такие времена, что вернется Матери светлый ее венец, что изменится отношение к женщине-матери и у государства, и у общества. И наконец-то общество наше захочет поклониться каждой женщине, решившейся стать матерью, и замужней, и матери-одиночке, такой, как наша Наташа.
