Несколько лет прошло со дня публикации очерка «Ненормальный дед Вадим». Но его герой, неисправимый альтруист, бодрствует и продолжает всех в троллейбусе угощать печеньем собственной выпечки. Спустя несколько лет даже снова закурил — сказывается некое внутреннее напряжение.
Готовится Вадим Иванович Гускин отметить свое 80-летие. Дед Вадим все так же вооружается ножницами и делает благодаря многочисленным изданиям и смекалке свои сатирические коллажи и автобиографические альбомы. Не кончил возиться с проектом Лозовского сада, что в тылу у музея Мологи, не прекратил докучать чиновникам и собирать у себя дома детишек, нуждающихся в помощи и элементарном участии. Есть у Вадима Ивановича удивительное свойство — притягивать к себе людей и обзаводиться бесконечными знакомствами. К Гускину не доехал под Новый год вице-президент одной из санкт-петербургских авиакомпаний, зверски убитый в подъезде своего дома. Но зато человек с рыбинской улицы Молодежной подружился с очаровательной правнучкой выдающегося советского суперразведчика Фишера-Абеля, по поводу 100-летнего юбилея которого мы немало писали. Вадим Иванович установил связи с профессорами из Норвегии и московской Тимирязевской сельхозакадемии. Познакомился с новыми священнослужителями. Графа Андрея Андреевича Мусина-Пушкина не видел давненько, а вот княгиню Марию Андреевну Магалову принимал из Парижа собственной персоной. Побывала у Вадима Ивановича и еще одна француженка, молодой ученый. Встретился наш герой со сценаристом и режиссером из Москвы. Их интересовала тема и судьба Мологи, о которой хотят рассказать в фильме и спектакле. Когда из-за случающегося нездоровья активный читатель и хороший друг нашей газеты оказывается на несколько дней в больнице, окружающие ему даже… завидуют. За один день к Гускину приходит столько посетителей, что с лихвой хватит на несколько палат. Где там ему употребить все эти фрукты — спешит поделиться со всеми подряд. В том числе и с врачами, труд которых всегда необычайно ценил. Кстати, среди медиков у него тоже немало надежных друзей. Однако Вадим Иванович даже в грустных стенах не любит разглагольствовать о болезнях и других призывает не углубляться в собственные недуги. Долго находиться в лечебном учреждении не в силах. Завтра, говорит, не выпишете — сам сбегу. Сбегал. И по улицам всегда бежит, хотя чуть-чуть помогает себе тростью. Надо ему срочно туда, сюда и по третьему общественному адресу. Поздравить, помочь или ребром поставить вопрос — это Вадим Иванович Гускин считает своей святой обязанностью. Как и раньше, любит приглашать к себе и практически не знает одиночества и скуки. Заявляет, что у него столько детей, сколько ни у кого нет. Взрослых и малых, семейных и… В ответ, конечно, тоже чувства как к отцу. Вадима Ивановича не пугают большие телефонные счета и расстояния. Одна беда: сам он всякую помощь воспринимает с протестом и старается перевести разговор на другую тему. Может вставить крепкое словцо, может слишком категорично выразиться по какому-нибудь поводу. Это ничего. Все знают, что он прекрасный собеседник, что не волнуется по пустякам и просто так ругаться не станет. В общем, жив отчаянный курилка. По-прежнему в строю. Бодрости духа не теряет, чего и другим желает. И все мечтает, мечтает о новых встречах с великими и простыми людьми.
