Может быть, и не стоило описывать столь подробно эту историю, поскольку слишком много в ней еще неясного, да и участниками ее стали не самые простые люди, которым легче постоять за себя, чем многим другим смертным. Но именно этот частный случай еще раз показывает, насколько тесно у нас до сих пор переплетается вполне официальный бизнес и криминал и насколько не защищены ни юридически, ни физически оказываются даже не самые простые люди перед разного рода обстоятельствами.
РЕЧЬ пойдет об истории, закрутившейся вокруг строительства элитных коттеджей в центре Ярославля. Наверное, кто-то обращал внимание на эти внушительного вида строения, уже не первый год возводящиеся на углу улиц Свободы и Чайковского, за рестораном «Власьевский». Правда, года полтора назад стены одного из них треснули и строительство замерло. А в начале этого года цепь злоключений продолжилась покушением на одного из будущих владельцев жилья, таинственной пропажей без вести другого… Но начнем по порядку. ЕЩЕ не так давно на этом месте были небольшие де- ревянные дома, потом — замусоренный пустырь, а около пяти лет назад площадку расчистили и обнесли забором. Заказчиком строительства коттеджей выступила мэрия Ярославля. Инвестором стала «Ярославская строительная компания» (ЯСК), за которой стоит известный в определенных кругах местный бизнесмен Евгений Ковавин, а генеральным подрядчиком — опять же известная в области фирма «Ярнефтехимстрой», руководимая депутатом Ярославского муниципалитета Владимиром Матросовым. Что такое инвестор? По определению, юридическое или физическое лицо, у которого есть свободные деньги и которое согласно их вкладывать, в данном случае в строительство домов. Однако на деле все может оказаться иначе. Сначала между мэрией и фирмой заключается договор, и уж после этого, как в том анекдоте, инвестор отправляется искать деньги. Сделать последнее не так уж и сложно. Надо только найти желающих стать владельцами квартир и собрать с них необходимую сумму. Каждый коттедж по проекту рассчитан на четыре квартиры. Всего, значит, в трех коттеджах их получается 12. Первоначальная стоимость одного квадратного метра жилья определялась примерно в 600 долларов за квадратный метр. Площадь одной квартиры — 300 квадратных метров. Понятно, что позволить себе стать жильцом такой квартиры мог отнюдь не средний ярославец. Тем не менее долго искать не пришлось. Шестерыми дольщиками, или, как они правильно называются, соинвесторами, стали люди из нынешнего и бывшего руководства Ярославского моторного завода, остальные — различные частные предприниматели. Кто-то сразу полностью оплатил стоимость своей будущей квартиры, кто-то, внеся часть суммы, договорился о рассрочке, и строительство началось. Впрочем, один из дольщиков — руководитель индивидуального предприятия «Бетис-Я» Евгений Сурнин оплачивал свою долю не деньгами, а стройматериалами, которые он поставлял подрядчику, фирме «Ярнефтехимстрой». Строительство шло своим чередом, и дома росли, уже высились стены и появилась крыша, и тут по стене одного из коттеджей пошла глубокая сквозная трещина. Как оказалось, при строительстве были плохо учтены гидрогеологические условия. Фундаменты домов перекрыли русло подземного ручья, стала скапливаться вода, а когда сделали дренажную систему, поток воды унес с собой почву из-под фундамента, отчего он, что называется, поехал. Пока думали, как исправить случившееся, строительство застопорилось, и сроки его оказались сорванными. А срыв сроков строительства стал причиной того, что мэрия Ярославля расторгла с ЯСК договор. Был найден новый инвестор — домостроительная компания (ДСК). НОВЫЙ инвестор объявил, что никакого отношения к ЯСК не имеет, никакие обязательства их друг с другом не связывают, и стал привлекать новых дольщиков, то есть, по сути, по новой продавать квартиры в коттеджах. На первый взгляд такая ситуация кажется невероятной, хотя, как оказалось, встречается у нас не так уж и редко. Дело в том, что по условиям договора мэрия имеет право при определенных условиях на замену инвестора, а дольщики становятся собственниками квартир только после сдачи дома в эксплуатацию. Впрочем, новый инвестор права некоторых из первой партии дольщиков все же признал. А вот другим было предложено все претензии предъявлять ЯСК. Некоторые так и сделали. И вот тут оказалось, что с ЯСК взять нечего, кроме, что называется, мокрых трусов. Потому как никакой собственности у этой фирмы нет. Вроде бы и строительная техника имеется, и производственные помещения, и прочее, но оформлены они на другое юридическое лицо, а ЯСК пользовалась всем этим по договору аренды и работала на давальческом сырье, значит, и готовая продукция ЯСК также не принадлежит. Был, правда, вариант цивилизованного разрешения конфликта. Раз новый инвестор отказывается признавать права некоторых из прежних дольщиков, он должен вернуть им средства, уже вложенные в строительство. Однако ДСК с этим не поспешила, сославшись на то, что надо еще выяснить, сколько денег на самом деле было освоено. ЯСК уверяет, что 50 миллионов рублей, новый инвестор — что не более 30 миллионов. НА ФОНЕ всей этой нераз- берихи одно за другим произошли трагические события. 9 января у дверей своей квартиры четырьмя выстрелами из пистолета был тяжело ранен директор «Автодизель-Сервис» Евгений Юрасов, являвшийся одним из дольщиков в этом строительном кооперативе. Через полтора месяца он скончался в больнице. А в конце января таинственно исчез еще один дольщик, заключавший договор с ЯСК, — директор фирмы «Бетис-Я» Евгений Сурнин. Его машину, целую и невредимую, обнаружили на дороге, ведущей в сторону Вологды, а сам Сурнин, выехавший на этой машине из Ярославля, бесследно исчез. Сурнин, как уже говорилось, квартиру в одном из коттеджей должен был получить взамен поставляемых стройматериалов. Квартиру он потом намеревался выгодно продать. А пока взял в банках кредиты. И вот после пропажи Сурнина на его жену, которая в «Бетис-Я» была главным бухгалтером, сразу же обрушились кредиторы, среди которых самым настойчивым оказался банк «Ярослав». Этот небольшой, но небедствующий банчок, по сути, является «домашним» кредитно-финансовым учреждением ОАО «Лакокраска». Кредиторы так настойчиво стали требовать возврата долгов, что жена пропавшего предпринимателя начала серьезно опасаться за свою жизнь и жизнь своего сына. Сурнина обратилась за помощью в милицию. Было заведено дело. Однако настойчивость кредиторов от этого нисколько не уменьшилась. В конце концов всерьез напуганная и растерянная женщина согласилась отдать в счет требований производственную базу «Бетис-Я», а также находящиеся на балансе фирмы строительные материалы. Всего на сумму около 7 миллионов рублей. Интересно, что оформил эту сделку от имени Сурниной адвокат Дубинин, которого та вынуждена была сделать своим доверенным лицом. А супруга этого внезапно появившегося доверенного лица, Юлия Дубинина, является председателем правления банка «Ярослав». Кому выгодно было исчезновение Сурнина? Кредиторам вообще-то невыгодно, кредиторам нужен живой человек, чтобы можно было с него долги получить. Но Сурнин в банке деньги занимал, а вот «Ярнефтехимстрою» стройматериалы поставлял практически без оплаты. По документам — на общую сумму около 18 миллионов рублей. И вот после пропажи предпринимателя руководство «Ярнефтехимстроя» факт многих из этих поставок стало упорно отрицать. ЕСТЬ во всей этой круговер- ти и еще одна сюжетная линия. Пока одни дольщики погибали и разорялись, другим, наоборот, удивительным образом повезло. Один из дольщиков первого потока по фамилии Буль после случившихся передряг с заменой инвестора подал иск в суд, в котором потребовал вернуть 6 миллионов рублей внесенных денег, а кроме того выплатить ему 24 миллиона неустойки. И новый инвестор вдруг признает все претензии Буля обоснованными и, чтобы их удовлетворить, добровольно соглашается отдать ему… целый коттедж. А как же другие дольщики, которых и так в результате всех этих перипетий оказалось больше, чем квартир в строящемся комплексе? А никак. И все по закону: раз ответчик и истец добровольно пришли в суде к мировому соглашению, то этим дело и завершается. Естественно, возникает вопрос: с какого это перепугу ДСК добровольно отдает гражданину Булю аж целый коттедж на четыре квартиры? Ответ напрашивается очевидный: наверное, договорились ребята, так что и гражданин Буль не будет обижен, и ДСК в накладе не останется, лишние-то три квартиры можно выгодно продать. НА ЭТОМ пока можно и за кончить. Основная мораль сей басни: дольщики, на чьи деньги строится жилье, совершенно не за-страхованы от попадания в ситуацию — заплатил деньги и остался с носом. Еще один не такой давний пример — жилищно-строительный кооператив на проспекте Фрунзе, где произошла весьма похожая история со сменой инвестора и количество дольщиков в результате оказалось больше, чем квартир в доме. И между прочим, по такой схеме сейчас строится большинство жилья в нашем городе, в том числе широко рекламируемые квартиры в «Четырех сезонах» в районе Сокола. А ведь избежать подобных коллизий можно. Если бы между инвестором, дольщиками и заказчиком в лице мэрии заключался тройственный договор, в котором участвовали бы все три стороны, то мэрия могла бы контролировать процесс. Правда, и несла бы ответственность. Почему так не делается? Похоже, существующая система кого-то очень устраивает.
