Из многочисленных пожилых прихожанок рыбинского храма Иверской иконы Божией Матери Анна Акимовна Михайлова выделяется какой-то особой жизнерадостностью, активностью, желанием всем помочь и… красотой. Кажется, трудно говорить о красоте женщины, которой вот-вот стукнет три четверти века, но тем не менее это так. Темные южные глаза, мягкая улыбка, до сих пор сохранившие яркость губы, волнистые и все еще густые, несмотря на седину, волосы… Она всегда смущается даже от того, что ее называют по имени-отчеству, и просит звать ее просто — баба Аня.
ДЕТИ ВОЙНЫ Горькая доля выпала на дет-ство Анны Акимовны. Жизнь помотала ее по свету, она почти пешком прошла всю войну, рядом с ней ежедневно умирали дети и взрослые. До сих пор эта женщина глубоко убеждена в том, что нет и не может быть на свете иных ценностей, кроме мирного неба над головой. Ей было одиннадцать лет, когда началась Великая Отечественная. С братьями и сестрами она воспитывалась в детском доме на Украине, в Одесской области. Их забрали туда, когда отца-крестьянина репрессировали, а мать умерла от горя и переживаний. Немцы наступали. Детский дом срочно эвакуировали. Нужно было добраться до Каспийского моря, а там сесть на пароход, который вывез бы детей в глубокий тыл. Полторы тысячи детей с сотрудниками детского дома отправились в путь. Шли долго, почти все лето 1941 года, и по пути все братья и сестры растерялись. Особенно одиннадцатилетняя Аня переживала за младшего, Ваню, которому едва стукнуло шесть лет. Где он отстал от детдома, она не помнит, и потом двадцать лет ей снился один и тот же сон: Ваня нашелся. Во сне она вскакивала, звала брата, а его не было… Подошли к Кавказу. Там — новые ужасы. Русские и украинские дети были встречены чеченцами без гостеприимства. Стояла жара, хотелось пить, дети пытались заходить в дома и просить воды, но чаще всего их встречали с молчаливой ненавистью или даже с поблескивающим кинжалом в руке… Когда проходили горными перевалами, то сверху сыпались камни. Говорили, что это делали чеченские мужчины, бежавшие в горы. Было очень страшно, и страх усугублялся еще и тем, что в трех километрах от беженцев наступали немцы. Потом Анна Акимовна вспоминает какие-то долгие степи и пески, по которым приходилось идти. У каждого ребенка была единственная бутылка с водой, привязанная к поясу, и ее должно было хватить на всю дорогу. А еще — две большие ветки в руках, это на случай бомбежки как маскировка… Нужно было ложиться и закрываться ими. В детскую память одиннадцатилетней Ани особенно врезалось воспоминание об одном детдомовском мальчике с белыми, как снег, волосами. Когда вечером или ночью начиналась бомбежка, воспитатели накрывали его с головой, чтобы своими белоснежными волосиками он не выдал их немецким бомбардировщикам. Они шли один месяц и двадцать три дня и дошли до Махачкалы. Там детей погрузили на пароход и повезли дальше, путь лежал в Казахстан. Умирали от болезней и голода и на пароходе. Мертвых, чтобы избежать инфекций в опасную жару, сбрасывали в море… Наконец добрались до Петропавловска, где их принял детский дом. Всего из полутора тысяч детей, эвакуированных из одесского детского дома, до Казахстана добрались лишь полторы сотни. ПОМОГЛИ ГАЗЕТЫ После окончания войны Аня, у которой не было ни единого близкого человека, осталась в Казахстане. Окончила железнодорожное училище, устроилась на работу. Но мысль найти брата и сестер не покидала ее ни на минуту. И вот однажды кто-то из знакомых привез ей с далекой уже теперь Украины газету на украинском языке, где была напечатана статья о передовой колхознице, награжденной орденом Ленина, с такой же фамилией, как у Ани… И девушка вздрогнула — женщина на фотографии как две капли воды была похожа на старшую сестру! Тут же она написала письмо, и сест-ра Клавдия откликнулась — это оказалась действительно она. 1948 год вошел в память Анны Акимовны как первый, когда она нашла близких. Потом нашлись и другие сестры. Оставалось печальной тайной лишь место пребывания Вани. Вдруг его уже нет в живых? А в стране шли великие стройки, осваивалась целина. И Анна была на передовой. У нее была уже профессия воспитателя, она поработала даже заведующей детским садом. И на целине ей сразу предложили идти работать в школу. Но она, полная патриотизма и стремления преодолевать трудности, отказалась и пошла в механизаторы. Жизнь меж тем текла своим чередом, Анна вышла замуж за механизатора Михаила Михайлова, стали рождаться дети — две девочки и два мальчика. В 1961 году неожиданно пришла телеграмма от старшей сестры Клавдии: Ваня нашелся! Он жил в Кировограде. Анна Акимовна вспоминает, как подкосились у нее ноги, когда получила она телеграмму, как тяжким наваждением окутал ее снова тот давний сон, когда ей снилось, что Ваня нашелся, как боялась, что проснется, а его нет… За один день собралась она и поехала в Кировоград. И когда сошла в Кировограде на перрон, когда подошел к ней высокий статный красавец брюнет с вьющимися, как у нее, волосами, она стала терять сознание… И когда Ваня подхватил ее, она пролепетала ставшую страшной и роковой фразу: — Ваня, а вдруг я проснусь, а тебя опять нет? Судьба Ивана оказалась необычной и героической. От дет-ского дома он отстал еще на Украине с несколькими малышами. Взрослые люди показывали им дорогу до Кировограда. Кормили на пути чем Бог послал. Такие же, как Ваня, шестилетние малыши ночами шли по раскаленным от зноя военным дорогам беженцев, чтобы их не обстреляли сверху немцы, а днем спали в каких-нибудь придорожных зарослях. Так дошли до Кировограда, а город был захвачен немцами… Там дети рассыпались по городу и стали жить подаянием. Красивого кудрявого мальчика Ваню, попрошайничавшего на рынке, заметила местная учительница и взяла к себе. Иногда она давала ему странные задания — отнести по такому-то адресу такой-то предмет. При этом инструктировала, чтобы был осторожен и ни в коем случае не говорил немцам, куда идет… И лишь много лет спустя, когда уже была отпразднована победа, учительница рассказала ему, что была подпольщицей, а он был у нее связным. Потом она усыновила Ваню, дала ему свою фамилию. А через много лет о героической судьбе детдомовского мальчика написала одна местная газета. Статья называлась «Где вы, сестры, отзовитесь!». Кто-то из знакомых привез статью сестре Клавдии и сказал: — Не про твоего ли Ваню здесь написано? Так через много лет нашлись все потерявшиеся в войну братья и сестры этой большой дружной семьи. Война разметала их по разным уголкам бывшего Советского Союза, но все они крепко дружили и ездили друг к другу в гости, пока многих из них не скосила смерть. ВОЛШЕБНЫЕ ТРАВЫ Анна Акимовна живет в заволжском микрорайоне Рыбинска в маленьком деревянном домике, на крохотной улочке с характерным названием — 3-я Короткая. В этом городе она оказалась почти что случайно. Старшая дочь Наташа уехала из Казахстана в Москву, а там вышла замуж за солдата, который был родом из Рыбинска. Он увез молодую жену к себе на родину. Потом один за другим стали переезжать и другие дети: старший сын Михаил и младшая дочь Лариса. Лишь Славик жил с семьей в Кургане. Потянуло и Анну Акимовну к детям, тем более что муж уже умер. В округе и среди знакомых она слывет травницей. У нее в доме нет ни одной таблетки, ни одного аптечного лекарства — лишь травы и настои на них. Она считает, что Господь создал человечество и землю совершенными и предназначенными друг для друга, что от всех болезней есть средства не химические, а природные, данные Богом, надо только уметь их найти. А это трудно, искусство лечения растениями едва не утратилось с приходом науки, которая заменила природные естественные лекарства химическими. Человек же, склонный к упрощению собственной жизни, быстро привык к этому. Голова заболела — хвать таблетку. Сердце защемило — давай капли. Совсем плохо стало — ложится в больницу, где далеко не всегда излечивается, а порой даже наживает новые болезни. Проблема в том, что таблетки купить в аптеке легко, а лекарст-венными травами заниматься трудно. Надо их, во-первых, знать. Во-вторых, уметь собирать. В-третьих, уметь заготавливать — это кропотливая и долгая работа. Ну и, конечно, уметь настаивать, делать лекарства, принимать. Волшебное свойство трав Анна Акимовна Михайлова впервые познала в Казахстане. Измотанная тяжелым физическим трудом и семейными проблемами (шутка ли, четверо детей), она стала словно бы таять на глазах. И ничего не помогало, силы оставляли женщину… Но пришла как-то соседка и говорит: — Аня, тебе нужно попить крововик! Нашли крововик, оказалось, так в Казахстане называют чистотел. Заготовили, стала больная принимать. Прошло время, и она встала на ноги. Тут же купила книгу про лекарственные растения и стала изучать. И поразилась вековой мудрости народов! С той поры Анна Акимовна не расстается с травами. Она всегда говорит, что никакой ее заслуги в познании волшебных свойств растений нет, все написано в книгах учеными, все изучено многими поколениями лекарей. Надо только выписывать мудрые газеты и журналы, покупать книги. И, конечно, не лениться собирать и выращивать травы. ТАЙНЫ АННЫ АКИМОВНЫ Каждое лето Анна Акимовна идет за травами с дочерью или снохой, а то и внучек берет с собой. Каждому растению — свой черед. Чистотел, например, пора уже сейчас собирать, да вот погода подводит. А вот волшебную очанку берут после первого покоса… Золотой корень следует выкапывать глубокой осенью. С очанкой Анна Акимовна не расстается. Прочитала она, что эта трава действует не только как общеукрепляющее, но и улучшает зрение. И древнее название ее пошло, наверное, от слова «очи». Долго принимала травница настой из очанки и как-то не заметила, что перестала пользоваться очками. Ей об этом сноха сказала, и Анна Акимовна удивилась. Пять лет назад она простудилась и слегла. Ничто не помогало, пришлось даже лечь в больницу, бронхит сменялся отеком легких, едва дело шло на поправку, как опять откуда ни возьмись появлялась простуда. Стало сдавать из-за болезней сердце. Когда наконец выписалась, врач строго-настрого напутствовал: — Больше двух килограммов не поднимать! А как не поднимать? И снова Анна Акимовна садится за изучение мирового опыта применения лекарственных трав, снова идет в поле за растениями, сушит, делает настойки… Проходит время, и она уже одна вскапывает поле под картошку, сажает и окучивает. А потом едет в Милюшино, где подворье у храма Иверской иконы Божией Матери, и трудится там по два-три дня с перерывом только на сон и еду. Дом у Анны Акимовны маленький, живет она небогато. Да и как разбогатеть, если только недавно пенсию дотянули ей до тысячи рублей? Дети, конечно, помогают, но она старается не брать у них ничего, ведь молодым семьям и так нелегко, трудно устроиться на хорошую работу, тяжело обзавестись собственным жильем… От всех бед и напастей спасает вера в Бога, любовь к ближним и, конечно же, травы. Их у Анны Акимовны около сорока видов. Сушатся на чердаке, лежат в баночках и мешочках, стоят в бутылочках в виде настоек. Лекарственные травы растут у нее и в огороде. Мы идем меж гряд и клумб, и Анна Акимовна как с родными разговаривает с травами. Вот золотой корень, его нужно пить для поднятия жизненного тонуса, но только не на ночь, а то не уснешь. Вот цикорий, это по вкусу как кофе, но гораздо полезнее. А вот красавица расторопша с белыми прожилочками… В доме на подоконнике в цветочном горшке у Анны Акимовны новое чудо — золотой ус. Недавно прочитала она, что свойства этого тропического растения поистине волшебны и даже до конца не изучены… Уходить от Анны Акимовны не хочется. Домик ее находится в таком тихом безлюдном месте, откуда не видны городские улицы и высотные дома, не слышно движения транспорта. Она всегда рада гостям, особенно если может чем-то помочь. Сколько трав и настоек подарила и раздала она нуждающимся, сколько мудрых советов дала! Прощаясь с ней, я думаю: а может, секрет волшебства трав бабы Ани не только в вековой целебной мудрости? Может, волшебными она делает их своими добрыми руками?
