Борис Бирман в представлении не нуждается — на его счету такие звездные роли, как Леня Рафалович в «Черном вороне», Птицин в «Идиоте», супермен Виктор в «Европейском конвое», олигарх Панин в «Дорогой Маше Березиной». Но еще до этих картин всенародную славу принес актеру рекламный ролик с фразой: «А тебе, Лысый, я телефон не скажу!», моментально ставшей крылатой.
В жизни Борис совершенно не похож на своих персонажей — преимущественно бритоголовых бандитов. Он на редкость милый человек, правда, в каждой его фразе присутствует ирония — от тонкой, едва заметной, до злой и язвительной. ИСТОРИЯ-ТО ДЛИННАЯ — Борис, как вы попали в «Черного ворона»? — Однажды поучаствовав в рекламе пересадки волос, я решил, что мужчина должен зарабатывать головой. С моей лысой башкой я очень подошел на роль в «Вороне»: искали актера, который мог бы трансформироваться из молодого человека в 40-летнего — история-то длинная. Пришлепнешь накладку — юноша, снимешь — и постарел. А если серьезно, мы давно были знакомы с Александром Петровичем Капицей, я снимался к тому моменту в его «Ментах». — Говорят, актерский состав «Ворона» утверждался долго… — Это так. Я как раз уехал в Сочи в отпуск, и тут звонит ассистент по актерам: поздравляю, ты утвержден. Выхожу на пляж и понимаю, что не радуюсь и не огорчаюсь — до такого вот состояния себя довел. По молодости я был красивый, длинноволосый и очень хотел в кино, но меня не брали. И я очень огорчался. — Почему же не брали? — Пока учился в институте — не пускали. А потом наступил период, когда кино снимали очень мало. Я работал в «Другой драме», в «Мифе о Леониде», но больше было отказов. Хотя в кино я с детства: мой отец — известный режиссер Наум Борисович Бирман, мама — директор ДК им. Горького, где происходили все театральные гастроли. Маленьким я снялся у отца в фильме с Олегом Далем «Мы смерти смотрели в лицо» и в картинах «На два голоса» Александра Белинского, «Бабушкином внуке» Адольфа Бергункера. Не могу назвать это успешной карьерой. Три года я работал в театре «Народный дом», но в 1991-м он развалился. Сейчас занимаюсь музыкальными спектаклями, пишу музыку и тексты песен. Возможно, выступлю в качестве режиссера. — Решили пойти по стопам отца? — Однажды ко мне подошел Капица со словами: «Хватит играть, пора тебе становиться режиссером» — и предложил сделать серию «Ментов». А я всегда подспудно знал, что буду режиссером. Склад мышления у меня такой. Я вижу сцену со стороны, иногда это самому мешает играть. — Сериалы для вас заработок или творчество? — Когда-то я дал зарок не делать деньги на актерской игре и песнях. Считал, что лучше быть свободным творческим человеком, а деньги получать из других источников. Сериалы позволяют творить и зарабатывать, не отвлекаясь на продажу обуви, бензина и прочих глупостей. БУДУ БИРМАНОМ НАЗЛО — Вы часто фигурируете под псевдонимом Вишневский. Откуда он взялся? — Под этой фамилией я когда-то пел. На момент моего дебюта в театре в газетах началась кампания, что известные родители продвигают на сцену своих бездарных детей. Отец посоветовал мне взять фамилию его мамы. Теперь, когда отца уже давно нет, я решил, что назло буду обратно Бирманом. — Ваша мама тоже актриса? — Нет. Мама прекрасно пела, мечтала об этой профессии, но не сложилось. Она поступила в институт кинематографии на курс вместе с Гурченко, однако родители ее забрали. Удивительно другое. Когда я ходил в музыкальную школу, учился играть на гитаре и создал рок-группу, мама говорила: «Положи гитару и займись делом». — Каким? — А черт его знает! Папа сетовал: «Мой сын будет лабухом в ресторане». В этом смысле, думаю, я родителей сейчас не огорчаю. — А что с рок-группой? — Вчерашний день. Я начал писать песни класса с девятого, хотел стать рок-музыкантом. Это был запретный плод, к которому очень хотелось быть причастным. Во мне до сих пор борются две стороны — актерско-режиссерская и музыкальная. В 1996 году в качестве исполнителя авторской песни я получил приз на конкурсе Андрея Миронова, через три года стал лауреатом Всероссийского конкурса артистов эстрады. Сейчас пение перешло в хобби, концертов я не даю. В последний раз что-то такое делал в прошлом году, но это были небольшие выступления в клубах. — У вас есть записи? — Должен был выйти диск с музыкой из «Черного ворона». Сольных альбомов нет. В середине 90-х я пытался заниматься авторской песней, но на это нужны большие средства. Так что на несколько лет я отвлекся от всего и занялся бизнесом — продажами, биржей, всем подряд. — Когда же начался переломный момент? — После театрального я уехал в Америку. А когда начались «Менты», меня пригласили на роль бандитского элемента. С тех пор моя бритая башка очень пригодилась отечественной сериальной промышленности — я снялся где-то в 15 сериалах. Роли, правда, не главные, сквозные. Впрочем, за последний год я понял, что можно играть и что-то другое — снялся у Бортко в «Идиоте», у Андрея Александровича Бенкендорфа на Украине в «Европейском конвое». — А в Штатах чем занимались? — Поехал посмотреть, не стоит ли там остаться. В России в начале 90-х творился полный кавардак. Но понял, что за границей мне потребуется несколько лет, чтобы встать на ноги. А за это время и дома как-нибудь все образуется. Думаю, на данный момент для меня применения больше здесь. РАФАЛОВИЧА Я ОТСТОЯЛ — Вам интересно было играть Рафаловича? — Леня, конечно, мне запал — эксцентрический такой персонаж, на фоне бандитов это была приятная, радостная нота. Насколько я понимаю, Капица хотел сделать его гадким, противным типом. А я Рафаловича отстоял. Только, как мне показалось, финальную серию немного завалили: история ничем не окончилась. — Но ведь идет работа над продолжением… — Конечно, но все равно следовало поставить точку. Была идея, по-моему, очень славная — сделать ретроспективу самых ярких моментов сериала. В другом варианте собирались показать под финальную песню хронику августовского путча 1991 года. Но оставили лишь песню. Причем я предлагал свою композицию для финала, но мне сказали: будешь петь любимую народом «Солнышко лесное»! — Откуда столько сарказма? — В конце 80-х годов я объездил всю страну с концертами, выступал везде: от «красных уголков» до больших спортивных арен. Меня, конечно же, приписывали к самодеятельной авторской песне и посылали на концерты, которые обязательно заканчивались шлягером «Милая моя, солнышко лесное». Я всегда отмежевывался от братии самодеятельных исполнителей, у меня были другие ориентиры: Высоцкий, Окуджава, Галич… Короче, я эту песню ненавидел, а меня заставляли ее исполнять и счастливо улыбаться. И тут мне говорят: «А теперь ты должен очень душевно исполнить «Милую» в «Черном вороне». Что делать… спел. В сериале звучит и одна моя песенка «На край света» из очень старых, еще школьных произведений. — Вы принимали участие в написании третьей части «Ворона»? — Нет, мы писали с Игорем Копыловым сценарий первых двух частей. Это было очень удобно, мы, бывало, обменивались сценами: я брал сюжеты с Рафаловичем, потому что лучше знал, как ведет себя мой герой, Игорь прописывал своего Ванечку. — У вас есть братья, сестры? — Младший брат Евгений живет в Канаде. Некоторое время он был телевизионным продюсером и автором программ для канала «Дискавери». До этого организовывал молодежные танцевальные вечеринки, стоял у основания рейверской культуры в середине 90-х. Шесть лет назад у него родилась двойня — Габриэль и Элиот, то есть Гаврюша и Илюша. Есть еще старший сводный брат — Анатолий Попов. Он окончил театральный институт, но творческая карьера у него не пошла. — А как насчет своих детей? — Пока нет, и я не женат. Я ведь у родителей ребенок достаточно поздний. И думаю, в этом заложена какая-то программа — то есть мои дети тоже будут поздними. — Вы верите в приметы? — Приметы — странная штука. Например, среди промоутеров, если афиша валяется на полу, — это хорошо. Они даже специально их разбрасывают и ходят по ним. А для актера нельзя, чтобы текст падал… Думаю, природа дает нам знаки. Она же не может просто из воздуха сказать: «Будут неприятности». Поэтому показывает нам черную кошку. Я считаю, что случайного ничего не бывает. — А в гороскопы верите? — Я родился в 1966 году в сентябре, Огненная лошадь по гороскопу. И верю, что эта Лошадь, в общем, неприкаянная, может сильно дать копытом. — То есть можете за себя постоять? — Конечно. Раньше я казался себе размазней, но со временем стал в себе это убивать и культивировать бойцовский дух. Занимался единоборством — джиу-джитсу. Видимо, мне это удалось, не даром меня зовут на роли бандитов. — Экстремальные ситуации у вас бывали в жизни? — На моральном уровне — каждый день. Как говорил наш профессор, театр — это интеллектуальный бокс. В физическом плане — нет. Я пришел к выводу, что в моем случае бандитские роли — своего рода громоотвод. С моими героями чего только ни делали: из окна вышвыривали, убивали. Наверное, то, что со мной могло бы случиться в жизни, происходит на экране и тем самым минует меня.
