Дом Павла Николаевича Краюхина в деревне Серково, что в Мышкинском районе, легко найти по зерновому комбайну «Нива», который вписан здесь в пейзаж у яблоневого сада лет 20, не меньше. С огромного колеса видавшего виды корабля полей соскочил гревшийся на солнышке кот и приветливо бросился мне навстречу. Краюхину 73 года, в последнее время он единственный комбайнер в сельхозкооперативе «Приволжье» и, пожалуй, самый старейший в Мышкинском районе. Даже фамилия у него комбайнерская — о краюхе хлеба напоминает.
НАЧИНАЛ НА БЫКЕ Вышел на пенсию он еще в 1992 году, но с тех пор ни одной жатвы не пропустил. У него два ордена Славы: III и II степеней. Краюхин уверен, что заработал бы и третий и стал бы полным кавалером этого ордена, но, как он говорит, «помешал Ельцин со своими реформами». В 70 — 80-х слава о Краюхине гремела в районе. В те годы здешний колхоз был в числе участников ВДНХ. В 1972 году при председателе Василии Новикове урожай зерновых здесь получили по 37 центнеров с гектара. Рекорд не только для Ярославской области, но и для всего Нечерноземья. Бывали годы, когда Краюхин намолачивал по 500-600, а то и больше тонн зерна за уборочную. В последней декаде сентября, когда мы с ним встретились, на его счету было всего 120 тонн. Масштабы теперь совсем другие, и время другое, и возраст. Потрясись-ка несколько деньков в кабине на плохо обработанных полях! Работать в колхозе Краюхин начал с 12 лет, в войну. Транспорт ему доверили опасный — быка. Запрягаешь — до рогов не дотянуться. На нем паренек ездил даже на станцию Волга. Комбайн, конечно, не бык, но, пожалуй, покапризнее будет. У этого агрегата до двухсот трущихся деталей. Каждый день обязательно что-нибудь ломается. И вся работа заключается в том, как говорят механизаторы, чтобы уметь все быстро отремонтировать. Вот и в день нашей встречи Краюхин у своей «Нивы» поджидал электросварщика. Вышла на лавочку и жена его Антонина Петровна, тоже начавшая свою колхозную карьеру в годы войны. Только не на быках, а на коровах ездила. Вспоминали прошлое — и сами на себя удивлялись. ОЛЬХОВАЯ КРОВАТЬ Сельские древоделы с охотой используют ольху на домашнюю мебель. Та ольха запомнилась Павлу Николаевичу Краюхину на всю жизнь. На чистом, сухом месте выросла она прямой, стройной. Срубил он ее перед самой свадьбой, чтобы сделать кровать. Почти все имущество, с которого начиналась их совместная жизнь с Антониной Петровной. Жили они тогда в другом конце района, в рождественской стороне. У невесты было шесть сестер и один брат. Часто мать, накормив их, сама ложилась спать голодной. Не легче и у жениха начиналась жизнь. ПЯТНАДЦАТИЛЕТНИЙ ПЛОТНИК В деревне почти каждый мужик знал плотницкое ремесло. Вот и Павел еще в детстве не раз в руки топор брал, пробовал. Не мог спокойно глядеть на свой покосившийся двор. Как-то мать вышла из избы и всплеснула руками: «Ой, Павко, да как же мы теперь жить без двора будем?!» Венцы бревенчатые все по траве раскатаны. Мать не верила, что пятнадцатилетний сын сам переберет сруб. Долго он старался, «вязал венцы», но сделал. А когда сделал, то сказал сам себе: ну, теперь мне и за дом можно приниматься! ОРДЕНА В БЕРЕЗОВОМ КОМОДЕ После женитьбы пришлось и дом старый подновлять. А потом, когда переехали в «Приволжье», и самому вить свое гнездо. В то время была рождественская сторона отрезана от центра. Многие в те годы переехали поближе к Мышкину. Бывало, Антонина Петровна все по родине тосковала, а Павел Николаевич только улыбался да хлопотал. Сам на лошади навозил леса. Будто это он не дом, а жизнь свою заново на ноги ставил. Было тяжело, но дела из рук не выпускал. Появились дети. Строился не только для себя, но и для них. На пол пустил старый, проверенный временем тес. Сплочен — паутинки не продернешь. Дверь тоже уютная, из двух широких тесин, как в старых крестьянских домах-теремах. Насадил яблонь. И мебель продолжал делать сам. Березовый комод и сейчас стоит, не стареет. Уже новая, фабричная мебель давным-давно куплена, жена не раз просила: давай вынесем. «Нет, — говорит Павел Николаевич, — пока я жив, пусть стоит!» В верхнем ящике комода за откидной стенкой стопа почетных грамот, коробка с разными наградами. Антонина Петровна показала мне праздничный пиджак мужа. Грудь его была тяжела от наград. Последний орден Славы II степени в торжественной обстановке прикрепили на грудь в Ярославле в 1984 году. ТЕХОБСЛУЖИВАНИЕ НА ДОМУ Детство его выпало на войну. Закончилась Великая Отечественная — закончилось и детство. Началась работа. И в работу он вошел со сложившейся привычкой делать свое дело разумно, оставаться человеком, а не только исполнителем или оператором. Не надо думать, что жать да сеять — это всегда что-то простое, патриархальное. Нет, из Павла Николаевича, живи он в городе, и инженер бы неплохой вышел. Нередко он сам придумывал разные технические новшества. Так, однажды со сварщиком Владимиром Васильевичем Редковым переделали сцепку борон. Обычно бороны разбирали почти два часа, а они кое-что упростили, кое-что переварили — и вся операция стала занимать около десяти минут. Позднее такие сцепки борон стали использовать и другие. Потом старый, списанный комбайн «Нива» Краюхин переоборудовал для сенокоса. Сено заготавливали на нем с большей отдачей, чем на тракторе «Беларусь». Краюхин показал, как можно наладить дряхлый его комбайн: разрезать одну гайку, приварить «вставыш», тогда и «барабан» выправится. Но, увы, даже такую пустяковую операцию произвести — в колхозе нет инструментов. Да, видимо, и мастера. Поэтому все техобслуживание проводится теперь на дому — своими средствами. ВОРОВСТВО И ВИБРАЦИЯ «Нива» у дома стоит не только потому, что в мастерской с инструментами бедновато. Боится Павел Николаевич, что там агрегат быстро разворуют на цветмет. Ведь один комбайн по этой причине уже отдал концы. Да что говорить, однажды даже дорогостоящий аппарат для искусственного осеменения с фермы утащили. В нем — жидкий азот, сохраняющий сперму быков в замороженном виде. Температура низкая, как в космосе, обращаться с азотом не каждый умеет. Воры не побоялись и семенной материал, которого бы на целое стадо коров хватило, в навоз выкинули. И все ради алюминиевой оболочки. Краюхин с удовольствием показывал мне свою «Ниву». На железных стенах бункера я заметил сеть трещин. «Это от вибрации: железо не выдерживает, лопается, — пояснил комбайнер. — Сейчас поля стали хуже обрабатывать. Такие порой неровные, едешь — будто в шторм попал!» На вибрирующем комбайне работать в году приходится немного. Кратко время жатвы. Но вредная вибрация подстерегает механизатора и в кабине трактора, где он проводит большее время. Если железо ее не выдерживает, то врачи давно знают, как это сказывается на здоровье механизаторов. НАСЛЕДСТВО БЕЛОВА В последнее десятилетие жизнь в «Приволжье» болезненно переменилась. Работающих всего 29 человек, коров — 114. Уборочная площадь — 202 гектара, и то один овес. Все беды минувшего десятилетия поклевали колхоз: и задержка зарплаты, и работать некому, и воровство, и пьянка. Особенно тяжела своя беда, каких в соседних районах не знали. Лейкозом заразились более ста голов крупного рогатого скота. Этот коровий СПИД, как его еще называют, неизлечим. Мер для того, чтобы остановить заразную болезнь, сразу не приняли, жалели уничтожать буренок. А потом пришлось это сделать гуртом. Обещали в области компенсировать такой урон. Да так все и осталось. «У меня на книжке к началу реформ было 8 тысяч рублей, — вспоминает Краюхин. — Комбайн тогда стоил 4 тысячи. Я бы мог на свои сбережения две такие «Нивы» купить. Но даже трактора не купил. Так все деньги и пропали». Нынешней «Ниве» Краюхина судя по надписи уже 17 лет. Она досталась по наследству от Юрия Семеновича Белова, другого известного на весь Мышкинский район комбайнера. Он технику так любил и берег, что все удивлялись. Также всегда держал ее у дома, в соседнем Дворкове. Механизаторы и доярки тогда зарабатывали неплохо. Тратить в деревне особенно было не на что. Копили на черный день. В 1995 году выехал Белов на свою сороковую посевную. И я, помнится, ради такого юбилея заглянул к нему. У него уже и здоровье стало сдавать. Говорил, что накопленные деньги — 15 тысяч — так и лежат на книжке. То есть у него уже на три зернокомбайна было. Однако остался после самого бережливого механизатора колхоза лишь комбайн, который служит до сих пор. Такие люди, как Белов, работали со школьного возраста. Куда же девалось все их богатство? Видимо, только потомки разберутся в этом. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Скопленные такими трудами деньги зажиточных колхозников превратились в золу. И теперь их дети и внуки, не имея никакого капитала, начинают все с нуля. Может, поэтому никто из молодого поколения не работает на земле. Одна дочка Краюхиных — сельский почтальон, другая — уехала в Рыбинск. Подрастает несколько внуков и даже одна правнучка. Всем им приходится помогать. Ради этого Павел Николаевич с Антониной Петровной продолжают держать корову. Раньше было две. Есть у них и земельный участок. И самый старый в районе комбайнер с хлебной фамилией уверен, что встретит в своей жизни еще не одну жатву. Несмотря на все тяготы, мерцает в образе исчезнувшей уже деревни что-то уютное и домашнее. Во всяком случае, Павел Николаевич и Антонина Петровна, имеющие статус тружеников тыла, вспоминали о тех временах не без юмора. А может, оттого, что они были тогда молодыми? А как будут вспоминать нынешнее время их внуки и пра-внуки? Ведь для них резко оборвался двадцатый век и ушел в прошлое целый пласт жизни с дедовским комбайном у старого яблоневого сада, с самодельными ольховыми кроватями и березовыми комодами, в которых еще хранятся дорогие награды.
