Об аварии на железнодорожном переезде у деревни Меленки в Ростовском районе, когда из-за столкновения с грузовиком с рельсов сошло несколько вагонов пассажирской электрички, рассказали все ярославские СМИ. Журналистов на месте катастрофы было чуть ли не столько же, сколько железнодорожников, милиционеров и спасателей.
Кадры с искореженным грузовиком и пропахавшей носом придорожную насыпь электричкой были в первых сюжетах выпусков новостей и на первых полосах газет. Но многочисленные репортажи рассказывали только о груде металла. За кадром осталась человеческая судьба. А в ней — масса трагических совпадений. 14 сентября груженный песком КрАЗ выехал на железнодорожное полотно и столкнулся с фирменной электричкой Москва — Ярославль. От столкновения 5 вагонов сошло с рельсов. В поезде никто серьезно не пострадал. В аварии погибла 31-летняя пассажирка из машины Юлия Шитова. Водитель КрАЗа Иван Киров и другая пассажирка Юлия Михайлова с травмами попали в больницу. ПОЧТИ ЖЕНА НАТАША И ЛЮБИМАЯ ЮЛЯ 25-летний Иван Киров до сих пор лежит в Ростовской ЦРБ. Голову, с содранным как скальп куском кожи, зашили. А вот со сломанной рукой врачам предстоит повозиться. Ивану нужна еще одна операция по вживлению титановой пластины. Но в этой аварии он потерял не только здоровье. Погибла его любимая Юлия. В декабре они собирались пожениться. Странными зигзагами петляет человеческая судьба. Заходим в палату к Ивану и застаем у его кровати молоденькую девушку, жующую шоколадку и помешивающую ложечкой в кружке чай: — Это Наташа, моя почти жена, — знакомит нас Иван. Наташа уступает свою табуретку, а сама присаживается на кровать и слушает, видимо, далеко не первый раз, рассказ о том, «как все было». — Ничего там не горело, никаких светофоров! Я ехал на дачу, должен был забрать картошку. Девушки сели ко мне у самого переезда, где мы договорились встретиться. Я посадил их у кафе. Когда подъехал к переезду, то посмотрел, что справа никого нет, а слева обзор загораживал дом. Я выехал на рельсы, а там уже поезд. Удара я не помню. Нас выбросило из кабины. Очнулся я, когда стоял на коленях перед Юлей и звал ее, а она была уже мертвой… В это время Наташа засобиралась домой. Ваня по-семейному надавал ей поручений, чего принести в следующий раз. — А кем вам приходились ваши попутчицы, — спрашиваю, когда за Наташей закрывается дверь. — Та, которая выжила, подругой, а которая умерла — больше чем подругой, — и начинается рассказ о запутанной истории любви. С погибшей Юлей Шитовой Иван познакомился совсем недавно, на небольшом рынке перед собственным домом. Отношения развивались молниеносно. Они вместе сходили на День города, а через несколько дней Юля уже переехала к Ивану. Месяц спустя они решили пожениться, но заявление подать не успели… — А как же почти жена Наташа? — А с ней у нас есть общий ребенок. Сын. Ему сейчас три с половиной месяца. Мы с ней поругались и вместе не жили, тут я с Юлей и познакомился. Но когда Наташка узнала, что со мной случилось, сразу же в больницу прибежала. На следующий день. Вот теперь я опять с ней. ПРИЩЕМИЛО ДВЕРЯМИ ЭЛЕКТРИЧКИ — Да это железнодорожники во всем виноваты, — звучит с соседней койки ответ на извечный вопрос, кто виноват. — Поубирали всех старух, которые за переездами следили, вот теперь народ и бьется. Ведь это же не первый случай на этом переезде. Оказывается, сосед по палате Ивана знает не понаслышке, о чем говорит. Николай Викторович лежит с переломом бедра. Сломанная нога привинчена несколькими штырями к замысловатой конструкции. Раньше Николай Викторович работал на том же самом грузовике, на котором разбился Иван: — Я его собственными руками весь перебрал и восстановил, а Ванька взял и расх… чил. Но на этом совпадения не заканчиваются: на больничной койке водитель Николай Викторович оказался тоже из-за электрички: — Да меня дверями в электричке придавило. В александровской. Не успел зайти. А машинист, сволочь, не посмотрел в зеркало и поехал. А я стою зажатый. Кое-как освободился и выпрыгнул. 12 часов без сознания пролежал у дороги. Машинисты проходящих поездов сообщали обо мне по рации, но «скорая» меня найти долго не могла. Сейчас даже и не спрашиваю у врачей, чего у меня там. Надоело лежать, хотел отвинтить болты да уйти домой, а нога-то как ватная болтается. Пришлось привинтить обратно. Но я ни на кого в суд не подал. Написал заявление, что у меня ни к кому никаких претензий. НЕОХРАНЯЕМЫЕ ПЕРЕЕЗДЫ ЖИЗНИ Интересно, как в небесной канцелярии распределяются человеческие судьбы? Почему у одних судьба ровная и гладкая, как скоростное шоссе, построенное педантичной немецкой фирмой, а у вторых на пути постоянно встречаются неохраняемые переезды? На долю трагически погибшей Юли Шитовой таких переездов выпало много. На наш звонок дверь открывает невысокая женщина в траурной повязке на голове. Отгоняет ногой двух собак, рвущихся на лестничную клетку, и приглашает нас в квартиру. Миледия Павловна Боброва — мама Юлии Шитовой. Семья Бобровых приехала в Ростов по приглашению для работы на РОМЗе. Глава семейства Анатолий Николаевич был классным специалистом. Здесь семья с двумя дочками получила квартиру. После школы Юля познакомилась со своим будущим мужем. Любовь помешала поступить в институт, хотя у обоих ее родителей по два высших образования. Девушка вышла замуж, вскоре в молодой семье стали ждать прибавления. В это время Юля трудилась на заводе, работа была тяжелая физически, но вовремя уйти в декрет не получилось. Это сказалось на ребенке. Родила его Юля уже мертвым. И врачи вынесли неутешительный диагноз — бесплодие. Муж запил, постоянные скандалы в семье привели к разводу. Через год после этого непутевого мужика убили в пьяной драке. Юля жила с родителями, торговала на рынке, потому что хорошую работу в маленьком Ростове девушке найти очень сложно. И тут появился Иван, последнее светлое пятно в ее жизни. — Он ее очень любил, прямо видно было, — рассказывает мама Юлии, а наполовину парализованный после инсульта отец Юли в это время сидит рядом и украдкой утирает слезы платком, который последнее время у него всегда наготове. — Нам после нее вот только собачки и остались. Они Юлины. В семье Бобровых до недавнего времени было три собаки. Всех их завела Юля. Самая старшая одиннадцатилетняя псина пережила хозяйку всего лишь на 2 недели. После смерти Юли перестала есть и умерла от тоски. Сейчас мама Юли в своем рассказе использует множество сослагательных наклонений: — Если бы Юля не села тогда в середину кабины… если бы машина была не КрАЗом, у которого как раз посередине лобового стекла стоит перекладина, которая помешала Юле вылететь от удара из кабины… если бы рядом с дорогой не оказалось трансформаторной будки, о которую она ударилась головой… Но все случилось как случилось.
