В Ярославль на съемки фильма «Доктор Живаго» приехал народный артист СССР Олег Иванович Янковский.
ТРОЙНАЯ ОХРАНА ОЛЕГА ИВАНЫЧА Есть люди, которых невозможно почувствовать. Они близко, но складывается ощущение, что рядом с тобой холодное существо, безликий призрак, при общении с которым становится жутко и неуютно. Как будто подержал на ладони едва выпрыгнувшую из осеннего пруда лягушку. К счастью, Олег Янковский оказался совсем другим. С первой минуты разговора кажется, что знаешь его уже тысячу лет. Как будто рядом близкий-близкий человек: всеми фибрами ощущаешь его сердечность, обаяние и теплоту души. Ни звездного снобизма и понтов, ни выпендрежа от собственной значимости, как это зачастую бывает у некоторых актеров. Не зря же коллеги Олега Ивановича утверждают: в одежде и общении Янковский — настоящий аристократ! Он чуть ли не единственный человек в России, которому не нужно учиться носить смокинг или фрак. Артист высокого полета… Имя Олега Янковского — обладателя всех мыслимых и немыслимых премий и регалий — давно обросло слухами и сплетнями. Вот и на съемках телесериала «Доктор Живаго» в Ярославле не обошлось без них. Злые языки утверждали, что подступиться к Олегу Ивановичу практически невозможно. Будто прибыл он к нам аж с тройной охраной — этакими дюжими молодцами, которые не подпускают к артисту никого, кроме представителей киногруппы. Будто в гостинице «Которосль», где остановился Янковский, ему выделен не только отдельный номер люкс, но и специальная вип-комната для завтраков, обедов и ужинов. И якобы по городу всенародный любимец разъезжает с крутым милицейским эскортом. Не знаю насчет гостиничных прибамбасов — не видела. Но что касается усиленной охраны и ведомственного патруля, смею утверждать — брехня! Охранник у Олега Ивановича всего один, причем не личный, а общественный. Он же следил за порядком и во время съемок других артистов — Олега Меньшикова, Чулпан Хаматовой, Олега Пирогова. А что касается милицейского сопровождения, так Янковский вообще ездит на «Мерседесе» с ярославскими номерами и ярославским шофером, которых ему любезно подыскала директор киногруппы. ПРОЩЕЛЫГА С ХОРОШИМИ МАНЕРАМИ В телеромане «Доктор Живаго» Янковский сыграет коварного, но интеллигентного искусителя Комаровского. Этакого прощелыгу с хорошими манерами, как его определяет артист. Поэтому первое, о чем захотел поговорить сам Олег Иванович, — сложная и неоднозначная роль в новом сериале. — Мой Комаровский не законченный гад, каким его можно представить, прочитав роман Бориса Пастернака, — поясняет Янковский. — Это очень интересный образ, который нельзя трактовать однобоко. А взаимоотношения Комаровского с Ларисой по силе звучания и накалу чувств сродни роману набоковской Лолиты и Гумберта-Гумберта. — Олег Иванович, а как вы относитесь к американской и английской киноверсиям «Доктора Живаго»? Будет ли новый фильм похож на них или вы все-таки привнесете что-то свое? — Наша картина не станет копией зарубежных, хотя тот материал тоже по-своему хорош. Интересно посмотреть на роман Пастернака с точки зрения российского и, скажем, американского менталитета. Совершенно два разных восприятия, два взгляда на любовь, мир, войну… А у режиссера Александра Прошкина, снимающего новый российский фильм, свое видение Пастернака. Он хочет как бы возвыситься над обыденностью и показать историю Живаго в потоке больших и светлых чувств, настоящих коллизий и ошибок. — А чем вам близок Комаровский? Наверное, своими любовными похождениями? Слышала, что в народе вас иначе как героем-любовником не величают. — Ну, это уж слишком! У меня за плечами более ста картин. Я, конечно, играл и хитрых ловеласов-соблазнителей, и дамских угодников, и просто хороших людей, которые испытывают сильную страсть к противоположному полу. Но чувства, которые испытывали мои герои, выходят далеко за рамки обывательского представления о любви. Это больше, чем любовь-морковь, о которой пишут на заборах. Глубже, весомее, трагичнее. К тому же у меня есть роли, которые никак нельзя отнести к чисто любовным. И есть фильмы, в которых я вообще ни к кому не пылаю страстью, хотя играю остро психологические типажи. — Насчет кино понятно. А в жизни-то на Комаровского вы хоть чем-то похожи? — Не знаю. Отпетым героем-любовником я себя назвать не могу. Прощелыгой и гадом — вроде тоже. — Да, говорят, вы порядочный семьянин. О похождениях Янковского за порогом родного дома ничего интересного не слыхать… — Семья — самая большая удача в моей жизни. А жена, сын Филипп, невестка Оксана Фандера и внуки Лизонька и Иван — самые близкие и любимые мной люди. Дороже их на Земле для меня никого нет. — Вы однолюб? — Смотря в каком смысле. Я считаю, что семья и однолюбство — понятия разные. Можно быть порядочным семьянином, но любить нескольких женщин. Такие примеры нередки, хотя ко мне они не относятся. Мои чувства к семье даже больше, чем любовь. Трудно подобрать слова, чтобы их выразить. — Удается ли уделять семейству достаточно внимания? — Увы, нет! Работа отнимает уйму времени, — Олег Иванович вздыхает и в задумчивости закуривает трубку. Киновагончик, где мы сидим, вмиг заполняется дымом от хорошего табака. — Честно признаюсь, для внуков я плохой воспитатель. Но как только появляется свободное время, непременно вожусь с ними: хожу в театр, играю на компьютере, читаю им книжки, даже роллердром все вместе посещаем. — Ваш сын Филипп уже оперился и начал вносить свою лепту в театрально-киношный багаж. Как папа оценивает его работу? Помогает, подсказывает что-то, если возникает такая потребность? — Я очень рад, что Филиппу удалось найти свою тропинку в искусстве. Естественно, и я в силу возможностей поддерживаю его. А вот оценивать работу Филиппа пока не буду: жизнь большая, и время покажет, правильно ли он все делает… — Вернемся к разговору о фильме. Почему нынешние кино-и театральные режиссеры все чаще обращаются к событиям XIX — XX веков? Неужели недавнее прошлое, в котором было столько всего негативного, так притягательно? — Да, прошлое притягательно. Но не своим негативом, а своей богатой историей. А еще — тем светлым, чистым и добрым, что все-таки имелось в нем. БОЛЬШЕ ЧЕБУРАШЕК, ХОРОШИХ И РАЗНЫХ — Олег Иванович, а как вы относитесь к сегодняшнему телевидению? — Ничего хорошего сказать о нем не могу. Хотя ТВ и помогает мне и моим коллегам зарабатывать деньги. — А часто поступают предложения сняться в рекламе или телесериале? — Поступают часто, но большинство из них я отвергаю. — Почему? — Считаю, что некоторые сегодняшние дорогостоящие сериалы и мыльные оперы не самого лучшего качества. А уж о рекламе и говорить нечего! Но в то же время я понимаю, что для многих молодых актеров всякого рода телепроекты — хороший шанс стать знаменитыми. Правда, важно помнить, что такие проекты, мягко говоря, засасывают и вырваться из них потом очень сложно. Поверьте, после мыльной оперы нелегко попасть в большое кино. Поэтому главное, вовремя уйти из сериалов и отыскать свое тепленькое место под ярким театральным или киношным солнышком. И обязательно показаться кому-нибудь из маститых режиссеров. — Но ведь в России и раньше были телесериалы. «Семнадцать мгновений весны» — яркий тому пример… — Правильно, были. Но, несмотря на технические навороты, это сериалы более высокого интеллектуального уровня, чем сегодня. — А сами-то вы не собираетесь проявить себя в качестве режиссера? — Конечно, я мечтаю об этом. Но пока не вижу подходящего литературного или драматургического материала. Я имею в виду современные произведения, так как переплюнуть известные кино- и театральные постановки классики трудно. — Разве сегодня мало интересных авторов? — Да их, можно сказать, и не видно! Еще лет десять назад критики разного рода наперебой рассуждали о новых литературных тенденциях, концептуальности произведений постсоветского периода. А сейчас все эти разговоры как-то заглохли. — Вы, как интеллектуал, какую книжку могли бы считать лучшей из прочитанных, скажем, за последний год. — Алексей Санаев, «Похороните меня за плинтусом». Замечательный автор и очень сильное произведение. Прочел несколько месяцев назад, но до сих пор нахожусь под впечатлением. — Сейчас идет мода устанавливать памятники литературным и киношным героям. В Москве, например, появился барон Мюнхгаузен. Как вы к этому относитесь? — Прекрасно! Я только умолял архитектора, чтобы у сказочного барона не было моего лица. А вообще, такие герои, как Мюнхгаузен, Пятачок, Винни-Пух, всегда вызывали и вызывают добрые чувства и улыбку у взрослых и детей. А потому я за то, чтобы появлялось как можно больше таких памятников. Больше Чебурашек, хороших и разных! И не только Чебурашек. Чем плох писающий мальчик в Копенгагене? Можно и у нас нечто подобное соорудить. Пусть народ веселится. — Представьте, если бы вдруг начали прижизненно возводить памятники российским актерам. Вы бы стали позировать для своего? — Ни в коем случае. Во-первых, это нескромно. А во-вторых, достаточно уже того, что ведущие отечественные актеры сегодня живут более или менее нормально. Покупают им-портные машины, квартиры, дачи. Конечно, с Робертом Де Ниро или Майклом Дугласом, которые за один только фильм получают миллионы долларов, нам не потягаться. Но все же! Еще лет пятнадцать назад мы только мечтали о том, чтобы на съемочной площадке стояли теплые автофургончики с туалетами. А теперь — пожалуйста! Тут вам и электрический чайник, и туалет, и даже мягкий диванчик для отдыха. — Вы заговорили о комфорте. Интересно, а Янковскому с Янковским комфортно? Часто ли вы впадаете в депрессию и испытываете внутренние противоречия? — Противоречия, грусть и даже злость бывают. Но в целом мне хорошо. Считаю себя человеком достаточно уютным и компромиссным. Ни о чем в жизни не жалею, все сложилось, как сложилось…
