Картина, которая предстает человеку в этой небольшой деревушке в Борисоглеб-ском районе, ужасает: черные пепелища, посреди торчат белые печные трубы. В ночь на 5 октября неизвестные подожгли здесь четыре дома. Один удалось отстоять. Местные жители организовали ночной дозор. Но спустя десять дней, 14 октября, был подожжен и сгорел дотла еще один дом.
Факт поджога не отрицают даже осторожные в таких случаях пожарные, например, начальник Борисоглебской пожарной части майор внутренней службы Евгений Румянцев, специалист в своем деле неоспоримый — недавний выпускник московской академии. Вкратце, профессиональным языком он говорит о технической причине пожаров: воспламенение сгораемых строительных конструкций от воздействия открытого источника пламени. Открытый источник пламени — это спичка, зажигалка, факел… Во всех трех случаях, где пожар получил распространение, огонь пошел от задней стенки двора — в сельских домах это крытая пристройка для скота. Там не было ни отопительных приборов, ни электропроводки, из-за чего мог бы возникнуть огонь. ВАКХАНАЛИЯ Та жуткая ночь началась со звонка в часть в 23-55: горит дом в Емельянникове. В деревню отправили цистерну и принялись обзванивать добровольные пожарные дружины по соседству, потому что вслед за первым поступило второе сообщение: горит еще один дом! Ехать семнадцать километров. Прибыли в 0-17. Румянцев считает: для ЗИЛ-130 это нормально. Машина с цистерной, полной воды, едет обычно со скоростью где-то сорок километров в час. Тогда, можно сказать, выжали шестьдесят. За одной цистерной выехала другая. На место прибыли вместе с дружиной из села Высокова, из СПК имени 9 Января. Дружина приехала на тракторе с помпой. Есть у них и автоцистерна, но там воды помещается в два раза меньше — всего полтора кубометра. Как нам рассказали в Емельянникове, пожар обнаружил совершенно случайно местный житель Николай Доценко. Он возвращался от брата из деревни неподалеку — Георгиевского. Горел дом семьи Саловых, Елены и Сергея. Они с тремя детьми-подростками мирно спали, ни сном ни духом не ведая о том, что их огромный деревянный дом, обложенный кирпичом, уже горел свечой… В общем, спас Коля большую семью. Потому что, когда приехали пожарные, было поздно спасать дом — уже возникла угроза для соседней избы… Пожарные принялись поливать водой ее стены. Молодая хозяйка в панике унесла малыша к матери — через дорогу. Тем временем уже полыхал второй дом — по другой стороне от Саловых. Здесь жили мать с сыном, Татьяна и Алексей Носыревы. У них на дворе стояли две коровы и теленок, здесь же была птица и на сеновале хранилась часть сена на зиму. Когда загорелся двор, заполыхало сено, и огненные комья полетели вниз, на одну из коров и теленка. Теленок сгорел. Одна корова осталась цела, вывели и вторую. Несчастное животное, раскачиваясь обгоревшими боками, прошло до калитки на заплетающихся ногах и упало. Все. Еще сгорели откормленные на продажу гуси, да и вся птица пропала… От мотоцикла с коляской «Днепр» остался лишь остов. Незадолго до пожара купил Алексей еще один старенький мотоцикл. Тот уцелел, а то бы на работу не на чем ездить — Алексей еще плотничает, занимается ремонтом в храме, в соседнем селе. Мать его сейчас в Борисоглебском — там у них есть жилье. Алексей не так давно переселился в Емельянниково из Ярославля. И вот чем это обернулось! Ничего из имущества застраховано не было: а на какие деньги? До приезда пожарных жители Емельянникова пытались что-то сделать. Здесь есть несколько небольших прудов, так таскали воду ведрами. Когда приехали пожарные, люди, оцепенев, стали смотреть на пламя, пожиравшее дома. Тут Румянцев скомандовал: «Не стойте, идите по задам, выводите скот. Мало ли…» Самое страшное, что подозрения оправдались. Кто-то крикнул Валентине Онищенко: «Ой, труба на вашем посаде горит!» Валентина, кстати, сестра Татьяны Носыревой. Старое дерево занялось быстро, и огонь не отступил, пока не сожрал и дом, и двор… На часах половина второго ночи. В это время подняли тревогу хозяева дома на самом въезде в деревню со стороны Борисо-глебского — загорелась терраса. Но уж тут с огнем справились всем миром. НА ГРАНИ НЕРВНОГО СРЫВА Сейчас люди говорят чуть ли не со слезами в голосе: «Мы на грани нервного срыва. Спим одетыми. Случись какой шум — вскакиваем: пожар!» Каждую ночь ждут повторения ужаса. Дежурят по очереди. В РОВД сказали: наряды милиции караулят здесь по ночам покой граждан. Тем не менее спустя десять дней — снова пожар! Сгорел еще один дом. Он использовался как дача и принадлежал ярославне Светлане Курбатовой. После событий 4 октября это уже воспринимается местными как звено в цепи развязанного против деревни террора. Хозяйку дома спас какой-то водитель, проезжавший в час ночи по трассе. Женщине пришлось выпрыгивать в окно — другой выход был отрезан пламенем. Сейчас погорельцы разместились кто как: Саловым неплохой дом дали в соседней деревне, Валентина Онищенко остановилась пока в чужом доме — владельцы живут в Санкт-Петербурге. Район выделил помощь — по две тысячи рублей, по шестьсот — колхоз, плюс долги по зарплате выдал. Из области пообещали по двадцать тысяч рублей — вот ждут. Начальник криминальной милиции Борисоглебского РОВД Сергей Калинин был краток: «Ведется следствие. Пока ничего не могу сказать». А может, и нечего?.. В Емельянникове встретилась с местным жителем Андреем Вавиловым. Утром 5 октября его доставили как подозреваемого в Борисоглебский РОВД. По словам парня, под давлением он признался в поджогах. Начальник криминальной милиции категорически отрицает какое-либо давление: «Там участковый такой, что мухи не обидит!» Сознался, по мнению Калинина, Вавилов сам, но потом адвокат разъяснил Андрею: по закону никто не обязан свидетельствовать против себя. Он и отказался от показаний, которые дал перед видеокамерой. Почему Вавилов? Как я поняла, единственный критерий — парень в августе вернулся из заключения. Сидел за кражу. Сейчас нигде не работает. В деревне их двое, безработных. У Андрея вроде уважительная причина: уже два месяца ему не могут в Борисоглебском выправить паспорт. А без документа никуда! Вот и сидит на шее у родственников. В числе подозреваемых оказался еще один молодой неработающий мужик, который тоже отказался от показаний. Андрей вернулся в Емельянниково. Сейчас его не отпускает от собственной юбки родная тетка — пенсионерка Алевтина. К слову, это ей дочка в ночь первых пожаров принесла малыша, когда возникла угроза дому. Вопрос: стал бы Андрей поджигать дом двоюродной сестры? Но люди пригрозили: случись что еще, а его не окажется в избе Алевтины, берегись! И когда случилось — 14 октября сгорела изба Курбатовой, — Андрей был дома. Алиби. Впрочем, подполковник милиции Калинин сказал нечто многозначительное: дескать, семейные связи осложняют расследование дела. Уже сама додумала: в милиции сомневаются в прочности алиби, которое предоставляют, в частности, родственники подозреваемых. А здесь у каждого родственников и свойственников — целый клан! ЧУЖИЕ ЗДЕСЬ НЕ ХОДЯТ Кто-то в Емельянникове сказал: жил бы у нас участковый! А то наезжает из Борисоглебского, вот и все беды от этого… Пожелание благое, но с учетом нехватки надежных кадров вообще по области остается невыполнимым. И все же жил бы, так знал всю подноготную… Особенно в маленькой деревушке, домов в Емельянникове чуть больше двух десятков. Из них две-три избы бесхозные. Я и не рассчитывала, что откроются мне запуганные деревенские жители. Только о страхах своих рассказали. Сейчас можно лишь предполагать, что стало причиной пожаров. Если взять чей-то пьяный кураж, так непонятно — чего ж заброшенные избы не жгли? Может, чья-то месть? За что-то конкретно, а может, и так просто: назревало недовольство против жизни такой и вылилось наконец в варфоломеевскую ночь. Любая мелочь на фоне серого, беспросветного и нищего существования могла сыграть роль факела. Из-за чего ссорятся деревенские? Заменяли, допустим, гнилой частокол на новенькую сетку-рабицу, и соседям показалось, что сдвинут после этого забор на десять сантиметров не в их пользу. Знаю случаи, когда с вилами шли на человека, просто били из-за чужого скошенного лужка. Или кто-то про соседскую корову слух пустил: больная-де, в молоке — кровь! А то вроде на ничейном пустырьке, заросшем лопухом и лебедой, разложили скошенную траву подсушить, и тут же бабулька ветхая приковыляла: это мое поле! Дикость? Да, дикость! Тем не менее так оно и случается в позабытой Богом и властями глуши. Остались тут в основном старые бабки и пьяницы. Доживают свой век в скудости и одиночестве: ни клуба с какими-то развлечениями, чтобы сбросить пар народу, ни библиотеки, ни фельдшера, чтобы выговориться, ни работы интересной и доходной. Скука и тоска! Есть где разгуляться первобытным инстинктам-страстям. Мне плохо — почему другим должно быть хорошо? Особенно худо приходится чужакам — дачниками их любят называть в деревне. Да еще с презрительным оттенком. Хоть эти дачники и дом подновят, покрасят, и сад-огород облагородят. И хозяйством обзаведутся — птицей, поросятами, а то и коровой. Все равно чужие. И ничем не пробьешь, никаким добром. Вот пытался Алексей на новом месте жительства встать прочно на ноги — не дали. Позавидовали. Сожгли все, разорили хозяйство. Наверное, и Саловы жили неплохо и дружно своей большой семьей. Елена, кстати, работник Давыдовской сельской администрации. ОГНЕННОЕ КОЛЬЦО Ночь-полночь, и следят за тихой деревенской улочкой чьи-то глаза — не слышны ли шаги? Взбудораженный алкоголем мозг толкает на преступление. Преступник знал, что недалеко от дома Саловых есть частный сарай, там хранится солярка. Взял солярку, причем унес с собой столько, что хватило поджечь несколько домов. Прокрался к Саловым, облил, раскочегарил горючее ветошью или бумагой, потом перебежал улицу к развалинам бывшего дома культуры. Отсюда ждал развития событий, наблюдал. Когда собрался народ тушить огонь, побежал к дому Носыревых — это в пятидесяти метрах. Через два дома. Там везде собаки, но псины отвыкли тревожиться — прохожих бывает много на дороге, машины проезжают. А за пустую брехню можно и пинок от хозяина получить. Тем более в глухую ночь. Так что собаки не стали будить своих хозяев. А может, и признали хорошего деревенского знакомого — не раз захаживал покурить, поговорить, а то и стопочку опрокинуть. Так и вкрался в доверие. Осталось подобраться к задней стенке двора, сделать свое черное дело и отбежать. Снова спрятаться и наблюдать. А потом еще и еще раз повторить… Когда 4 октября началась вся эта огненная вакханалия, работники электросетей по просьбе пожарных вырубили свет в деревне во избежание несчастного случая. Погасли уличные фонари. И это сыграло на руку мстителю. Пока все стояли у горящих домов, он побежал задами — в другой конец деревни, к дому Валентины Онищенко. Здесь буквально двести метров. А затем еще к одному, по той же стороне. Хотел поджечь, да солярка плохо разгоралась. Еще его спугнули там хозяева — ведь пожарные велели стеречь свои дома и выводить скот на улицу. Поджигатель пробежал фактически по кругу, центр которого — на повороте с трассы в сторону домов Саловых и Носыревых. Здесь, так уж совпало, дом пенсионерки Алевтины. Вся эта история, похоже, ждет своей развязки. Алевтина, тетка Андрея Вавилова, повела меня на двор показать что-то. Там в закутке у нее стоит теленок. Показывает она рукой за теленка — на стенку на уровне человеческого роста. А там несколько пятнышек черных со старый пятак. Как прожигал кто-то. А теленок, дуралей, задрал морду и тянет ее к руке — думает, угостят его. На подбородке у него сквозь беленькую шерстку нежная розовая кожица проглядывает. И так жалко стало. И Алевтину с ее добрыми, усталыми глазами. И этого теленка, и того, который сгорел, и корову, и избы…
