Чем ближе Новый год, тем больше народ сходит с ума по петухам. Золотых гребешков вместе с их боевыми подругами — курочками рябами — норовит притащить домой каждый. А в переславской деревне Криушкино у супругов-фермеров Бориса Кувшинова и Любови Морозовой эти новогодние символы больше пятнадцати лет со двора не выводятся.
Да не сувенирные из тряпок и перьев, а самые что ни на есть настоящие. Такие, что дух захватывает. ЖЮРИ АХНУЛО ОТ ВОСТОРГА Взлет славы переславских птицеводов-любителей на российских просторах начался с Курчавого. Это был петух необыкновенной красоты. Громадный, медно-красного пера и весь в кудрях. Истинный гусар. Пернатые подруги штабелями падали возле его лап. Его-то и решено было в конце 80-х вывезти в большой свет и показать на всероссийской выставке в Сокольниках. Но не тащить же его пред светлые очи жюри прямо из курятника?! В ту пору бывшим московским артистам такая крамольная мысль даже в голову не приходила. И как кур во щи попал красавец пернатый в ванну московской квартиры своих хозяев. — Я держал его за ноги, а Люба принялась намыливать по самый гребешок и поливать из душа. У него был настоящий шок. Такой наглости он никак не мог от нас ожидать. И полностью отдался во власть судьбы: «Делайте что хотите. Мне уже все равно», — вспоминает Борис. Жалкой мокрой птицей вылез из ванны неистовый покоритель куриных сердец. И полночи, не смыкая глаз, приводил себя в порядок, любовно пропуская через клюв каждое свое перышко. А наутро Курчавый предстал перед глазами участников всероссийской птичьей выставки. Он был великолепен. Его необычайно пышный костюм переливался всеми цветами радуги и колыхался после каждого шага. Перья на голове заворачивались, как лепестки пиона. Жюри ахнуло от восторга. И тут же сделало его лауреатом. — Сегодня у нас масса дипломов и медалей, завоеванных нашими петухами и курами на всевозможных птичьих выставках. Но диплом Курчавого самый первый. И самый дорогой, — говорят супруги. ЧРЕВАТА ЛЮБОВЬ К УТКАМ Было в жизни Курчавого и приключение иного рода. Мало ему показалось собственного гарема. Положил пернатый донжуан взгляд на мускусных уток, что также водились на птичьем дворе переславских фермеров. И втюрился в одну из них по уши. И начал с ней напропалую роман крутить. А заодно и с ее подругами. Топтал он их или нет — история об этом умалчивает, но во всяком случае топтался, пытаясь что-то изображать. Причем не только на глазах Бориса и Любови. Но и на глазах селезня, повелителя утиного гарема. И в один прекрасный день этому безобразию был положен решительный конец. — Выхожу я утром на крыльцо и вижу: сидит селезень у забора под вишней и подбрасывает вверх чьи-то перья. А они так и летят по ветру. Понять ничего не могу. Спускаюсь вниз, и передо мной картина: селезень, здоровенный, как корабль, сидит на Курчавом, прижал его к земле и выщипывает у него из задницы хвост. Он от природы у него и так не слишком богатый. И остались от героя-любовника лишь пышная грива да крылья. А на дворе лето, жара. Петушиная задница загорела и стала красной, как гребешок. Кто ни зайдет, при виде Курчавого руками машут от удивления: «Ой, что это у вас за экзотическая птица?» «Селекционную работу проводим, — отвечаем. — Новую породу петухов хотим вывести». МИЛЫЙ, ОН ТЕБЯ НЕ КЛЮНУЛ? А еще жили у переславских птицеводов два здоровенных петуха. Белый брама и красный фаверальный в штанах. Какая между ними пробежала кошка — бог весть. Но только друг друга они терпеть не могли. И целыми днями ходили вдоль забора: один — с одной стороны, а другой — с другой, и жутко хотели подраться. Но не могли. Сетка мешала. И сколько их птицеводы ни ругали, сколько ни совестили: «Как вам не стыдно, ребята? Неужели заняться больше нечем? Вы хотя бы к курам пошли, делом своим занялись», — им все было по барабану. Как ходили, грозно перекукарекиваясь и хлопая крыльями, так и продолжали ходить. А однажды брама исчез. Красный на месте, а белого нет. Два дня искали его фермеры. А на третий день Борис отправился в дворовый сортир. Через минуту выбегает оттуда с радостным криком: «Люба, петух нашелся!» Оказалось, пернатый вояка провалился в яму. И три дня просидел в нужнике, уцепившись за какую-то жердочку. А едва выбрался на свободу, встряхнул крылья и помчался опять к забору, затянув бархатистым баритоном: ку-ка-ре-ку! А Люба несколько дней участливо допытывалась у мужа: «Милый, он тебя не клюнул?» КУРИЦА НЕ ПТИЦА, МУЖИК НЕ ПЕТУХ Вообще, о своих пернатых питомцах фермеры Кувшиновы могут рассказывать часами. В лучшие времена на их подворье квохтало и кукарекало 36 пород декоративной птицы. И они давно уже превратились из беспомощных дилетантов в истинных профессоров куриных наук. И с полным основанием утверждают: петух — это звучит гордо. И на Руси к этой птице всегда относились с почтением. Он символ оберега от пожара. И петухами всегда расписывали печи. Он грозный воитель с нечистой силой, которая сломя голову уносится от его крика. А уж каков Петя в любви — про то весь мир знает. Такие среди них удальцы попадаются, что за один присест могут осчастливить своим вниманием до десяти несушек. — Куриное царство — это целая страна. И в ней свои законы и порядки. В каждом курятнике есть мать-командирша, есть любимые жены и постылые. И если на одних петух ноль внимания, то около других лезгинку танцует. Оттопчет и закукарекает на радостях. А какой мужик после этого песню способен спеть? — улыбается Борис. НЕ ПЕТУХИ, А ИСТИННЫЙ СПЕЦНАЗ Сегодня резко опустел птичий двор переславских птицеводов. Держать декоративную элитную птицу — удовольствие дорогое. И такой роскоши по нынешним временам они себе позволить не могут. Вот и остались лишь семиградская голошейная, которая растет, как сорняк, и от которой кругом одна польза. Да знаменитая бойцовая птица. Вот уж где не петухи, а истинный спецназ. Грудь колесом, клюв словно кованый, длинная шея, мощные, вооруженные шпорами лапы и маленькая орлиного вида голова без малейшего намека на гребень. Рядовым петям с ними тягаться — себе дороже. Мгновенно в лапшу пойдешь. И имена у них соответствующие: Бурбон, Навуходоносор. — По всей необъятной матушке-России такой бойцовой птицы почти не осталось. Лишь самые большие любители сохранили эту птицу. Сами хлеба не ели, а птицу берегли, — говорит Любовь Морозова, председатель секции бойцовой птицы Московского областного общества птицеводов-любителей. Над каждым бойцовым супруги трясутся больше, чем над ребенком. Но одного не уберегли. Ночью хорек проник в курятник и погубил несчетное количество куриных душ. И лишь один вступил с хищником в неравный бой. Бойцовский петух. — Он лежал весь в ранах, и по ним мы догадались, что он сражался не на жизнь, а на смерть. Но об этом лучше не надо писать. А вот если бы кто помог с мешком пшеницы… В год Петуха это был бы для них лучший подарок.
