Я был гражданином СССР и в то же время сыном врага народа, когда в 1942 году пошел на войну. Шел защищать не Сталина, а Родину и свой народ.
Сотая стрелковая дивизия формировалась в феврале-мае 1942 года в Архангельском военном округе под Вологдой. Командиром был назначен опытный боевой офицер, проявивший мужество и отвагу в начале войны, полковник Перхорович. В 472-м стрелковом полку этой дивизии началась моя военная служба. Были бои под Воронежем и за его освобождение. Бои под Харьковом, окружение, большие потери и отступление. Чем ближе наши войска подходили к Германии, тем яростнее становилось сопротивление фашистов. Особенно тяжелые бои шли на Сандомирском плацдарме в Польше. Красная Армия после длительных боев летнего наступления, освобождая город Львов, стала выдыхаться. Требовалась передышка, надо было подтянуть отставшие тылы, пополнить полки и батальоны свежими силами, оружием и бое-припасами. В это время наши союзники оказались в критическом положении, они просили русских не останавливаться, а продолжать наступление, чтобы оттянуть на себя с Западного фронта новые дивизии немцев. Висло-Одеровскую операцию мы начали раньше запланированного срока, освободили Краков. Его гитлеровцы хотели взорвать, сровнять с землей. Не удалось. Прискорбно, что наши войска, сохранив город-жемчужину Краков в целости, получили в ответ черную неблагодарность: был убран из города монумент маршалу Коневу, командующему 1-м Украинским фронтом. Более тысячи концлагерей было создано фашистами за годы второй мировой войны. Свыше 10 миллионов человек было уничтожено в них. Бухенвальд — 56 тысяч, Маутхаузен — 123, Дахау — 70, Майданек — полтора миллиона. Освенцим в этом жутком ряду занимал особое место, свыше 4 миллионов человек разных национальностей, особенно русских, были замучены и истреблены в этом лагере. Он был создан в 1939 году, кроме людей, предназначенных для изощренных опытов, постоянно содержалось около 200 тысяч узников, которые работали на химическом заводе «Фарбениндустри» и на заводе, где изготавливались взрыватели и запалы для бомб и снарядов. От бараков лагеря к местам работ было 8 — 10 километров. Эсэсовцы выстраивали людей в тысячные колонны и гнали на работы. Зверски избивали за то, что кто-то разогнул спину, мало зачерпнул лопатой. Тех, кто падал, расстреливали на месте. Был издан приказ о выплате эсэсовцам 60 марок за каждого убитого. И они старались. Один из узников рассказывал нам: «Мы работали на одной из площадок химического завода. Эсэсовцы пригнали несколько сотен заключенных, завели их в выкопанный ров и на наших глазах живыми закопали. Нам сказали: работайте лучше, а то и с вами будет то же. А спустя две недели отобрали из нашей партии 30 человек, завели их в яму и закопали каждого по плечи. Потом сели на лошадей и начали скакать по площади, смеялись, кричали, растоптали всех до одного». До Освенцима оставалось 50 км, и нужно было форсировать две реки, Вислу и Солу, протекающие непосредственно у стен лагеря. После Кракова мы были измотаны до предела, совсем отстали тылы, в ротах до половины не хватало людей. А тут еще январская слякоть, но пошли выполнять боевой приказ. Первую линию обороны перед Освенцимом удалось прорвать с ходу, оклемались, отбили контратаку фашистов, но наш второй бросок оказался безуспешным. После неудачи уже в ходе боя командир дивизии Красавин поменял направление главного удара, и нам удалось зацепиться за окраину городка Менткув. За ночь саперы, простояв 6 часов в ледяной воде реки Вислы, наладили переправу, и ранним утром, было еще темно, 26 января, батальоны пошли в атаку. Едва преодолели Вислу, на пути встала река Сола, не менее своенравная, но с еще более сильной обороной. А за ней уже был виден Освенцим. Учитывая, что полк сражался с вдвое превосходящим противником и был, по сути, обезглавлен, из дивизии приказали прекратить наступление, закрепиться и ждать подкрепления. Вскоре оно подошло. Наступила ночь, шел мокрый снег, сквозь мглу была видна зловещая труба лагерного крематория, из которой безостановочно валил густой черный дым. Солдаты еще не знали, что это такое. Освенцим по периметру был огражден тремя рядами колючей проволоки, бетонной стеной с караульными вышками, на которых были установлены крупнокалиберные пулеметы и прожектора. Применять артиллерию наши не могли, боялись перебить заключенных. На рассвете 27 января начался штурм лагеря. Направление главного удара — главные ворота основного лагеря. Столь простого решения эсэсовцы не ожидали, отчаянно отбивались, спешно подтягивали к воротам свои резервы. В это время наша другая группа сумела пробиться на территорию лагеря в другом месте. Бой был жестоким, эсэсовцам надеяться на пощаду не приходилось, потому бились до последнего. Только наш 472-й отдельный полк потерял более 60 солдат и офицеров. После полудня 27 января 1945 года Освенцим был освобожден. В нем оставалось около 10 тысяч существ, лишь отдаленно напоминающих людей. По свидетельству судебно-медицинской комиссии, девять из десяти спасенных находились в крайней степени истощения, с переломами ребер, конечностей, костей лица, язвами, обмороженными руками и ногами. Освенцим — крошечный пятачок земли — вобрал в себя боль и страдания миллионов, здесь все, куда ни глянь, было пропитано ими. Названия «блок смерти», «стена казни» и печи крематория. Сознание отказывалось верить, что это все дело рук человека. Когда мы зашли в детский блок, то просто окаменели. Никакими словами нельзя описать увиденное, это был материализованный, неземной ужас. На такое человеку смотреть нельзя, это страшнее смерти. Потом были бои за освобождение Польши, Чехословакии. И каждый солдат, освобождающий Освенцим, видел постоянно перед собой истощенные детские тела узников лагеря. Мстил за них. После подписания пакта о капитуляции нашу дивизию расформировали, а я был направлен для продолжения службы в авиацию, осваивал первые реактивные истребители. Служил у легендарного Покрышкина. В 1998 году мой отец Степан Филиппович был посмертно реабилитирован. Моего брата Николая Степановича реабилитировала смерть, он погиб при освобождении города Великие Луки. А я всю войну прошел беспартийным с клеймом «сын врага народа». Но после войны я этому клейму противопоставил боевые заслуги — ранен в боях за Воронеж, контужен на Букринском плацдарме за Днепром, южнее города Киева. В 1974 году в звании майора в возрасте 51 года я вышел в отставку. На снимках: солдат Иван Глухов; бойцы 472-го стрелкового полка, освободители узников Освенцима.
