Недавно Ярославль посетил американский трубач Алекс (Саша) Сипягин. Александр Сипягин играл в ансамблях и оркестрах таких звезд мирового джаза, как Дэйв Холанд и Майкл Бреккер. Оба коллектива дважды становились лауреатами известной музыкальной премии Грэмми.
Вот уже более 15 лет Александр Сипягин проживает в Нью-Йорке. И достиг многого. Недавно его имя появилось в одном из самых престижных американских журналов о джазе «Даун бит». Критики назвали его самым перспективным американским трубачом за последние пять лет. За 20 лет существования журнала Александр Сипягин стал единственным русским музыкантом, удостоившимся такой чести. А поводом посетить родной Ярославль стал юбилей биг-бенда Валерия Павлушова, в котором Алекс отыграл три года. Нам удалось пообщаться с восходящей звездой американского джаза за чашечкой чая в джазовом центре. — Почему Саша, а не Алекс? — Алексей и Александр по-английски произносятся одинаково. Поэтому я предпочитаю называться Сашей. — Ярославль остался в памяти? — Разумеется. За 15 лет я побывал здесь 4 раза. Ярославская школа джаза мне очень помогла, я очень благодарен моему педагогу Борису Цамаеву. Раньше по друзьям скучал, теперь по улицам. С удовольствием прогулялся по улице Собинова, посетил Собиновское училище, которое в свое время закончил. Узнал, что у вас открылся новый ресторан «Собинов». — А правда, что вы потомок Собинова? — Да, с великим тенором мы действительно родственники, но распространяться об этом я не хочу. — Алекс, расскажите, как вы попали в Америку? — Впервые я побывал там в 1990 году, еще будучи студентом Гнесинки, вместе с ансамблем Александра Осейчука «Зеленая волна». Мы играли там на джазовом фестивале. После чего мне пришло приглашение на международный конкурс трубачей Тенниуса Мунка в Вашингтоне, где я занял почетное четвертое место и получил в подарок трубу Bach. В 1991 году вместе с ансамблем «Мелодия» я принимал участие в открытии русского ресторана в Нью-Йорке. Тогда попробовал остаться в Америке на месяц. Позже удалось выправить себе рабочую визу. Она давала право остаться в Штатах 3 года. Настоящий джаз играют только в Нью-Йорке. Это настоящая школа. — Тяжело на первых порах было? — Не то слово. Я ехал в неизвестность. Правда, в Москве у меня тоже не было ни кола ни двора. Только общежитие и инструмент. А там, в Америке, меня ждал только джаз. Вместе с другом Борисом, басистом, мы снимали квартиру в Бруклине. Ездили на метро в Манхэттен, играли на улицах. Зарабатывали 15 — 20 долларов. 15 — уходило на еду, квартиру. А за 5 нас пускали в ночной клуб играть джем-сейшены. Приходилось в очереди по часу выстаивать, чтобы поиграть со знаменитостями. А иначе никак, тебя просто не запомнят. Позже мы с другом попали в хаус-бэнд. Играли в составе квартета. Это уже была какая-никакая, а стабильность. Сейчас стало гораздо легче. Я приобрел статус гостевого солиста. — Что это значит — гостевой солист? — Этот статус говорит о моей востребованности. Меня стали часто приглашать в американские джазовые проекты. Гастролирую круглый год. Все лето колесил по Европе. Принимал участие в крупных джазовых фестивалях. Бываю и на Востоке, в Японии. — Японцы не очень ассоциируются с джазом. — Что вы! В Японии джаз так же распространен, как поп-музыка. Японцы скупили весь джазовый архив. Крупнейший джаз-клуб в Нью-Йорке, «Блю нот», принадлежит японцам. На японских дискотеках люди танцуют под джаз. — Ваша жена русская? — Нет, она японо-итальянского происхождения. Ее зовут Мандэй Мичиру. Мандэй в переводе с английского означает «понедельник». Это, наверное, потому, что она родилась в понедельник (смеется). Она известная певица, продюсирует молодых японских исполнителей. В молодости была ди-джеем. А еще она занимается журналистикой. У нас подрастает сын. Ему пять лет. — Русский язык знает? — Нет, мы говорим с ним по-английски. Он меня иногда даже поправляет. — На жизнь вам хватает? — Постоянной работы у джазменов нет. Но зарабатываю я по американским меркам неплохо. У меня свой дом в престижном районе Лон-Айланде, что располагается вдоль Атлантического побережья. На трубу я себе уже заработал. — А сколько стоит хорошая труба? — От 1,5 до 15 тысяч долларов. — Америка вас чему-то научила? — Да. Быстро принимать решения. Быть в форме. В Америке все очень жестко. Чуть расслабился — и прощай, карьера. Каждый день обязательно трехчасовые репетиции. — Как в Америке на концертах реагируют на плохую и на хорошую игру? — Самое удивительное, что одинаково. Как бы ты ни сыграл, с вежливой улыбкой скажут: все в порядке, хорошо, ол райт. Сначала мне это не нравилось, а потом я понял, что для музыканта главное — поддержка. Иначе руки опустятся. Вот на фестивалях в Италии, Испании среди публики находятся горячие парни: ведут себя очень экспрессивно, могут встать перед оркестром на колени. — В России джаз, к сожалению, не очень распространен. — Да, это так. Он был и остается клубным искусством. В отличие от Европы, где процветает джазовый туризм. На фестиваль закупают билеты за два года вперед, а проводят там всю неделю. Один из крупнейших фестивалей проводится в Италии, в Перуджи. К сожалению, одну из крупнейших джазовых точек в Новом Орлеане недавно смыло. Большой популярностью пользуются джазовые пароходы. В Америке в каждом колледже есть духовые оркестры. — А негры до сих пор в джазе самые лучшие? — Нет, сейчас все уравновесилось. Хотя джаз начинался с негритянских песнопений. Вспомните хотя бы легендарного Луи Армстронга. — В Америке джаз очень социален. — Это действительно так. Музыканты стараются откликаться на все беды, происходящие в обществе. Недавно по Америке прокатилась серия концертов, посвященная трагедии в Новом Орлеане. Мы всегда стараемся поддержать друг друга. Недавно случилось несчастье с Майклом Бреккером. У него обнаружили рак костного мозга. Мы ищем доноров по всему миру. Я тоже сдал кровь. — Несколько слов об альбомах. — У меня уже вышло два компакт-диска. Последняя пластинка называется «Возвращение». Она получилась с ностальгическим оттенком. Одна из композиций на ней носит название «Комната 28». Это одна из комнат в Гнесинке, где мы играли с ансамблем. — Ваши планы на будущее? — Лет через 10 планирую переехать в Европу.
