«Он автографы раздает!» — стайка девчонок с радостным визгом влетела в зал. «Надо же, как поп-звезду встречают», — мелькнуло в голове. Звездой оказался живописец Юрий Жарков, чья юбилейная выставка, посвященная 30-летию творческой деятельности, открылась в Союзе художников.
Юрий Жарков — заслуженный художник России, лауреат областной премии имени Опекушина. У многих мастеров кисти, что греха таить, довольно серая, заурядная внешность, их можно принять за кого угодно. При первом же взгляде на Юрия сразу скажешь — художник. Природа щедро наделила его броской мужской внешностью, заставившей замереть не одно женское сердечко. Во всем его облике есть что-то цыганское, будулаевское. Юрий Жарков — из поколения шестидесятников, мечтателей и романтиков. Друзья в один голос утверждают, что в нем пропал замечательный бард. Любимых Высоцкого, Визбора, Окуджаву приходится играть для себя, для друзей, для души. В детстве Юра мечтал стать скульптором. Он помнит измазанные пластилином руки, полы, ворчание бабушки. Слава Богу, этого не случилось, а то бы быть ему вторым Церетели. С последним его сближает какая-то лихость в манере письма и бешеный темперамент. Жарков — человек неуемной энергии, энерджайзер Союза. На пленэрах за ним не угнаться, его на 5 этюдов хватает, коллеги на втором выдыхаются. Далеко не всем на склоне лет удается сохранить такой мальчишеский задор. А еще он очень разный и не боится нового. Он может быть классиком, но может писать и авангардные вещи в духе Кандинского. В пейзажах близок по духу Левитану, натюрмортах с рыбой — Константину Коровину. И везде виден восторг перед природой, жизнью. Друзья-художники вспоминают ночные летние пленэры, проведенные с Юрием в левитановских местах в Плесе. Утомленные, они уже видели десятый сон, а неугомонного Юрия вдохновляли луна и фонари. В Союзе Юрия Жаркова в шутку называют «наш ярославский Врубель». У него есть свои демоны, точнее, демонические женщины, от одного вида которых бросает в дрожь. Художницы, актрисы, чем-то напоминающие блоковскую незнакомку. Шелка, шляпы с траурными перьями, узкие руки в кольцах. А еще красное вино, сигареты, агрессивный макияж, грим. Они кажутся неживыми, как манекены, холодными и неприступными, как богини. Юрия Жаркова называют баловнем судьбы, любимцем муз, но всего, чего он добился, удалось достичь упорным каждодневным трудом. Да и жизнь его наверняка била, и не раз. Иначе не было бы этих седых прядок в пышных кудрях. На выставке обращаешь внимание на два автопортрета художника — в начале творческого пути и в зените славы. На первом — он смотрит на мир чистым, невинным детским взглядом, а на втором — взгляд мастера суров и печален. Словно он видит то, что нам узнать никогда не дано.
