Два дня подряд в новогодние каникулы в камерном концертном зале при частном музее «Музыка и время» звучали цыганские напевы. Актеры прославленного столичного театра «Ромэн» подарили ярославцам настоящий праздник. Свое выступление москвичи приурочили к 30-летию творческой деятельности известного и любимого многими народного артиста РФ Бориса Василевского.

По большому счету концерт стал бенефисом Бориса Петровича. Хотя в родном театре его чествовали еще прошлой весной.

ЗРИТЕЛИ, пришедшие в камерный зал, не разочаровались. Василевский со товарищи исполнили лучшие цыганские народные песни и старинные романсы, а также известные музыкальные произведения на стихи русских поэтов. Темпераментные актеры, в жилах которых течет особенная, цыганская кровь, завели публику на полную катушку, и к концу их выступления все уже хором пели «Мохнатый шмель», «Ямщик, не гони лошадей», «Ты еще жива, моя старушка», «Очи черные». А в антракте Борис Петрович немного рассказал о себе и любимом театре «Ромэн», с которым связан фактически всю свою жизнь.

— Борис Петрович, говорят, вы один из немногих артистов, родившихся в настоящем кочевом таборе.

— Да, это так. Я появился на свет в Сибири, в цыганском таборе, и с детства познал кочевую жизнь. Мои родители — чистокровные цыгане, и я такой же, чем очень горжусь. Я с большим трепетом и ностальгией вспоминаю разудалые, веселые деньки в таборе, наши кибитки, песни и танцы, посиделки у костра. Все жили дружно, вольготно, на широкую ногу и всегда были готовы встать друг за друга горой. В общем, колесили по Сибири в свое удовольствие.

— Чем цыгане жили? Как добывали себе пропитание?

— Женщины ходили по городам и селам и за определенную плату гадали и танцевали. Дети тоже могли устраивать уличные представления. А мужчины подрабатывали токарями, слесарями, кузнецами, лудильщиками. Кстати, их труд, особенно кузнецкий, очень ценился. Ведь цыгане все делали на совесть.

— А ваши мужчины умели гадать?

— Нет. Это таинство передавалось из поколения в поколение только по женской линии.

— Вы испытывали нужду и голод?

— Поверьте, никогда! Мы всегда ели досыта. Заработанных средств хватало и на пищу, и на одежду.

— А конокрадством и воровством промышляли?

— Некоторые этого не гнушались. Но по месту жительства, то есть временных стоянок, цыгане никогда не разбойничали, — лукаво посмеивается Василевский. — Поэтому с окружающими людьми всегда находили общий язык.

Как относились к вам местные власти? Были ли с их стороны какие­нибудь гонения или преследования?

Нет. В пятидесятых годах прошлого века в Сибири к нам относились терпимо и даже с некоторым уважением. Не припомню случая, чтобы когото из нашего табора арестовали или обвинили в чем­то плохом. Наоборот, нам иногда даже помогали.

А как насчет кровной мести и цыганской вражды?

Кровь порой вскипала. Но все конфликты урегулировал цыганский суд, в который входили старейшины и уважаемые люди табора. Обычно им удавалось решать самые серьезные проблемы мирным путем. До поножовщины и убийств у нас не доходило.

Даже на любовном фронте?

Представьте себе! Существует глупый стереотип, что цыгане ведут беспорядочную жизнь и имеют много жен. Со всей ответственностью заявляю: это не так! Наши мужчины чувственны, горячи и влюбчивы, но они всегда верны своим дамам. Измен, как и многоженства, в таборе не было.

Когда прекратилась ваша кочевая жизнь?

В 1956 году, после подписания Хрущевым указа об оседлости цыган. Весь наш табор в спешном порядке перевезли в Алма­Ату и расселили по квартирам. Так мы стали оседлыми, а не кочевыми. Кстати, хочу отметить, что и в данном случае со стороны официальных властей никаких притязаний не возникло. Детей 6 8 лет, в том числе и меня, отправили учиться в среднюю школу. Взрослым оформили паспорта и помогли устроиться на работу. Даже подъемные выдали! Так что, можно сказать, поддержали со всех сторон.

Вы частенько вспоминаете о вольной цыганской жизни?

Оо­о, да! Эх, так и хочется бросить все дела, взять двух своих внучек, поймать коней, запрячь кибитку и махнуть в чисто поле или на берег речки. Отдохнуть от городских забот и суеты.

Что мешает? Ноги в руки и в поле.

На машине, автобусе или поезде? Это не то, это неинтересно и примитивно, с грустью вздыхает Борис Петрович. Цыгану нужен простор, табор, кибитки… Только тогда его сердце наполнится радостью.

Борис Петрович, как вы попали в театр «Ромэн»?

После школы поехал в Москву и поступил в ГИТИС. А затем меня заметили и пригласили в цыганский театр, где я работаю вот уже тридцать лет.

Как складывались отношения с его руководителем, народным артистом СССР Николаем Сличенко?

Нормально. Николай Алексеевич жесткий руководитель, требующий полной самоотдачи, но мягкий, добрый и очень отзывчивый человек. В свое время он помог мне и многим актерам обустроиться в столице. Да и сейчас, несмотря на солидный возраст, о нас заботится.

А таборные кочевые цыгане приходят нынче на ваши концерты?

Бывает. Они наш самый любимый и благодарный зритель. Ведь никто лучше цыганскую душу не поймет.

Светлана ПАСХИНА.