Порой приснившийся яркий сон на какоето время может стать событием нашей внутренней жизни. Мы пытаемся его растолковать, заглядываем в сонники. Но сновидения об известных людях выходят за рамки личных границ, они достойны того, чтобы о них стало известно и нашим читателям.
В ГОСТЯХ У ЮРИЯ ИВАНОВИЧА
В Мышкин приехал президент Путин, и меня вызвал к себе глава района Анатолий Геннадьевич Курицин: «Можете ли вы сшить сапоги с ботфортами?» Я ответил, что смогу у меня дедушка был деревенским сапожником.
Сапоги надо сшить срочно, в одну ночь. Путина поселили в трехкомнатной квартире бывшего редактора районной газеты Юрия Ивановича Жукова. Прибрались в ней, примылись. Мне отвели одну комнату, убрали из нее лишнюю мебель. Юрию Ивановичу, он спит в соседней комнате, запретили ко мне входить, чтобы не мешал. Если чтонибудь надо, пусть позвонит на полу мне специально поставили телефон.
Я ползаю по полу вокруг ботфорт. Три пары: зеленые, коричневые и синие все из бумаги, склеено, прикрашено, притерто в одну ночь. Они мерцают бутафорским отблеском, напоминающим чтото новогоднее, сказочное, из детства. Это подаркисувениры для наших пенсионеров.
Вошел неслышно, почти крадучись, Путин. Присел к столу. Я вскочил с пола: «Готовы! Сейчас! Надо только чуть почистить!»
Путин кивнул на телефон на полу: «Я буду звонить ветеранам? Можно?» Лицо сытое, увлеченное, ясное и приятное. Ни следа ночной усталости. Ушел, я чищу сапоги. Удивляюсь, как хорошо они получились. Но будут ли их носить наши ветераны? Зачем им такие сувениры? Хилипова, та, что козу держит, может, износит в хлеву да вокруг дома. А другая старушка все равно слепая. Думаюдумаю про пенсионеров и… просыпаюсь. Тотчас же встал и записал причудливый этот сон. Приснился он еще осенью прошлого года.
Я БЫ САПОГИ-ТО СШИЛ!
А нынче вдруг после женского праздника 8 Марта снова встретился во сне с Владимиром Владимировичем Путиным. Он уже вроде бы глядит на меня как на знакомого. Мы стоим в Мышкине на Волжском бульваре, летний, благодатный день. Вниз, к Волге, выстроена большая лестница, как на набережной в Ярославле. Внизу от пристани до паромной переправы укреплен берег и проложен тротуар. Там какието хоромы с башнями и куполами, дворец Мыши.
Подходим к лестнице. Я спохватываюсь: а ведь тут мне не место! Здесь должен быть Анатолий Иванович Лисицын или Анатолий Геннадьевич Курицин. Оглядываюсь нет и охраны! А вдруг что случится? Да и ноги у меня болят от радикулита. А Путин говорит беззаботно: «Давайте прогуляемся там, внизу. Это у нас минут двадцать займет». И пошел по лестнице. Да так быстро, что мне и не угнаться. Веселый, бодрый. «Да разве мы успеем эту набережную за двадцать минут пройти, тут часа два надо», затревожился я и проснулся.
А в понедельник, 12 марта, встретил на улице Газовиков пенсионера Юрия Ивановича Жукова. Я когдато у него работал заместителем редактора в районной газете. Везет на тачке три огромных мешка сена своим козам. Я ведь, говорит, еще и сторожем в садике подрабатываю, всетаки две тысячи! Я говорю: «У нас в Мышкине и такое место трудно найти! А мне вот какой сон приснился». И стал ему рассказывать про Путина. Гуляли, говорю, Юрий Иванович, по бульвару и без охраны. А поселили его к тебе в квартиру. «Да ты что?» говорит Юрий Иванович и улыбается довольно. «А меня, продолжаю, глава вызвал: «Сможешь ли ты сапоги сшить?»
Тут лицо Юрия Ивановича опечалилось. «А меня, вздохнул он, глава не вызывает».
«Так и меня не вызывает, утешил я его. Это же все было во сне».
«А меня ни во сне, ни наяву не вызывает, снова вздохнул Юрий Иванович. Даже не знает, что такой человек живет в Мышкине».
Тут он помолчал и добавил уверенно:
«А сапогито я умею! Я бы сшил!»
ЭТО КАКОЙ СМИРНОВ?
Подивился я, как явь может со снами переплетаться. Ведь и раньше в редакции Жуков сетовал: «Как приснится, что бык на тебя нападает обязательно в райкоме на планерке втык сделают!» А из руководителей страны кроме Путина мне за прожитые годы снились Николай Второй с царевичем Алексеем, молодой Ленин, Сталин, Брежнев, Троцкий. Сталин тоже два раза снился. Первый во время перестройки: темным вечером на митинге у райисполкома раздавал с трибуны пайки ветеранам и сгущенное молоко в банках.
Второй сон страшный, уже недавно. Привезли меня в Кремль. Прямо в кабинет к Сталину. Он кричит в ярости: «Это тот самый Смирнов, что в «Независимой газете» пишет?» Я собрал все свое мужество и выкрикнул: «Иосиф Виссарионович, я никакого отношения к «Независимой газете» не имею, я работал в «Золотом кольце» и писал только о местной жизни, политики не касался!»
И тут же проснулся от страха и яростного вида вождя с трубкой. И долго удивлялся: откуда этот страх? Ведь я живым Сталина не помню, вырос при Хрущеве.
ГОНОЗОВ ПОМЕШАЛ
Раньше информации из Мышкина в редакцию я передавал по телефону. Олег Сергеевич Гонозов звонил обычно еще до начала рабочего дня. Однажды я встал очень рано, написал информации и задремал, сидя на диване. И вижу: сижу за столом с Ахматовой. Она уже в пожилом возрасте, располневшая, величавая. Преодолевая смущение, подбираю слова и смиренно спрашиваю:
Анна Андреевна, вы всетаки пишете такие стихи! И непонятно, что вам может нравиться у Бродского? Ваши слова о нем теперь часто цитируют?
Анна Андреевна пожала плечами, чуть развела руками с недоумевающим видом и только открыла рот, чтобы ответить на мой вопрос, как зазвенел междугородный звонок. Эх, еще бы минутку подождал Гонозов, и я бы услышал ответ. И сейчас об этой потере жалею.
