В апреле исполнилось 10 лет со дня создания клуба любителей поэзии «Раек». Протест против бездуховности — так объясняет появление клуба его организатор Геннадий Павлович Хирцов. И хоть многие из членов «Райка» сами сочиняют в рифму, поэтами они себя не считают. Они воспитаны на традициях великой русской литературы и без труда отличают поэзию от стихописания.
Это сообщество людей, которые не по указке сверху, а по зову души пытаются сохранить культурное наследие России.
А повод был печальный. Умер один из старых друзей Хирцова — Владимир Турбин. На его сороковинах говорили о том о сем, читали стихи, поскольку Владимир был большим знатоком поэзии. Душевно посидели, понравилось, и Геннадий Павлович предложил собираться вот так тесным кружком хотя бы раз в месяц. Идею поддержали. Так и появился «Раек». Есть организация, нужно избрать правление. Назвали его БЗИК — безинициативный комитет. Есть председатель, должен быть и заместитель. А если заместитель женского рода, то его, конечно, поименовали замшей. Так с шутками-прибаутками начали старые ярославские интеллигенты борьбу с бездуховностью.
Первые занятия проводили на квартире у Геннадия Павловича Хирцова. Летом собирались на дачах, на огородах, в лесу, на берегах Волги и Которосли. Все зависело от тематики встреч. А тематику подсказывали обстоятельства. В марте говорили, конечно, о женщинах-поэтах. Вспомнили Каролину Павлову, Юлию Жадовскую, Марию Петровых, Веронику Тушнову. В мае — о поэтах-фронтовиках: Константине Симонове, Александре Твардовском, Сергее Орлове. В сентябре устроили сентябрины. Конечно, в лесу, у костра, читая стихи русских поэтов об осени. В январе праздновали Рождество — опять же стихами русских классиков об этом празднике. Показали мне в «Райке» рукописную книгу, названную строчкой Игоря Северянина «Серебристое имя Марии». В нее Геннадий Павлович Хирцов как раз и собрал те самые рождественские стихи, звучавшие на очередной встрече раешников. Таких рукописных книг здесь много — «Сергей Есенин 1925 год», Николай Старшинов «О друге и жене Юлии Друниной». Есть книги, значит, должно быть издательство. Так появился «Издательский дом «Раек», в котором Хирцов работает за всех — и за редактора, и за составителя, и за корректора. Совсем недавно издательский дом, то бишь Геннадий Павлович Хирцов, обзавелся компьютером и теперь книжечки в «Райке» выходят печатные.
К годовщине клуба обозначился в нем свой летописец — Нина Васильевна Чиркова. Именно она собственными силами подготовила «Историю в картинках одного года жизни клуба любителей поэзии «Раек». Поглядели раешники на себя со стороны, понравились сами себе и решили подобные выпуски сделать традиционными. Теперь в их архиве десять самиздатовских рукописных альбомов, с рисунками, фотографиями, юморными подписями в рифму. Ни одно из занятий не было упущено, все получили отражение на больших альбомных листах.
Вряд ли в Ярославле есть еще такое место, где бы большая русская поэзия правила бал, звучала в полную силу, получая дань заслуженного уважения и поклонения. Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Баратынский, Некрасов, Фет, Есенин, Блок, Бальмонт, Цветаева, Ахматова, Мандельштам, Волошин, Гумилев, Северянин, Пастернак, Рубцов, Заболоцкий — здесь о них знают не понаслышке. Здесь празднуют все юбилеи поэтических корифеев, читают их стихи, собственноручно выпускают стенгазеты, посвященные их памяти. «Друзья Пушкина», «Русские символисты», «Песни революции», «Музы поэтов», «Поэты о музыке», «Стихи о цветах» — вот о чем говорят в «Райке». Наверное, только здесь и говорят сейчас об этом.
В годы застоя многие из поэтических имен находились под негласным запретом. Теперь запрет снят, но современная молодежь не ринулась в книжные магазины за книгами опальных и неопальных поэтов, не стала заучивать их стихи, удовольствовавшись компьютерными версиями. Оказалось, что не очень-то и нужны были новому поколению русские поэты. Уровнем высокого интеллекта считается у нынешних молодых лишь упоминание того или иного славного имени. Слыхал — и то хорошо.
Самым запомнившимся событием раешники считают поход на лодках вниз по Которосли от Гаврилов-Яма до Красных Ткачей, предпринятый ими в конце июня 2001 года. 11 человек и собака Чана погрузились на 6 надувных лодок и впервые жизни сплавились по большой реке. После чего расположились в лесу на ночевку, установили палатки, костерок развели. Стихи читали, песни пели, а вернувшись из похода, тем же строем направились на некрасовский праздник поэзии в Карабиху. Карабиха для них — святое. Вскоре появился выпуск народного эпоса «Ходили мы походами» — огромный ватманский лист, красочно оформленный фотографиями, рисунками, веселыми подписями.
Не забывают в «Райке» и о мировой культуре. На встрече, названной «Восток — дело тонкое», звучали стихи Хайяма, Низами, Фирдоуси. Другая так и называлась — «Великий Шекспир». Еще один раешный любимец — Антуан де Сент-Экзюпери — так же был удостоен отдельного разговора. Не забыты здесь и вечные ценности — одна из встреч в клубе была посвящена поэзии Ветхого Завета.
Каких только шоу и стриптиз-клубов, каких только боулингов не встретишь нынче в Ярославле! А вот «Раек» не сдается. Для него у города нет места. Раешники по-прежнему собираются где придется. Но они и не рассчитывают ни на чью помощь. Сами себе господа. «Такое время адово на нынешней Руси. Проси не у богатого, у бедного проси», — под этими строчками Инны Лиснянской многие могут нынче подписаться. Сейчас в «Райке» около 20 человек. Среди них артисты, музыканты, художники. Возможно, раешники и сами не знают, что являются сейчас маленьким островком духовности в океане грязи и пошлости российской. Хотя, может быть, и знают. Ведь есть же в их архиве рукописная книжка, названная «Безумно страшно за Россию». Но держится этот островок вот уже 10 лет и погибать не собирается. Привлекают они к себе и молодежь, чтобы было кому передать дело свое. Со стороны поглядеть, сидят себе бабушки-дедушки, чайком балуются, хохмочки придумывают, стенгазеты рисуют, песенки распевают да стишки почитывают. А вот посидела с ними, и на душе посветлело. Если вдуматься, то, может, именно здесь и кроется начало возрождения великой России. Ведь как ни крути, а вначале все-таки было Слово.
