Усыновление российских детей иностранными гражданами нынче не редкость. Иностранных семейных пар, желающих, но не могущих иметь собственных детей, не так уж мало. Сейчас, когда демо-графическая ситуация в мире резко изменилась в сторону повышения рождаемости представителей желтой и белой рас, усыновить белого ребенка вообще считается за счастье.

А если ребенок не просто европейской расы, но еще и сам светловолосый, белокожий да хорошенький… Бездетные мамы и папы из богатых стран готовы заплатить любую сумму разного рода посредникам, чиновникам, детским домам, лишь бы получить такого хорошенького ангелочка.

НА АПЕННИНАХ КЛИМАТ ЛУЧШЕ

Семилетний рыбинец Женя Ножичкин как раз такой ангелочек. Прехорошенький, да еще и кудрявый. И как бы ни говорили директор детского дома N 79 Сергей Мельников, руководитель отдела опеки Рыбинского департамента образования Галина Смирнова и инспектор отдела Елена Отекина, что мальчик болезненный, сложный из-за недостатка воспитания и внимания, да еще и отстает в развитии, что родным и российским семьям он не нужен, во всем этом чувствуется некоторая доля фальши. Совершенно очевидно, что с усыновлением Жени Ножичкина явно поторопились. Я далека от мысли подозревать вышеназванных лиц в мздоимстве или, не дай Боже, в злоупотреблении должностными полномочиями. Скорее всего, они искренне считают, что малышу будет лучше в семье итальянской обеспеченной пары, давно мечтающей иметь маленького хорошенького кудрявого мальчика, тем более что и климат в Италии лучше, да и новый папа работает врачом в клинике. Гораздо лучше, чем в семье биологического русского папы, мотающегося по шабашкам и давно и безуспешно ищущего женщину, которая пожелает принять его сына как родного. Возможно, все эти

должностные лица и правы. И все-таки мне от случившейся истории как-то не по себе: уж слишком много в ней тайн и лукавства.

Когда неожиданно узнавшие 20 августа об усыновлении мальчика и возможном отъезде его в Италию биологический папа и другие родственники Жени кинулись на поиски, многие тайны, случившиеся еще летом, стали явными. Летом мальчика, который находился в детском доме N 79, увезли в областную больницу якобы на обследование как тубинфицированного. Родственники звонили в больницу, хотели навестить мальчика, но там им упорно говорили, что этого делать не следует, что малыш вот-вот вернется в Рыбинск. Как потом выяснилось, малыша в больнице навестила итальянская семейная пара, там же в присутствии инспектора Рыбинского отдела опеки Елены Отекиной состоялось знакомство с предполагаемыми родителями, и, по словам Отекиной, мальчик итальянцам понравился, они ему тоже. Новая мама сразу бросилась менять малышу далеко не свежее белье, ему подарили игрушки, каких он в Рыбинске никогда не видел. В общем, сделка состоялась, и дело об усыновлении передано в областной суд. Через некоторое время было заседание областного суда, на котором присутствовали будущие родители и инспектор Отекина и где суду были представлены документы, свидетельствующие о том, что мальчик — круглый сирота. Приняв во внимание имеющиеся факты, суд вынес решение об усыновлении российского мальчика-сироты Жени Ножичкина итальянской семейной парой.

Родственники ничего этого не знали. Впрочем, они и не считались родственниками, поскольку биологический папа не был записан в свидетельстве о рождении, соответственно, и вся родня с его стороны не являлась Жене родней. А законная мама еще в 2006 году была лишена родительских прав.

ТАЙНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ

Так называемые биологические родственники узнали о том, что Женю увозят в Италию, совершенно случайно. Соседи Жениной тети Ирины Серовой навещали в том же детском доме свою маленькую родственницу, и девчушка им сказала, что мальчика Женю увозят на днях в Италию. Соседи пришли к Серовым, где в это время находился и биологический папа мальчика, приехавший с заработков и твердо уверенный в том, что его сын находится по-прежнему в областной больнице, и сказали:

— Вы хоть сходите с Женей-то попрощаться, ведь вашего сына увозят в Италию!

В какую Италию, как, когда, на каких основаниях?.. Родственники схватились за головы, бросились звонить в детский дом. Там им ничего вразумительного не ответили, но какими-то путями через знакомых им все же удалось узнать, что мальчика почти тайно привезли из Ярославля в Рыбинск и положили зачем-то в Рыбинскую городскую детскую больницу. Биологический отец Вячеслав Фомичев с биологической тетей Ириной Серовой отправились в больницу. Там их свиданию с Женей никто не препятствовал. И к их великому ужасу, Женя подтвердил, что его действительно увозят в Италию. Очарование от итальянских игрушек и новых родителей прошло, мальчик, увидев папу с тетей, по которым соскучился и которых уже считал, что потерял, сказал, что совсем не хочет в Италию.

На следующий день, 21 августа, биологическая родня кинулась узнавать обстоятельства дела. И снова через знакомых узнали, что уже состоялся областной суд по усыновлению Жени и что обратной дороги практически нет. Но мальчик-то был еще в Рыбинске! Знакомые посоветовали им обратиться к депутату государственной думы области Евгению Ершову, к которому они и нагрянули поздно вечером 21 августа. Евгений Георгиевич заверил их, что сделает все возможное, велел готовить исковое заявление в суд, стал писать обращение в прокуратуру. А утром следующего дня позвонил заместителю главврача детской больницы Елене Неттус и попросил ее, объяснив, что в деле этом не все гладко, не выписывать пока мальчика и подержать его в больнице хотя бы дня два. Елена Леонидовна согласилась.

22 августа Ершов был уже на приеме у рыбинского городского прокурора, помогал Вячеславу Фомичеву составлять исковое заявление об установлении отцовства, вел переговоры в Рыбинском отделе опеки, сообщил в областной департамент образования о происшествии. В общем, бил во все колокола. Да так громко, что звон этот дошел до директора детского дома N 79. И вот поздно вечером 22 августа директор детского дома Сергей Мельников приехал в больницу и без согласования с лечащим врачом забрал ребенка. С тех пор Женю в Рыбинске никто не видел.

ЛУКАВЫЕ ВЗРОСЛЫЕ

После этого инцидента Евгений Ершов уже официально обратился с просьбой о расследовании в областной департамент образования и привез в Рыбинск специалиста областной опеки Веру Михайловну Сумеркину. А заодно и обратился с просьбой о расследовании к журналистам «Золотого кольца». И вот я мчусь в детский дом

N 79, о директоре которого Сергее Мельникове у меня издавна только хорошие впечатления. Пятнадцать лет назад Сергей Валентинович был директором первого в Рыбинске реабилитационного детского центра «Убежище», в котором дети, оставшиеся без попечения родителей, проходили психологическую и физическую подготовку, пока решалась их судьба. Сергей Мельников восстанавливал тогда здание, отданное под «Убежище», можно сказать, из руин, был директором, плотником, истопником и грузчиком в одном лице. Через несколько лет его назначили директором детского дома N 79, что в поселке Волжский.

Мельников с удовольствием рассказывает о печальной судьбе Жени, но я явно вижу, что он отчасти лукавит и в этом детском доме нарушались инструкции, прописывающие порядок содержания детей. Видно, время многое меняет, изменился за 15 лет и Сергей Валентинович. Он упорно твердит мне, что у мальчика не было не только родителей, но и родственников вообще. Лишь в декабре прошлого года он увидел во дворе какого-то мужчину, беседовавшего с Женей и угощавшего малыша. Мельников пригласил мужчину к себе и, выяснив, что тот считает себя биологическим отцом Жени Ножичкина, якобы подробно рассказал ему, что и как нужно делать, чтобы забрать мальчика.

Чуть позже и начальник отдела опеки Галина Юрьевна Смирнова скажет мне, что инспектор их отдела Раиса Виноградова тоже подробно беседовала с биологическим отцом Жени и объяснила ему, что есть два пути выхода из создавшегося положения: либо установить через суд отцовство и забрать ребенка в качестве фактического отца, либо установить опеку.

Но Вячеслав Фомичев утверждает совсем другое. И в детском доме, и в отделе опеки ему объяснили: для того чтобы взять ребенка, он должен иметь, во-первых, жену, во-вторых, отдельное жилье, в-третьих, постоянную работу и хорошую зарплату, чуть ли не под двадцать тысяч. Окажись эти требования хоть немного помягче, он не задумываясь выполнил бы их и забрал Женю.

А так у него просто руки опустились. Собственного жилья у него нет, работы постоянной тоже. Как многие мужчины в Рыбинске, где большая безработица и маленькие зарплаты, он работает на стройках в других городах вахтовым методом. Зарабатывает прилично, но работает без оформления, что для отдела опеки никоим образом не подходит. А что касается жены, то он все эти годы пытался найти женщину, готовую воспитать его сына как родного, но так и не нашел.

Что же касается посещений мальчика, то он приходил к нему регулярно, а навещая в мае, попросил сотрудников детского дома никуда мальчика не отправлять, так как он, вернувшись с очередных шабашек, вплотную займется устройством своей жизни, чтобы забрать сына. В архиве сест-

ры даже есть фотография, сделанная ее мужем в мае этого года, в день прощания Жени с папой.

РОДНЯ

Вот что рассказали мне родственники Вячеслава Фомичева. В 1998 году отец Жени Вячеслав Фомичев познакомился с его матерью Юлией Ножичкиной и перешел жить к ней, создав таким образом гражданскую семью. Маленький ангелочек, ставший через семь лет предметом неожиданно вспыхнувшей отеческой любви стареющей итальянской пары, родился в Рыбинске в мае 2000 года. Бабушка настояла на том, чтобы Юля не вписывала отца в свидетельство о рождении малыша.

Потом семья дала слабинку. Мама Юля стала выпивать, начал периодически присоединяться к ней и папа Слава. Но за него боролась многочисленная родня. Мать Вячеслава, которой исполнилось уже 85 лет, имеет статус матери-героини, она родила и воспитала тринадцать совершенно положительных сыновей и дочерей. Сестра Славы Ирина Серова, проживающая неподалеку от Ножичкиных, следила за семьей, часто вытаскивала брата из пьющей семьи, забирала маленького Женю. В конце концов Вячеслав выправился благодаря родне, пить перестал, но ему пришлось уйти от Юли. Все это время он исправно водил мальчика в детский сад, забирал его. А вскоре стал работать вахтовым методом. Несколько раз он пытался жить с женщинами, с виду вполне положительными, но едва они узнавали, что их гражданский муж намерен привести в их квартиру (своего-то жилья у Вячеслава так и не было!) ребенка, как давали ему от ворот поворот. Однажды он отвел Женю утром в детский сад и уехал на заработки. Вечером за мальчиком пришла пьяная мама, ей малыша не отдали, а отправили его в реабилитационный центр «Свеча», потом в «Убежище». Отец и родственники навещали его, брали домой.

Инспектор отдела опеки Раиса Виноградова якобы пыталась уговорить биологического папу усыновить ребенка или взять над ним опеку, но он будто бы не соглашался. Может, и так, но в любом случае это означает признание отделом опеки факта наличия родственников. А еще раньше, в феврале 2006 года, Рыбинский городской суд косвенно признал наличие у Фомичева отцовства. Тогда Юлю Ножичкину лишали родительских прав, Вячеслав фигурировал на суде как папа и просил суд пока не делать этого, он хотел как-то повлиять на нее. Суд пошел ему навстречу как отцу и дал маме испытательный срок, которого она не выдержала. И вот весной, после того как папа уехал, а мама явилась в детский сад пьяная, снова состоялся суд, лишивший Юлию Ножичкину родительских прав.

Упрекать отдел опеки и директора детского дома в том, что они-де не разъяснили толком Фомичеву, что и как нужно делать, не имеет смысла. Вячеслав, конечно, не семи пядей во лбу, но все же взрослый человек, к тому же имеющий многочисленную родню. Пусть не в детском доме и не в отделе опеки, но у юристов он мог узнать: для того чтобы установить юридическое отцовство, ему вовсе не надо было обзаводиться женой, квартирой и постоянной работой. Достаточно было пойти в суд, и судебный процесс он, конечно, не проиграл бы. Но в то же время все мы прекрасно понимаем, что наше государство взрастило тип людей, привыкших верить государству и всем, кто действует от его имени.

БЛАГИЕ НАМЕРЕНИЯ

В отделе опеки мне потом сказали, что мальчика при многочисленной родне ни разу не взяли из детского дома хотя бы на выходные или на каникулы. Кроме того, его кандидатуру на усыновление рассматривали 15 российских семейных пар, но он им почему-то не подошел. А вот итальянцы, видите ли, решились, несмотря на то что ребенок больной. Стоп! Тут Галина Юрьевна с Еленой Александровной оговорились: дескать, он просто тубинфицирован, а это сейчас почти у всех детей. Что же получается, очередное лукавство должностных лиц? А может, маленького ангелочка специально старались представить российским парам слабым и болезненным, чтобы отказались, так сказать, в пользу итальянцев? К тому же всем понятно, что наши соотечественники берут детей на усыновление и под опеку неохотно вовсе не потому, что не хотят, а потому, что боятся при нашем довольно низком жизненном уровне и дорогой медицине не справиться.

Поймать наших должностных лиц на противоречиях нетрудно. Например, директор детского дома Мельников сказал, что мальчик Женя, кроме того что больной (что совершенно не подтверждается), еще и отстает в развитии. Что же, вполне возможно, если мать пьяница, лишенная родительских прав, а отец ездит по шабашкам и безуспешно подыскивает для мальчика новую маму. К тому же в наших детских домах, как известно, и нормальные дети начинают отставать в развитии. Но почему тогда малыша с отставанием в развитии отдали в школу в шесть лет, в то время как даже развитых детей передерживают порой чуть не до восьми лет?

Чиновники говорят, что юридически мальчик сирота, что раз отец юридически не является отцом, то и его родня не является Жене родней. Тогда почему в нарушение всех инструкций мальчику разрешали видеться с фактически чужими людьми, тем более отдавать ребенка этим чужим людям на несколько часов? Ведь Женю брал домой не только биологический папа, но и дядя Сергей Фомичев, который живет в поселке Волжский. Согласно инструкциям каждый контакт ребенка с какими бы то ни было людьми, будь они биологическая, юридическая, какая-нибудь еще родня или вовсе не родня, должен быть зафиксирован. И на суде по усыновлению все эти факты должны были всплыть. Тем более что биологический отец никогда не отказывался от ребенка, он лишь по собственной глупости пытался устроить свою жизнь якобы для блага сына, а на самом деле сына потерял. Но сотрудники отдела опеки и детского дома намеренно или из лучших побуждений представили дело так, будто у ребенка вообще никого нет. А ведь есть еще родня по матери! Есть тетя Аня Ножичкина, родная сестра матери, которая любит племянника и тоже навещала его, а она-то является настоящей родственницей! Тем не менее и от нее скрыли факт готовящегося усыновления ребенка. И даже у родной бабушки, пусть она не любила внука, не взяли письменный отказ от мальчика.

Хочется верить, что все это сделано из благих побуждений, что все участники этого дела искренне желали мальчику добра и что столь непонятное скоропостижное усыновление с помещением в больницу и почти бегством из нее не имеет ничего общего с журналистскими репортажами об отправке наших детей за границу для каких-то тайных черных целей. Тем более что после истязания до смерти приемными американскими родителями в 2005 году русской девочки срочно внесены изменения в российское законодательство об иностранном усыновлении и прекращено усыновление фирмами-посредниками. Теперь в России это делается только через областные центры по усыновлению и опеке. И Женю Ножичкина итальянцы тоже нашли через такой центр. С 1991 года иностранцами усыновлено около 70 тысяч российских детей, из них выявлено только 12 случаев насильственной смерти. И все же эти двенадцать тоже наши дети.

Родственники русского мальчика Жени Ножичкина предпринимают сейчас все усилия, чтобы вернуть малыша. А это значит, что родственники у него все же есть и что они его все же любят, пусть и пошли изначально в своей любви по ложному пути. А благоприятный итальянский климат и материальное благополучие стареющей итальянской пары — это еще, знаете ли, вовсе не залог счастливого детства.