В Ярославле побывал народный артист Росcии, ведущий актер Малого театра Борис Клюев. В спектакле «На всякого мудреца довольно простоты» он исполнил роль очень важного вельможи Крутицкого. Мы застали Бориса Владимировича неспешно прогуливающимся по Первомайскому бульвару.

Большой, вальяжный, импозантный, он сразу привлекал к себе внимание, несмот-ря на то что, стараясь быть неузнанным, низко надвинул на глаза кепку. Общался легко, без всякого снобизма. И, что импонировало, за время беседы он ни разу не посмотрел на часы.

— Борис Владимирович, вы уже бывали в Ярославле?

— 6 — 7 лет назад с большими гастролями. Город у вас замечательный, мое любимое место — Стрелка, вот где настоящая Русь: широта, разлив, Волга-матушка! Домов много появилось. Казанский собор вот, заметил, отреставрировали.

— Вы 39 лет служите в одном театре. Никогда не было мысли бросить все и уйти?

— А зачем? Это мой дом — уходят, когда плохо. Малый — старейший театр, с огромной преемственностью поколений. В труппе есть и 95-летние, и 30-летние. В молодежных театрах артисты одного возраста, с одними амбициями, учиться не у кого. А здесь существуют дистанция, уважение, традиции. У нас до сих пор суфлер работает, представляете. Льняные салфеточки, которыми мы вытираемся, нательные рубашки из хлопка — это все тоже наше, ни у кого такого нет. Лицо, тело надо уважать и беречь.

— Особенно такое красивое, как у вас.

— Спасибо за комплимент. Это у меня наследственное, от отца. Он был актером, умер очень рано, в 36 лет. Мне 4 годика было. Я рос, как и все наше поколение, во дворе, был предоставлен сам себе. Мы жили в огромном, здоровенном московском доме, в котором было 5 подъездов. Его прозвали «утюг». Клоповник жуткий. Я мечтал стать моряком, но в шестом классе записался в театральный кружок — гены сработали. Позже играл в драмкружке при Доме журналиста.

— Первую роль помните?

— Это был спектакль «Так и будет» по пьесе Симонова. Я играл Сергея Синицына, архитектора, отрицательного персонажа. Сразу главная роль — это было чудо! Чтобы получить ее, нужно было три года отходить в массовке. С тех пор так и повелось: играю подлецов и негодяев.

— Таких, как граф Рошфор в «Трех мушкетерах», к примеру. Как вы, кстати, относитесь к римейку фильма?

— Отрицательно. Полная ерунда. Сейчас вот Георгий Хилькевич задумал третий фильм, два прежних были плохие.

Зачем уничтожать легенду? Прошло 32 года — кино изменилось, мы постарели. Раньше кино делали на индивидуальность. Вот наш советский кинематограф в Америке изучают. Гордиться надо.

— Слышала, в Америке не встретишь плохо играющих актеров. Одни профессионалы.

— Да бросьте! Им очень хорошо платят — вот они и стараются. На внешность там меньше внимания обращают. Взять хотя бы Жана Маре — рыжий, конопатый, страшный, как черт, зато фотогеничность волшебная. А театр у них плохой, слабенький, нет традиций. Вот как-то увидел Николь Кидман, я ее очень люблю, на сцене в «Голубой комнате» — расстроился. Я считаю, каждый должен заниматься своим делом.

— Борис Владимирович, не обидно вам, актеру с именем, сниматься в посредственных сериалах?

— Вы о серьезных ролях? Их пока нет. Но, знаете, мой учитель Леонид Андреевич Васильев часто говорил: актер ни от чего не должен отказываться. И я своим студентам то же самое твержу. Как-то я закончил сниматься в «Шерлоке Холмсе» и хотел уезжать в Москву, уже и билет купил. Сижу в кафе на вокзале, и тут подходит ко мне человек и предлагает сыграть в эпизоде в фильме «Паганини». Я говорю, мол, с удовольствием — платите двойную ставку. Поменял билет и на следующий день уже играю учителя Паганини. А потом в этой картине меня увидел Вадим Дербенев и пригласил на одну из центральных ролей. А бывает, снимешься в главной роли и думаешь: вот он, успех, а ни фига.

— Вы-то наверняка в свое время страдали от популярности.

— А как же! Горы писем, звонки, шляпу, очки приходилось носить, чтобы не узнали. Девчонки по трубам на балкон залезали, по улице не пройти — кто автограф просит, кто выпить предлагает. Я считаю, каждый актер хоть раз в жизни должен испытать подобный успех.

— Вы много лет преподаете мастерство актера в Щепкинском училище. Есть разница между теми студентами и нынешними?

— Не знаю. Все они дети. В них много всего наносного, пустого. Стрижки жуткие, дрянь какая-то в пупке торчит, пирсинг этот. Приходится все это сдирать, приводить в божеский вид. Разговаривают как дебилы: типа, че. Если человек талантлив, это сразу видно. Конкурс в Щепку большой — 300 человек на место. На вступительных экзаменах порой такого насмотришься! Бабы приходят какие-то сумасшедшие. Начинают кривляться — катастрофа. Прогоняешь — в истерике бьются. Возбуждаются они от этого, что ли?

— У вас есть приметы перед выходом на сцену?

— Да. У меня есть фигурка — я ее перед спектаклем выставляю на столик в гримерке, а после убираю. Но вам не покажу.

— Как расслабляетесь после спектаклей?

— Могу водочки выпить. А что касается блюд, то я здесь не патриот. Очень

люблю китайскую кухню. Утку по-пекински, пельмени. Чаи несколько раз привозил с кинофестивалей дорогие.

— Путешествуете много?

— Достаточно. В основном по Америке, у меня там живет друг, у него есть яхта. Отправляемся на Багамы, в Майами, на побережье. На месяц забываю обо всем, даже телефона с собой не беру.

— А чем еще занимаетесь в свободное от гастролей и съемок время?

— Выращиваю розы на даче под Звенигородом. Места там чудесные, подмосковная Швейцария. У меня их 48 разновидностей. Предпочитаю классику — темно-бордовые, плетеные, стелющиеся розы. Вот недавно мне продали редкий сорт «Черный принц», а они другого цвета оказались. Обидно было, нет сил. Обязательно разыщу этого мошенника!

— Животных дома держите?

— Моя слабость — черные терьеры. С ума схожу по этой породе. У нас живет пес Принц и еще дворняжка на даче.

— Семью скрываете от журналистов?

— Почему сразу скрываю? Супругу зовут Виктория. Мы уже 33 года вместе. Она бывшая спортсменка, преподает на кафедре физвоспитания в институте управления. Я ее в свое время отбил у мужа. У нее были обалденно красивые глаза и руки.

— А дети, внуки?

— Был сын от первого брака, умер, 24 года было парню. Вообще-то я на эту тему не разговариваю.

— Ваш персонаж, Крутицкий, тягает гири. Они настоящие?

— Обижаете! Я же спорт-смен, имею первый разряд по борьбе, по баскетболу. Штангой балуюсь до сих пор. Врачи вот только запрещают из-за нагрузки на глаза.

— Трюки в фильмах сами выполняете?

— Упаси Господь! Я очень осторожный человек. Приведу печальный пример. Снимался я как-то в одном китайском фильме, у меня была роль генерала НКВД, а мой партнер должен был прыгать с крыши, душить часового, а потом вскрывать сейф. Ему все советовали взять каскадера. А он уперся. Я сам, говорит. И свалился, подвернул ногу. Мне пришлось работать за двоих. Все это геройство, ухарство ни к чему.