Когда смотришь на эту актрису, понимаешь, что означает слово «харизма». Видимо, ее внутренний неиссякаемый запал, чувство юмора и помогли ей спустя двадцать лет после окончания вуза наконец обрести популярность и получать теперь именно свои роли.

Когда смотришь на эту актрису, понимаешь, что означает слово «харизма».

Видимо, ее внутренний неиссякаемый запал, чувство юмора и помогли ей спустя двадцать лет после окончания вуза наконец обрести популярность и получать теперь именно свои роли. И то, что кинофестиваль «Кинотавр» получил такую персону в качестве члена жюри основного конкурса, явилось большой удачей. В перерывах между киносеансами мы предложили Марине поговорить на тему, за что в этой жизни стоит держаться, а что лучше от себя отпускать.

— Марина, судить чужие работы — дело ответственное. Наверное, нелегко выносить окончательный вердикт?

— Безусловно. Притом что я люблю людей, стараюсь их не обижать, умею прислушиваться к чужому мнению, уважать его, даже если оно не совпадает с моим.

— Вы вся такая солнечная, и создается ощущение, что у вас даже врагов нет.

— О, это вам только кажется. Они у меня есть, и очень серьезные. Я однажды в церкви к батюшке обратилась по поводу одного человека, на что он мне ответил: «Маня, да против тебя надо дивизию пускать!» (Улыбается.) То есть если уж идут силы, то какие-то невероятные.

— Это вы имеете в виду, наверное, творческую зависть?

— Вообще, на такие вещи стараюсь не обращать внимания. Это нормальное проявление человеческих чувств: зависть, злость по этому поводу. И пускай это будут проблемы конкретного человека. Когда бывает трудно, тяжело и я к кому-то обращаюсь, мне все обычно говорят приблизительно одно и то же: «Тебе так и надо лететь этой кометой дальше, невзирая ни на кого, ни на какие внешние раздражители, тогда любые препятствия перед тобой будут рассыпаться вдребезги».

— Видимо, так и есть, ведь можно сказать, что к популярности вы шли лет двадцать после окончания Школы-студии МХАТ. В вашей жизни были и Москонцерт, и Театр миниатюр под руководством Аркадия Райкина, и театр «Шалом». То есть вы постепенно набирали обороты?

— Совершенно верно. И хорошо, что в моей жизни именно так все происходило. Я рада, что смогла себя сохранить для сегодняшнего дня. Вот я сижу в жюри фестиваля, и со мной рядом — режиссер Марина Разбежкина и кинокритик Елена Стишова, и вы не представляете себе, до чего же они обе креативные! Я старая барыня на вате по сравнению с ними. Так что важно в какой-то момент не стать пыльным мешком, брюзжащим об ушедшей юности, где осталось все самое лучшее, а сохранять свежий взгляд, живость, остроту ума, чувствовать пульс современной жизни.

— По энергетике вы какая-то абсолютная девчонка. Мне кажется, вам нравятся шопинг, танцы до утра.

— Это правда. Я люблю тратить деньги в магазинах и вчера вот зажигала на вечеринке. А как можно по-другому?! Причем я всегда такой была. В детстве меня называли тайфуном — передвигалась так стремительно, что сносила все вокруг.

— Полагаю, что и с будущей профессией определились довольно рано…

— Ну, я занималась долго балетом, но позже поняла, что мое призвание все-таки театр. И я артистка и по душе, и по призванию. Люблю лицедействовать, чувствую игру. У меня детское, романтическое восприятие окружающей действительности, я умею удивляться, могу легко заплакать, смотря фильм про любовь, неравнодушна к хеппи-эндам! И у меня почти отсутствует цинизм.

— Вы одна из немногих актрис, у которой в работах замечательно сочетаются глубина материала и его коммерческий успех. Поделитесь, вы интуитивно выбираете успешные проекты?

— Скорее всего. Мое первое впечатление никогда не обманывает — оно самое верное. Как-то мне посоветовали: не мечись! Почувствовала — твое, значит, да. Это касается как проектов, так и людей. И в работе я не хватаюсь за все подряд — вычленяю, анализирую, стоит ли. Часто отказываюсь. Теряю при этом большие деньги. Считаю, нельзя ни в коем случае гнаться исключительно за громадным гонораром. Не буду называть фамилии — мы все знаем этих актеров, исключительность их дарования, очень их любим, и вдруг они начинают мелькать просто везде, вызывая даже пресыщение. И ты думаешь: «Господи, ну зачем?!» Нельзя так размениваться и позволять публике к себе настолько привыкнуть. Актер должен быть желанен, человек должен искать встречи с ним, а не каждый день любоваться им в телевизоре. К слову, на днях мне мой друг, режиссер Кирилл Серебренников, заявил: «Я тебе никогда не прощу твою прекрасную многосерийку». (Улыбается.) И он в чем-то прав. Другое дело, что она мне была в тот период времени нужна, и мой агент, не сомневаясь, тоже рекомендовала впрячься в эти двести пятьдесят серий. И я не жалею об этом своем решении. Я получила колоссальный опыт. Все-таки, когда в сценарии есть роль, четко прослеживается судьба твоей героини, можно браться за дело и получить удовольствие от процесса. Лично про себя могу сказать, что мне не стыдно за эту работу.

— В спектакле «Гамлет» МХТ вы играете Гертруду, которая забыла о сыне ради собственной личной жизни. Скажите: в вашей реальной жизни вы приносили какие-то жертвы ради чего-то?

— Да, я пожертвовала фактически личной жизнью. Причем не во имя чего-то. Просто так получилось, что карьера в какой-то момент пошла в гору. Я стала работать как раз в МХТ, пошли серьезные роли. А все совмещать очень трудно. По-моему, если хочешь сохранить семью, ты должна отказываться от каких-то предложений. Чтобы был баланс. И мне очень жалко, что многие дорогие минуты, которые могла бы провести с дочерью, например, я проводила где-то на работе. Поэтому Настя росла самостоятельно. И выросла прекрасным человеком, умным, талантливым. Но я вижу, как где-то глубоко в ней сидит этот комплекс маминого отсутствия в детстве. Некая обида. Мы страшно скучаем друг по другу, и когда уезжаем вместе в отпуск, иногда она вдруг начинает плакать, как ребенок, по какому-то ничтожному поводу, и я вижу, как в этот момент, когда я рядом, из нее начинает выходить это чувство. То, что застоялось долгие годы, она мне выливает. При этом как и раньше, так и сейчас мы с ней невероятные друзья.

— А сколько Насте лет и кто она по профессии?

— Ей двадцать три, и она не актриса, слава Богу, а продюсер. Работает в Театре наций с Евгением Мироновым, с Кириллом Серебренниковым делает проекты. И думаю, у нее много всего масштабного впереди.

— Почему вы рады, что она не пошла по вашим стопам?

— Потому что наша профессия — для малого количества людей. Это же точечная область деятельности. К сожалению, сегодня есть толпы артистов, которые не приносят совершенно никакой пользы.

— В своих интервью вы неоднократно говорите, что своеобразный залог успеха — это умение в любой момент начать свою жизнь с нуля, и признавались, что сами не раз это делали. Поделитесь секретом: как найти это мужество?

— Я читаю на досуге всякие умные книжки, познаю буддизм… Я человек верующий, христианка, но при этом мне стало интересно, какая из всех существующих религий наиболее помогает в каких-то текущих, ежедневных вопросах, и пришла к выводу, что это как раз буддизм. Вообще, с Богом в душе надо жить обязательно. Я заметила: когда ты действительно строго придерживаешься всех заповедей, то и в жизни твоей все выстраивается по-другому, к лучшему. И ты сам мир открываешь по-иному, он как будто преображается, теплее к тебе становится.  

— А можете посоветовать более предметно, что делать, когда плохо и накатывает депрессия?

— Знаете, когда очень плохо, не помогут никакие друзья и родственники. Если человек жалуется на проблемы, это значит, все нормально — он с ними справляется, и только когда действительно уже невмоготу, он замолкает. Никуда не идет, ни к кому не обращается, ни с кем не делится. Когда мне было плохо, даже самые ближайшие друзья ничего не знали об этом. Ты сама должна с этим справиться, побороть и выйти на другой уровень. И советую всем   образовываться. Не в плане художественной литературы. В нашем мире громадное количество несчастливых женщин. С мужчинами что-то случилось. Они, видимо, девальвировались и постепенно исчезают. В связи с этим мы должны учиться себя защищать. Не надо впадать в панику, если нет любимого. Просто живи, радуйся, занимайся детьми, путешествуй, развивайся. На свете так много всего! Не надо быть пассивными, ленивыми.

— Ваша решительность достойна восхищения, ведь вы в свое время беременной ушли от мужа, это факт вашей биографии.

— Да. Хочу сказать, что я умею делать поступки. А про эту историю еще моя мама говорила: «Это у нас от бабки». Она тоже от своего мужа ушла. И это в деревне, в Тульской области! Было время поста, но они только поженились, и бабуля попросила своего Петрушка принести ей немного сальца. На что он крикнул зычным голосом: «Маманя, там молодая сала хочет!» «Дурак ты, Петрушок, — сказала бабка, — уйду я от тебя». И ушла. Так что у меня гены сработали. Но это вовсе не значит, что я рекомендую всем, если что не так — рвать когти. Ни в коем случае! Для начала нужно максимально постараться изменить ситуацию. Не криком, не скандалами, не истериками, а исключительно достоинством и внутренним покоем. Всегда же можно поговорить. А зачастую женщины неправильно себя ведут. Мы требовательны, взбалмошны. Поэтому мужикам трудно, они нас не понимают. А с ними нам нужно уметь договариваться. Лишь только когда ты совсем не чувствуешь к себе внимания, стоит кардинально решать ситуацию.

— Думаю, ваша неуемная энергия всегда привлекала к вам многих мужчин. А вы помните первые знаки внимания, вам оказанные, когда вы были еще девчонкой?

— Первые знаки внимания были с моей стороны. У папы был друг — дипломат, красавец, высокий, с синими глазами, загорелый, и они иногда у нас дома играли в преферанс. Мне было лет пять, и я в него влюбилась с первого взгляда, но никак не могла придумать, как обратить его внимание на себя. В итоге однажды оторвала от подушки пуговку и тихо вручила ее ему. (Улыбается.) А еще как-то раз родители привели меня в Пушкинский музей, и там я увидела Давида. Я встала напротив него, и больше меня уже ни в какой зал утянуть было невозможно. Я любовалась прекрасным. (Улыбается.)

— Спустя годы можете сказать, что в мужчине вы цените прежде всего?

— Ум. Юмор. Щедрость. Доброту. Одним словом, масштаб личности, талант меня прельщает. Очень боюсь мужской слабости. Когда они слабеют, то начинают творить глупости и предают. Не умеют выстоять против своих желаний. И выходит такое мелкое мужское предательство, почти на бытовом уровне. И думаешь: «Ну что же ты так мелко-то?!»